Начало прогулки по улице Фрунзе – здесь.
Если специально выбрать в текстах Алексея Николаевича Толстого описания Самары, то получится довольно неприятная картина. Начнем с первого тома романа-эпопеи «Хождение по мукам».
Самый климат местности настолько плох, что героиня отдает предпочтение отдыху в окрестностях Санкт-Петербурга: «На лето Даша не поехала к отцу в пыльную и знойную Самару, а с радостью согласилась остаться у сестры на взморье».
И правильно, что не поехала! Там ведь такое творится: «…второй день дул сильный горячий ветер. Известковая пыль тучей висела над городом, заслоняя солнце. Густые, колючие облака пыли порывами проносились вдоль улиц, и было видно, как спиною к ним поворачивались редкие прохожие. Пыль проникала во все щели, сквозь рамы окон, лежала на подоконниках тонким слоем, хрустела на зубах. От ветра дрожали стекла и громыхала железная крыша. При этом было жарко, душно, и даже в комнатах пахло улицей». Прямо какие-то марсианские хроники! Уже чувствуется будущий автор «Аэлиты».
Не лучше климата и тамошний контингент: «Попробуй выйти вечером на главную улицу – только и слышно – орут: «Караууул!» По улице шатаются горчишники (так в дореволюционной Самаре называли тогдашних гопников – прим. автора), озорство такое, что полиция с ног сбилась».
Да и не только вечером, средь бела дня сплошной парад уродов: «Между телег стоял пьяный человек, весь в грязи и пыли, с окровавленной щекой, и, придерживая обеими руками штаны, ругался лениво и матерно… Три мещанки в зеленых и пунцовых кашемировых платьях грызли семечки и плевали шелухой себе на колени. Напротив сидел совершенно пьяный горчишник, кудрявый, с черными усиками, закатывал, точно умирая, глаза и играл польку на гармонике».
Действительно, что может понравиться нормальному человеку в этом «…унынии пыльного, раскаленного солнцем провинциального города, с вонючими заборами и гнусными подворотнями, с кирпичными, как ящики, домишками, с телефонными и трамвайными столбами вместо деревьев, с тяжелым зноем в полдень, когда по серовато-белой, без теней, улице бредет одуревшая баба со связками вяленой рыбы на коромысле и кричит, глядя на пыльные окошки: «Рыбы воблой, рыбы»!
А происходит ли что-нибудь интересное в Самаре? Какие новости? А вот такие: «У нас все по-старому. Очень жарко. Кроме того, Семена Семеновича Говядина вчера в городском саду избили горчишники, но за что – он скрывает. Вот и все новости».
И понятна реакция героини на «…весь этот окружавший ее утробный мещанский покой, не намеревающийся, видимо, во веки веков сдвинуться с места, хоть выбеги на улицу и закричи диким голосом: «Жить хочу, жить!»
Теперь обратимся ко второй книге «Хождения по мукам». Вот как описывает Алексей Николаевич жемчужину и гордость самарской архитектуры – особняк Курлиных: «Толпа сворачивала с Садовой на Дворянскую мимо нелепо роскошного, выложенного зелеными изразцами, особняка Курлиной». Ишь как – «нелепо роскошного»! Недаром в свое время сам Бакст сказал берущему у него уроки живописи Алексею Толстому: «Художником вы не будете. Занимайтесь лучше литературой».
А вот как там же описаны жены лучших представителей местной буржуазии: «Дамы самарского общества, …блистающие бриллиантами с волоцкий орех (волошский или грецкий орех – прим. автора), в туалетах если не совсем уже модных, то, во всяком случае, вывезенных в свое время из Парижа и Вены…» Вы поняли: бриллианты на взгляд графа крупноваты.
Ну и наконец, выдержки из «Краткой автобиографии» третьего Толстого: «Самарское общество… представляло одну из самых угнетающих картин человеческого свинства… Люди спивались и свинели в этом страшном, пыльном, некрасивом городе…»
Тут уж, конечно, не выдержит иной чувствительный самарец и возмутится: «За что только мы ему такой музеище отгрохали! Глянь чего: «Спивались и свинели»! Как будто в Питере пить тогда еще не научились!»
Но оставим эмоции и попробуем спокойно во всем разобраться. Мы видим, что писатель не опускается до откровенной клеветы на Самару. Он просто делает селекцию своих впечатлений, оставляя самые неприятные. Почему же он в повести «Детство Никиты» с такой нежностью вспоминает еще большее захолустье – Сосновку в 90 верстах от Самары?
Так уж хитро устроена наша психика, что мы частенько задним числом подгоняем наши воспоминания, под уже готовое мнение. Алексей Николаевич любил Сосновку, там прошло его счастливое детство. Это был его потерянный рай. Поэтому он и вспомнил (или придумал) так много хорошего о своей тогдашней жизни.
В Самаре Толстой прожил после отъезда из Сосновки и Сызрани всего около трех лет. За такое короткое время вообще сложно породниться с городом, а тут еще всплыли всякие неприятности, от которых Алёшу берегли, пока это было возможно. Оказалось, что любимый папочка Алексей Аполлонович Бостром – вовсе не папочка, а отчим. И есть еще другой – настоящий отец, граф Толстой, но он не хочет признавать Алёшу сыном. Что может быть хуже такой неопределенности!
Также оказалось, что человек, заменивший ему отца, совсем не богат. Денег от продажи Сосновки после уплаты долгов хватило только на покупку городской усадьбы на улице Саратовской (ул. Фрунзе, 155). Купить себе дачу на лесистом берегу Волги севернее города, как преуспевающие Курлины, Головкины или Соколовы, чтобы летом спасаться там от пыли и зноя, семья не могла.
Конечно, все заботы в борьбе за присвоение Алексею Николаевичу графского титула взяла на себя его мама, Александра Леонтьевна. Она в конце концов добилась своего, но не так скоро - уже после смерти Николая Александровича Толстого в 1900-м году. И прежде чем получить титул и 30-тысячное наследство, Алексей должен был побывать на похоронах отца (Николай Александрович похоронен на кладбище Иверского женского монастыря).
В 1901 году Алексей Толстой окончил реальное училище и стал студентом Санкт-Петербургского технологического института. Когда он приезжал на каникулы домой, то невольно сравнивал Самару со столицей (разумеется, не в пользу первой). Итак, мы видим, что у будущего писателя была масса причин, чтобы настроиться против Самары и потерять объективность восприятия.
Добавим к этому еще несколько деталей, усугубляющих неблагоприятную ситуацию. К моменту покупки Бостромом усадьбы на Саратовской в 1899 году на угловом участке, где теперь находится усадьба Курлиных, стоял деревянный дом; современного костела тогда тоже еще не было. Храм начали строить в 1902-м, окончили в 1906-м, а особняк Курлиных появился в 1903 году.
Теперь представьте: Алеша приезжает на каникулы в Самару и обнаруживает рядом со своим домом стройплощадку, а через год их уже две. Само собой – грязь, пыль, шум, крики рабочих. И это повторяется в течение нескольких лет. Приятного мало. Костел без лесов Толстой увидел только в 1906 году, но к тому времени он уже учился в Дрездене, сравнение опять оказалось не в пользу Самары.
Тем же летом, 21 июля 1906 года Алексей стал свидетелем последствий теракта, когда эсеры взорвали самарского губернатора Ивана Блока (дядю знаменитого поэта). А 25 июля умерла от менингита мама. Ее похоронили на Всехсвятском (Городском) кладбище.
Отчим сильно горевал, но потребность в семье заставила его через какое-то время снова жениться. Несмотря на то, что вторая жена была почти в два раза моложе Бострома, она умерла через неполные три года после свадьбы. Больше он не пытался жениться. Алексей звал отчима к себе в Петербург, но тот отказался, жил на доходы от сдаваемых в аренду квартир. Когда в 1918 году усадьба была национализирована и отдана под коммуналки, Алексею Аполлоновичу позволили проживать в одной из квартир усадьбы, но ему пришлось искать работу. Он стал сторожем яблоневых садов в окрестностях Самары. Умер в 1921 году от воспаления легких, не дожив до 70 лет.
Последний раз Алексей Толстой посетил Самару в 1942 году. Он принимал участие в литературном вечере, выступил с речью на совещании работников искусств по вопросу «Искусство в дни Великой Отечественной войны». Попыток посетить свою бывшую усадьбу не предпринимал.
Спасибо, что дочитали!
Предыдущую часть читайте здесь.
Мне интересно узнать Ваше мнение о тексте. Если понравился, поставьте, пожалуйста, лайк.
Также рекомендую заглянуть (а то и подписаться) на мой канал – там есть (и будет) еще много интересного, например, рассказ об убийстве самарского губернатора Ивана Блока.
Ваш Андрей Макаров
При подготовке текста использованы материалы сайта «ДРУГОЙ ГОРОД».