Мартин Кулховен не демонстрирует крутости Пола Верховена, но всё-таки не зря так долго и с такими затратами делал этот фильм (второй самый дорогой в истории нидерландского кино). Что-то в этой 150-минутной эпичной чернушке несомненно есть. Но об этом размышляешь только пока разбираешься с оберткой - не успеваешь разобраться, внутри обнаруживаешь пластик, возникает уже другой вопрос - откуда ему взяться на Старом Западе.
В некоторой степени увлекает здесь развороченное хронологически повествование: событиям первой главы предшествуют события второй, им предшествует действие третей, и только в четвертой идет продолжение того, чтобы было в первой - можно было бы даже сделать концептуальный мини-сериал, где зритель бы сам выбирал порядок серий, тем более уровень драматизма здесь как раз тяготеет к какому-то типичному современного шоу.
Почему уже теперь классическая «Ночь охотника» в разы лучше как будто съедающей её в сюжетном плане «Преисподней»? Вовсе не из-за куда более сдержанной жестокости, а из-за визионерской независимости, легкости и общей лаконичности. Здесь же триллер раздут ужасающим серьезным пафосом, здесь пошлая эксплуатация религиозной темы и неовестерна. Ещё потому что там был харизматичный Роберт Митчем, а тут оловянный бугимен-угнетатель в лице Гая Пирса - он вообще не пугает, скорее смехотворен. Может быть это и тянет на какую-то деконструкцию дьявольского образа антагониста, но и в этом плане как-то не очень внятно вышло. С мужскими персонажами вообще вышло не очень. Впрочем, Кит Харрингтон по крайней мере традиционно идиотски мил, в этот раз он даже немножко бандит. Куда крепче дело обстоит с женской частью: в одной на двоих главной роли Дакота Фаннинг и Эмилия Джонс (хотя она больше похоже на Эль - сестру Дакоты) особенно хороши.
Визуальный ряд предлагает набор безопасных, прилизанных, мертвых кадров, иногда саспенс рядового неразвивающегося триллера - жанровое кино держит в руках пакет с аккуратно разложенными, банальными, но выразительными образами с яркой операторской работой без режиссуры, всё это не то чтобы оживляет даже некоторый второстепенный натурализм.