Часть 1
Часть 2
Все было так, как рассказал Гарсиа. Едва Хосе Перес вошёл в трактир, в голову ему полетел пустой глиняный горшок. Молодой инквизитор с трудом увернулся, сделал оберегающий знак и громко прочёл заклинание по нейтрализации бесов. Эффект был неожиданный. С полок сорвались с десяток деревянных кружек и обрушились на него, словно град. Одна из них больно стукнула Хосе в нос, аж кровь брызнула. Прикрывая лицо руками, инквизитор выскочил из трактира. Видя его плачевное состояние, Гарсиа взвыл:
— Я так и знал, что не получится! Дьявол поселился в моей милой «Берлоге»! Теперь придётся закрываться. А ведь такое чудесное место было, и доход хороший!
— Погоди, — остановил его инквизитор, утирая рукавом кровь. — Все только начинается. В трактире не дьявол, а его мелкий прислужник, хотя и довольно сильный. Но я справлюсь! — С этими словами Перес извлёк из дорожной сумки чёрный талмуд со множеством кожаных закладок. Полистал, и, найдя нужную страницу, с удовлетворением хмыкнул: «Попался, гадёныш!»
Держа книгу в руках, инквизитор гордо вошёл в трактир и начал:
— Кентурио абанис прокто…
Почерневший от времени ухват выплыл из-за печи и с размаху врезал ему по спине! Дыхание сбилось, из глаз брызнули слезы. Не дожидаясь, пока ухват нанесёт второй удар, Перес снова выскочил наружу, едва не сбив с ног Гарсиа. Тот заплакал:
— Я знал, знал, что не получится!
— Не реви! — прикрикнул на него Хосе. — Сказал, справлюсь — значит, справлюсь! Молодой инквизитор раз внимательно, про себя, прочёл заклинание и недоуменно пожал плечами. Странно! Заклинание старинное и испытанное. Почему не действует? Правда, сам он им ни разу не пользовался, но другие слуги Священной Конгрегации не раз с успехом применяли. Хосе вновь начал перечитывать бессмысленный набор слов, и вдруг его осенило. Ну конечно! Проклятая латынь! Надо читать не Кентурио, а Центурио! Всегда он путает эти правила! Проверим…
Он осторожно заглянул в трактир и произнёс:
— Центурио абанис прокто…
Ответом ему был тяжкий и горестный вздох.
— Так-то лучше, — воспрял духом инквизитор и уверенно произнёс заклинание по материализации духов.
В помещении возник маленький смерч, который осел серой пылью у ног победителя, и из ничего возник имп.
Был он странного рыжего окраса, с пушистым беличьим хвостом. Бес низко поклонился, тряхнув длинными, с кисточками, ушами и смиренно сложил когтистые лапки на брюхе:
— Победил ты меня, святоша. Чего надо, прыщавый человеческий отрок?
— Повежливее! — прикрикнул на него Перес. — Иначе заточу на веки вечные в пентаграмму!
— Только люди могут быть такими жестокими, — поворчал бес.
— А как с вами ещё быть, если вы равновесие сил нарушаете? Знаете ведь, что каждой нечисти своё время и свой минимум пакостей! Чего раздухарился не по рангу?!
— Горе у меня, — насупился имп. — Любимый дядя погиб. А какой сильный бес был! Ещё немного, и у Тёмного Владыки десятником бы стал. Чин великий и престижный. Сколько он вашего брата вокруг пальца обвёл и в геенну огненную столкнул! Мне до него никогда не дорасти. Бордовик — Кабараджа его звали, слыхал?
— Не довелось, — пожал плечами инквизитор. — Про бордовиков, конечно знаю, но имя твоего дядьки не слышал.
— Темнота, — сплюнул бес, — сразу видать, зелёный экзорцист. Знаменитых врагов не знаешь. Как бороться с нами будешь?
— Бороться? — хмыкнул инквизитор. — Известно как. Словом божьим, мудрыми заклинаниями и крепостью духа!
— Вот-вот, — осклабился бес, — ты ещё про пост и укрощение плоти заверни! — Он лукаво подмигнул юноше, и по стенам трактира побежали весёлые искорки, послышался звонкий девичий смех, перемежавшийся томными вздохами. Молодой инквизитор густо покраснел, топнул ногой и погрозил бесу кулаком.
— Репрессий захотел?!
— А я что? — имп захлопал ресницами в притворном смущении. — Я же ещё ничего не сделал…
— Давай, рассказывай про своего дядюшку! — Перес заговорил грозным тоном, чтобы скрыть смущение. — Как погиб, по какой причине, и отчего ты своё горе на мирных обывателях срываешь, в столь неспокойные времена!
— Значит, так, — рыжий демон многозначительно прокашлялся. — Начну с самого начала, хе-хе! Во дни, когда Блистательный Семяса заключил Договор Крови с ярлом Арнаульфом Жаборотым… — Он велеречиво и обстоятельно приступил к описанию неких зловещих событий. Порывшись в собственной памяти, прошерстив то, что вдалбливали ему в семинарии отцы-педагоги, Перес обнаружил, что хитрый имп ведёт рассказ о событиях более чем тысячелетней давности, явно принимая молодого инквизитора за неопытного простачка.
— Стоп, стоп! Хватит болтать ерунду, чудик белкохвостый. Меня не проведёшь, я тебя, рыжего бесёнка, насквозь вижу! Хватит зубы заговаривать, дело говори. А то я к репрессиям перейду, — остановил поток бесовского словоблудия Перес.
— Ну ладно, вижу я, не такой уж ты и зелёный. Хорошо, видать, в Академии учился, зубрилкой, поди, был? Расскажу я тебе, как было всё. Только ты мне тоже помоги, хочу я за смерть своего любимого дяди отквитаться. Я тут шухер устроил нарочно, чтобы сюда инквизитора прислали, разбираться. Я так понимаю, что этот мешок огненный, Даурба, вам, людишкам, сильно насолили. Так это он моего любимого дядюшку в небытие отправил. Но эти дела вас, смертных, не касаются, вам не понять наших интриг. А вот Даурбу изловить и наказать я вам помогу, за этим и вызвал, — уже серьёзным тоном доложил имп.
Хосе пристально смотрел на демона, обдумывая сказанное.
— Врёшь небось, — с сомнением в голосе процедил инквизитор. Ему трудно было поверить в искренность импа. Где это видано, чтобы нечисть своих сдавала? Конечно, с одной стороны, вполне возможно, что его дядю Даурба замочил, но с другой, он явно что-то скрывает. А ну, вдруг, это подстава? Как бы не пожалеть потом, ведь не зря говорится: «С бесами поведёшься — лиха хлебнёшь».
— Чистейшую правду говорю, — поспешно ответил ему бес. — Ну так как? Поможем друг другу?
Сомнения грызли Хосе, но он подумал, что отказываться так сразу глупо, можно потом пожалеть, что упустил шанс.
— Согласен, но если врёшь или подставишь меня — в порошок сотру, не пожалею времени и сил. Давай, выкладывай, что знаешь.
— Знаю я не слишком много, у нас болтать не любят. Можно через любопытство и языка лишиться. Но как найти подружку Даурбы — знаю.
— Подружку?
— Именно так, мальчик. Он же демон, и грехи плоти у него всегда на первом месте среди прочих. Была эта ведьма изначально среди жриц его, но как-то умудрилась стать для чудовища чем-то большим. Видать, поумнее других баб оказалась. Сказывают, что есть у неё средство сделать Даурбу слабым и податливым. Но так это или нет — точно сказать не могу.
— Так. Это уже хорошо, — кивнул Перес. — Кто же это такая? Имя, место жительства…
— Имя — Геленка. Она чужестранка. Откуда — не ведаю, вроде из славянских земель. Но все зовут её Прекрасная Геленка, ибо девочка — чудо как хороша. — Тут имп плотоядно облизнулся. — А какие формы — просто съел бы! — нечистый вдруг замолчал и вздохнул.
— Продолжай, — потребовал инквизитор.
— Да я вдруг подумал: осёл я хвостатый. Не справиться тебе с Геленкой. Зачарует тебя и выпьет душу без остатка. А перед этим допрос устроит с пристрастием. И всё ты ей про меня выложишь, как на духу. И получится, что я не только за дядю не отомщу, но и сам погибну. Неужели у церкви вашей достойных псов не осталось, что они мальчишек неопытных посылают?
— Не тебе, адова пакость, о церкви судить. Начал — продолжай.
Гигантская белка с досадой махнула лапкой:
— Чёрт с тобой, святоша. От судьбы не уйти. Только бордовики всегда смерти в очи плевали. А потому слушай. Станет тебя Геленка соблазнять — не поддавайся. Ибо, как только рясу задерёшь для плотской радости — душу потеряешь. Ты заранее подготовься, мантры всякие против блуда проштудируй…
— Не учи, нечисть. Разберусь как-нибудь.
— Как-нибудь не получится. Надо сильные заклинания знать. Ведьма не простая, раз самого огненного Даурбу, как собаку, приручила.
— Так, где обитает сия искусная колдунья?
— Сейчас не знаю. Дом у неё кочующий. То в одном месте возникнет, то в другом.
Хосе гневно сверкнул глазами:
— Да ты что, имп лживый, провести меня задумал? Где я искать твою ведьму должен? Имя подружки демоновой сказал и, думаешь, всё, дело сделал?
— Больно ты скороспел, святоша. Я сказал, что сейчас не знаю, где она. Но найти можно. Дам я тебе камень путеводный. — Бордовик порылся у себя под хвостом и выудил плоский чёрный камень, матовый, с нарисованным посередине белой краской черепом. Протянул Хосе, тот с подозрением взял. Камень был холодный на ощупь.
— И что мне делать с этим булыжником?
— Это не булыжник, а Угольный Агат, что добыть можно лишь в геенне огненной. Ещё дядька мой, великий бордовик Кабараджа, его оттуда вынес и заговор наложил. Стоит только пошептать над ним имя беса или демона любого — череп путь покажет. Это вроде компаса, что вы, смертные, используете. Вещь эта цены не имеет. Поклянись мне, что как найдёшь Геленку — выбросишь камень в реку или другой водоём. Потому что если узнает кто из наших, что я тебе такой подарок сделал — подвергнут меня казни мучительной. Не должны люди легко находить обиталища тёмных сил.
Хосе задумался. Если имп не соврал, то вещь эта поистине бесценная. Сколько врагов человеческих отыскать можно!
— Клянись! — топнул ногой бордовик. — Иначе не дам!
— Клянусь, — вздохнул инквизитор, — всеми святыми.
Импа передернуло, даже шерсть дыбом встала, а в глазах на мгновение мелькнул страх.
— Верю. Искренне сказал.
— Я всё понял, бес. Что ещё сказать можешь?
— Есть ещё пара вещичек. Первое: простое заклинание: Акнелег. Это имя ведьмы наоборот. Как невмоготу будет — произнеси. Сильно не поможет, но на мгновение силу её ослабит. И второе. Если сумеешь поквитаться с Даурбой — скажи такие слова: «Привет тебе, огненная гадина, от Жубара Маленького». А большего мне и не надо.
В тот же миг имп исчез, словно его и не было. Лишь где-то под потолком эхом прокатились слова:
— Ты поклялся, что выбросишь Угольный Агат, как только решишь с ведьмой!
Хосе вышел из трактира в мрачном настроении.
— Ну что, святой отец? — подбежал к нему Гарсиа. — Справились?
Перес рассеянно кивнул, сел на коня и поехал прочь. Отъехав подальше от трактира, вытащил камень из кармана, положил на ладонь и негромко произнёс: Геленка.
Нарисованный череп засветился и переместился на северо-восток. Молодой инквизитор присвистнул:
— Работает, окаянный!
Продолжение здесь!