После своего недолгого пребывания (март-апрель 2015 года) на Донбассе, предложил газете "Спектр Гатчины" серию зарисовок о службе в одной из формируемых рот ДНР. Редактор отнеслась благосклонно. Договорились, что редакция будет еженедельно предоставлять газетную полосу для моих публикаций. И даже оплачивать гонорар. Что тоже было приятно, ибо только вернулся домой, и пока никакой работы не предвиделось. Первая подборка зарисовок вышла в срок по оговорённому графику. Однако второй публикации не случилось.
Редактор уже не была такой любезной, как раньше. И даже не захотела толком объясниться, отчего вдруг отказывается печатать новые тексты. Её оправдание, скороговоркой произнесённое «в трубку», оставило меня в недоумении: про какие такие страхи за свою голову, которую могут оторвать, она сказала? Пахнуло идеологической цензурой.
Но кто напугал редактора районной газеты? Или - может быть - что? Сразу вспомнился весь опубликованный текст. Критически оценил его ещё раз. Строже, как если бы посмотрел на него глазами российского чиновника. Лишь одна строчка могла вызвать такую реакцию. О том, что первое впечатление от Антрацита - будто вернулся в девяностые. Но я же сделал оговорку, что со слов ополченцев, они «отжимали» собственность в общем интересе. Впрочем, не уточняя круг лиц общего интереса. Но - «да», всё равно выходило, если не девяностые вернулись, то семнадцатый - точно. В мини-формате, конечно. Отсюда - и путаница в понятиях. Для одних, сотня человек с автоматами — это рота, для других — банда. Для одних, все происходящее — народное восстание, для других — чистой воды махновщина.
Первое такое разночтение обнаружилось ещё в Гатчине, в середине четырнадцатого. На одном из тогдашних застолий я не согласился с молодым предпринимателем, что на Донбассе воюют банды. Подтекстом его выступления было: там некому сочувствовать. А для меня и тогда ополченцы, однозначно, были «белой стороной». И таковыми остались после поездки на Донбасс.
Во время того разговора с редактором «Спектра» мне на мгновение пришла в голову мысль, что, может, мои описания жизни Донбасса ею воспринимаются как очернительство светлого образа героев... Даже переспросил. Но нет, оказалось, что её идеалы тут ни при чём. Она даже не сразу поняла, о чем это я. И по завершении беседы просто посоветовала привести мне свои мысли в порядок, а уж потом браться за перо.
Написанное мною больше никому не предлагал. Ибо до «Спектра» в публикации уже отказала официальная "Гатчинская правда" (которая ещё недавно размещала мои статьи без какой-либо правки). Не заинтересовала тема и гендиректора «Росбалта» (ранее ценившую мою творческую работу). А для других изданий и их редакторов я вообще был «тёмной лошадкой». Последний раз мысль обратиться к творчеству на тему Донбасса появилась только через год, когда я работал охранником в Петербургском «Доме молодёжи».
В тот день на его сцене хохмили команды «КВН», и мне вдруг показалось, что некоторые смешные «сюжеты» из жизни ополчения Донбасса вполне могли быть разыграны «весёлыми и находчивыми» здесь, в Петербурге. Тогда поинтересовался у одного из лидеров этого клубного движения, почему в программе выступлений нет ни одной «сценки» про Донбасс. Ведь в солдатском быту всегда есть над чем посмеяться. При этом вспомнилась написанная, но не опубликованная «Спектром» юмористическая зарисовка про воспитательную работу политрука Лёши. Но до презентации этого эссе дело не дошло. Кавээнщик, услышав про Донбасс, вдруг оглянулся по сторонам и полушёпотом сказал, что постановка про добровольцев Донбасса будет считаться пропагандой экстремизма. Да, хорошо, что я не успел предложить ему творческое сотрудничество. Словом, Россия, которая меня окружала, как-то подозрительно смотрела на российских добровольцев Донбасса. Конечно, лучше, чем в Украине. Учитывая, что, там российский доброволец — однозначно террорист. Который, известно, хуже экстремиста или бандита.
В шестнадцатом тема войны на Донбассе совсем ушла из сознания россиян. Казалось, что его просто «переключили» на другую тему. Которую активно разогревал «ящик». И актуальной стала война в Сирии. Дежурные сообщения об обстрелах Донецка и Луганска перестали восприниматься аудиторией как трагедия. Так - геополитическая рутина.
Меня же тема воюющего Донбасса по-прежнему волновала куда больше, чем среднего россиянина. Постоянно мониторил СМИ на сей предмет. Однако, первую публикацию, более-менее приоткрывающую картину происходящего там, встретил только в январе шестнадцатого на сайте «Росбалта». То интервью с участником событий, который назвался Алексеем, называлось «Донбасс. Грязь и кровь «братской войны». Впервые публично было сказано, что война на Донбассе по сути имеет второй фронт. Война тех, кого мы называем «идейными», со своими же. Второй фронт неожиданно образовался у них в тылу. И на этой войне гибли уже такие народные командиры, как Павел Дрёмов («Батя»), Александр Беднов(«Бэтмен»). От себя добавлю в этот ряд Алексея Мозгового, почему-то не незваного в публикации "Росбалта", хотя на момент подготовки интервью он уже полгода, как погиб от якобы украинских диверсантов. Теперь всё смелее ополченцы называют их настоящих убийц — бойцов ЧВК Вагнера. Иначе говоря, тех, кто пришел воевать «за русский мир» убили те, кто пришел воевать «за бабло». Говорят, Мозговой хорошо понимал, что его ждёт, но от своих социалистических идеалов отказаться не мог. В Алчевске на народные деньги ему поставили памятник.
А недавно в суде так называемой Луганской народной республике его, по сути, объявили бандитом и разбойником. Его заместителю по службе в бригаде «Августу» - который якобы был также причастен к инкриминируемому деянию - дали 14 лет. И бойцы, и обычные жители ЛНР понимают, что без согласования с кремлёвскими кураторами подобные решения «народный» суд не выносит. Вот и гадают: то ли Москва очерняет героя, то ли в структуры республики проникла агентура СБУ и, не дожидаясь прихода своих, уже начала зачистку «временно оккупированных территорий». Пока от памяти о героях Донбасса. Но есть люди, к которым грязь не липнет, как бы не старались враги. Мозговой - из таких.
Прошло уже более пяти лет после так называемых минских соглашений. Из Кремля «ушёл» их автор Сурков. Как бы он теперь не открещивался от той бездарной и предательской политики Кремля на Донбассе, она будет ассоциироваться именно с его именем. Теперь появилась надежда, что она, эта политика, исчезнет на наших просторах, как вирусная эпидемия.
