НА 1842 г. главнокомандующий русскими войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал-адъютант граф Павел Граббе намечал решительные планы - разгромить "скопища" Шамиля и взять штурмом столицу имама - аул Дарго. Однако поражение, понесенное отрядом во главе с Граббе в Ичкерийском лесу, по свидетельствам очевидцев, навсегда осталось одним из самых печальных эпизодов долголетней Кавказской войны, "ужасным даже в рассказах".
Причем даже потеря в течение шести дней 2 штаб-офицеров, 7 обер-офицеров и 480 нижних чинов убитыми, 57 обер-офицеров и 1239 нижних чинов ранеными - ничто, отмечают современники, в сравнении с теми невыгодными результатами, которые принесла российским войскам на Кавказе экспедиция. Все горы в тот год, констатировали летописцы Кавказской войны, торжествовали неудачу русских. Резко возросло влияние Шамиля: Чечня, многие народы Дагестана поверили в него, в его счастливую звезду. Поэтому в 1843 г. Россию на Кавказе ожидали еще более тяжелые испытания.
РОССИЙСКИЕ УКРЕПЛЕНИЯ В ДАГЕСТАНЕ
Российские укрепленные пункты в Дагестане, несмотря на грозные названия - крепость, форт, оборонительная башня, - далеко не всегда им соответствовали, гарнизоны укреплений были относительно невелики. В частности, Евгеньевское построили из расчета на пехотный батальон, Кази-Юртовское - на две роты, а в столице Аварии - Хунзахе - цитадель защищали всего две роты.
Главный опорный пункт Дагестана - укрепление Темир-Хан-Шура - занимал незначительное пространство, обнесенное невысоким земляным валом, причем в некоторых местах до того обвалившимся, что даже конные воины могли его переезжать. Ограниченное число войск и беспрерывные "экспедиции" не представляли возможности приступить к исправлению построек, которые, не будучи надлежащим образом поддерживаемы, постепенно приходили в негодность. Здешний лазарет не мог вместить массу больных (до тысячи и более человек), и они лежали частью в ротных казармах, частью - в землянках. Скученность людей и сырость были причинами значительной смертности: например, с июля и по декабрь 1842 г. в Темир-Хан-Шуре скончались 4 офицера и 540 нижних чинов.
Словом, положение русских войск было тяжкое и только, пожалуй, русский солдат мог выполнять в подобных условиях обязанности полевой и гарнизонной службы с изначально присущей ему самоотверженностью. Кроме того, солдаты были практически беспрерывно заняты ремонтом и возведением казарм, доставкой фуража и дров, исправлением дорог, конвоированием транспортов и т.д. Отдыха у людей практически не было.
НАСТУПЛЕНИЕ НА АВАРИЮ И КОЙСУБУ
Еще в январе 1843 г. командир Отдельного Кавказского корпуса генерал Александр Нейдгардт получил донесения о делавшихся Шамилем больших приготовлениях к очередной кампании. Имам приказал объявить по всем подвластным ему селениям, чтобы каждый житель завел себе хорошую лошадь, исправное оружие и запасся огнестрельными припасами и продовольствием. Однако цели и намерения противника оставались неизвестны. Аулы, где Шамиль обсуждал со своими сподвижниками замыслы предстоящих действий, оцеплялись воинами, вокруг домов, где происходили "сборы руководящего состава", расставлялась дополнительная цепь охраны. Как и сейчас, в то время получить надежные разведывательные данные было чрезвычайно трудно, так как даже хорошие лазутчики не могли ничего узнать достоверного.
Между тем кое-что все же свидетельствовало о предстоящем вторжении Шамиля в Аварию. Так, когда в июне 1843 г. по распоряжению генерала Клюгенау были сожжены Чиркатовский и Ашильтинский мосты, Шамиль тотчас же приказал у Чирката строить новый мост через Андийское Койсу. И все же предстоящее катастрофическое развитие событий российскими военачальниками отнюдь не прогнозировалось. Командовавший войсками в Северном и Нагорном Дагестане генерал-майор Франц Клюки фон Клюгенау рапортом от 16 августа доносил Нейдгардту, что "сборища горцев" Шамиль распустил и неприятель, по-видимому, не имеет намерения предпринимать активных действий.
В августе в Дагестане обычно заканчивались полевые работы. Этот месяц и избрал Шамиль для начала наступления, как самый удобный в отношении продовольствия и относительно необременительный для населения. В последних числах августа 1843 г. Шамиль прибыл из Дарго в селение Дылым, находившееся в лесистых предгорьях Черного хребта, и в скором времени стянул сюда огромные массы конных и пеших воинов.
27 августа, сделав переход в 70 верст менее чем в сутки, Шамиль внезапно явился перед укреплением Унцукуль с 10-тысячным войском. На рассвете 29 августа стало известно о полном истреблении отряда подполковника Веселицкого, медлительность которого дала горцам возможность вскрыть намерения усилить гарнизон Унцукуля и сосредоточить на угрожаемых участках превосходящие силы. Отряд был окружен со всех сторон. В жестоком рукопашном бою погибли 12 офицеров и 477 нижних чинов, спаслись лишь несколько человек, переправившихся вплавь через Аварское Койсу.
Тем временем Шамиль, не щадя людей, штурмовал Унцукуль: приступ следовал за приступом, орудия имама громили укрепления и аул. Наибы водили своих воинов в атаки с барабанным боем. 31 августа Унцукуль пал.
В Балаханы из Темир-Хан-Шуры прибыл генерал Клюгенау. Он отдал приказ майору Косовичу, занимавшему селение Харачи, укрепиться здесь с двумя ротами и держаться во что бы то ни стало. В Харачи можно было попасть только по одной каменной лестнице, а потому даже две пехотные роты могли оборонять аул в течение долгого времени. Однако майор Косович, как отмечали современники, показал "неслыханный пример малодушия и неисполнения святых обязанностей службы" - без команды оставил аул и отступил к селению Балаханы. Тотчас мюриды заняли Харачи.
2 сентября укрепление Балаханы, защищаемое русским гарнизоном в составе 173 человек при одном орудии и одной мортире, окружило многочисленное войско горцев. Жители Балахан, не сопротивляясь, перешли на сторону Шамиля. Начальник укрепления, поручик Доманский решил, однако, защищаться. Но уже 3 сентября стены во многих местах были пробиты, а к вечеру мюриды заняли укрепление, захватив в плен около 70 человек, оставшихся в живых. Всех больных и раненых в балаханском госпитале изрубили.
От Балахан Шамиль направился к Моксоху. 6 сентября он был окружен горцами, а его малочисленный гарнизон (30 человек), истощив все средства защиты, после отчаянного приступа на другой день был взят в плен. Уничтожив до основания Моксохскую башню, горцы двинулись на Цатаных.
Жители Цатаныха открыто изменили российской власти: без выстрела перешли на сторону Шамиля и первые открыли огонь по русскому гарнизону. Толпы горцев бросились на штурм, однако были с большими для них потерями отбиты. Чрезвычайно упорная защита заставила Шамиля неоднократно посылать к начальнику гарнизона Цатаныха штабс-капитану Дементьеву парламентеров с предложением сдаться, но каждый раз имам получал категорический отказ.
Приступ следовал за приступом. 7 сентября российское укрепление было совершенно разрушено. Один из офицеров, прапорщик Безруков, хотел взорвать пороховой погреб, чтобы не отдать его врагам; но лишь только он подошел с фитилем к погребу, как ядро оторвало у него руку. Остатки гарнизона заперлись в сакле и начали отстреливаться, но мюриды, разломав потолок, убили штабс-капитана Дементьева. Только десять раненых бойцов достались Шамилю. Все остальные погибли.
Почти в то же время прапорщик Залетов, которому поручена была защита Ахальчинского укрепления, покрыл себя неизгладимым позором: заметив приближавшихся мюридов, он, спрыгнув с батареи, сел на лошадь и перебежал к врагу. Оставшийся без начальника гарнизон сложил оружие и открыл ворота. Сподвижник Шамиля Кибит-Магома тем временем после двухдневного штурма взял Гоцатль.
С падением Гоцатля противник прервал все коммуникации российского отряда, блокированного в Хунзахе. Положение окруженных было сложным: зарядов и патронов оставалось немного, продовольствия всего на один месяц, на верность жителей полагаться не следовало.
ПОМОЩЬ АРГУТИНСКОГО-ДОЛГОРУКОВА
1 сентября Самурский отряд князя Аргутинского-Долгорукого выступил из Кумуха на помощь Францу Клюгенау и двинулся на Каракойсу. Оттеснив неприятельские пикеты, он расположился неподалеку от селения Руджа. Затем со всей возможной решительностью русские войска атаковали мюридов, которые обратились в беспорядочное бегство. Одиннадцативерстовый путь от селения Руджа до главного перевала к Аварскому Койсу был усеян трупами горцев.
Князь Аргутинский решил двинуться в Аварию на соединение с Клюгенау через Гергебиль. 12 сентября отряд, двигаясь по чрезвычайно трудной дороге, достиг поздно вечером Гергебильского укрепления. На следующий день князь Аргутинский выступил к Аварскому Койсу. Войска перешли реку вброд и двинулись ускоренным шагом к Гоцатлинскому перевалу. Все окрестные высоты были усеяны горцами, а перевал прикрыт завалами в три яруса. Здесь оборону держал лично Хаджи-Мурат с 2500 отборными мюридами. На войска князя Аргутинского с гор посыпался град пуль и камней. Несмотря на смертоносный огонь и сильное утомление, егеря Самурского отряда добрались до завалов. Впереди атакующих был сам князь Моисей Аргутинский с обнаженной шашкой в руке. После упорного штыкового боя войска овладели перевалом. Современники отмечают, что Аргутинский-Долгорукий хорошо знал край и образ ведения горной войны, умел не только броситься, когда это действительно нужно, на штурм как простой рядовой, но и способен был подготовить успех всякого своего предприятия.
14 сентября Самурский отряд спустился в Аварскую долину и соединился в четырех верстах от Хунзаха с отрядом генерала Клюгенау, вышедшим после сигнальных выстрелов пушек князя Аргутинского из укрепления. Шамиль отступил. Однако после этого соединенный отряд ничего не предпринимал. Войска ожидали подвоза продовольственных и боевых припасов. Начинается безрезультатная артиллерийская канонада. Соединенные Самурский и Аварский отряды (6 тыс. штыков и шашек) бездействуют, что вызывает несомненное недоумение. Тут дело, разумеется, не в недостатке боевых и продовольственных запасов, а в личных качествах начальника соединенных отрядов Франца Клюгенау, лично генерала очень храброго, но весьма посредственного полководца. А потому главные злоключения российских войск были еще впереди.
Читайте далее в ПЕРЕЛОМНЫЙ ГОД БОЛЬШОЙ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ. Продолжение