В краю кроваво-лопающихся гранатов и черного винограда, где ночь напролет, схоронясь в листьях смоквы, рыдают жирные цикады, а летучие мыши, почуяв рассвет, с сухим шелестом пролетают над головой в свои сырые пещеры; в стране черепичных крыш и траурных объявлений, приклеенных клейстером к теплым камням жилищ, в пропыленном до кашля местечке Рупите, возле скал, за которыми уже Греция, живет она в окружении ядовитых змей, цесарок и целебных источников. И видит будущее.
Прежде ее звали Вангелия. Но с годами даже имя стало стариться и высыхать, покуда не превратилось наконец в Вангу...
— Хотел бы я с ней встретиться,— сказал бывший водитель рефрижератора Стоян, отхлебнув долгий глоток теплой ракии, — знаешь, дочка очень больна. Может быть, Ванга скажет, чем это кончится.
— И я, я тоже хочу поговорить с нею, — сказала Деси. Ей было восемнадцать лет. Она не поступила в институт. Очень любила английского певца Боя Джорджа и целыми днями торчала в кафе с софийскими панками.
— Тебе-то зачем?— недоуменно спросил бывший водитель рефрижератора Стоян. — Ты еще совсем маленькая.
— Все равно. Кому не охота знать будущее,— сказала Деси и закурила свои любимые сигареты марки «Лаки Страйк».
— А вот я, — задумчиво произнесла Магда, — ни о чем не буду спрашивать Вангу. Двадцать лет тому назад она мне уже кое-что предсказала.
— Ну и как? — спросил я Магду.
— До сих пор так и не нашла себе мужа. Она предупреждала меня об этом. А ведь я была красива двадцать лет тому назад. Теперь, наверное, в это трудно поверить...
Так и сидели мы в болтливом кафе «Под старой чинарой», под черным небом древней Македонии и представляли, как оно будет утром, когда Ванга приоткроет скрипучую калитку в неведомое.
...За сорок с лишним лет она и сама превратилась в похожую на выцветший пергамент легенду. И теперь почти невозможно сказать наверняка, что в ее жизни было взаправду, а что — то ли привиделось, то ли придумалось верующими в Вангу людьми.
Историй о Ванге накопилось великое множество: от жутковатых до самых забавных. Рассказывают, например, что однажды к ней пришли футбольные фанаты. Это было как раз накануне решающего матча в Благоевграде. И от того, как сыграет местная команда «Бела-сица», зависело ее положение в группе «А». Ванга велела испечь большой торт в форме футбольного поля, и городские кондитеры трудились над ним ночь напролет. А когда все было готово, взяла ножик и разрезала его пополам. Не знаю, это ли решило исход матча, однако счет и в самом деле оказался равным — ноль-ноль. В другой раз ясновидящая предсказала победу над левским «Спартаком».
Главный редактор литературного журнала «Пламя» Георгий Константинов, который к тому же является каким-то дальним родственником Ванги, божился передо мной, что сам был свидетелем ее предвидения. Дело было на свадьбе. В самый разгар торжества Ванга вдруг засобиралась домой. Георгий кинулся было искать ее шофера, которого всего два часа тому назад видел на улице, приглашал за стол, но тот отказался, сославшись на то, что все равно непьющий. Однако Ванга остановила его, объяснив, что искать бесполезно: шофер, дескать, валяется мертвецки пьян. И номер дома назвала, и квартиру. Сей момент снарядили спасательную экспедицию. Приехали по указанному адресу. «И что же ты думаешь?— восклицал Георгий.— В самом деле, лежит голубчик уже тепленький. Он, оказывается, пока бродил возле ресторана, встретил своего старого армейского приятеля, с которым не виделся, быть может, лет двадцать. Ну и обмыли они это дело как следует. С непривычки его и развезло».
Но если все эти истории скорее смахивают на анекдоты и им при желании можно найти хоть какое-то объяснение: непьющий шофер мог предупредить свою незрячую пассажирку об отлучке, а по поводу футбольного матча у нее сработала обыкновенная интуиция, то некоторые из пророчеств Ванги просто-напросто приводят в состояние шока. По ее словам, она предсказала поражение Германии в Великой Отечественной войне и чехословацкие события 1968 года, заранее предупредила дочь первого секретаря ЦК БКП Людмилу Живкову о неминуемой автокатастрофе. Так оно и случилось на самом деле. Один из классиков советской литературы рассказывал мне, что в 1974 году Ванга посоветовала ему беречься огня. И вскоре огонь спалил дотла большую часть его бесценной библиотеки.
В гости к Ванге приезжали Сергей Михалков, Вячеслав Тихонов, Леонид Леонов и, по рассказам, даже один из советских руководителей эпохи застоя. Политики, писатели, ученые из многих стран мира едут к Ванге узнать про свое будущее. Но вовсе не они, а люди простые, провинциальные месяцами выстаивают очереди на прием к ясновидящей. Только в семьдесят шестом году у Ванги побывало сто две тысячи человек. Сейчас меньше. Возраст не тот, да и здоровье пошаливает. С чем идут? Просьбы самые разные: видел осунувшегося железнодорожника с посеревшим лицом, у которого дома умирает жена, и он, оставив ее на попечение матери, пришел к Ванге пешком, одолев двадцать километров. Видел женщину, от которой неделю назад ушел муж, и старика, подергивающегося в приступе болезни Паркинсона, видел семью из югославского города Скопле и греков в траурных одеждах. Все они пришли, приехали сюда за последней надеждой, за тем спасительным для души словом, поверив в которое можно жить дальше, проникнуть в будущее, уже не страшиться его, как прежде.
Все мы без исключения в минуты горестные нуждаемся в чьей-то поддержке, и потому мне трудно упрекнуть хоть в чем-то стремящихся к Ванге людей. Видно, мало в жизни земной надежды, оттого и ищут ее в Запределье. Что же им остается еще?
Очнувшись от тревожного сна, она всякий день едет к заутрене в аккуратную, чистенькую церквушку и уж только потом начинает разговаривать с призраками. Обычно это бывает в субботу, в день, когда поминают усопших. Но и в будни они наведываются в ее дом. И хотя за долгие годы Ванга привыкла к призракам, как привыкла она к своим цесаркам и целебным источникам, бьющим из-под земли прямо за невысокой оградой, все же в последнее время все чаще они приносят с собой какую-то внутреннюю усталость. Хочется забыться и поскорее уснуть. А после обеда она может часами ковыряться в своем садике: окучивать бегонию или пересаживать в горшки пурпурную герань. Ближе к вечеру непременно переберет игрушки — всех этих набивных зайчат, кукол и тигров из искусственного меха, которых лелеет наподобие маленькой девочки и ревнует их к остальным детям и не любит детей, потому как думает, что они непременно разрушат весь ее кукольный мир. На ужин Ванга может выпить рюмочку виски. Но совсем чуть-чуть. И именно виски. А перед сном сама заведет свой старый будильник. Хотя и не видит, во сколько ей завтра вставать.
Помимо призраков, в доме Ванги живет еще много разных людей — родственников и приживалок. Одни готовят пищу, другие наводят чистоту, третьи занимаются охраной и устанавливают порядок в очереди. Несколько лет тому назад Вангу взяли в оборот городские власти. Выделили специального человека. Положили зарплату в двести пятьдесят левов (раньше она получала с каждого посетителя по десятке, но теперь эти деньги перечисляются в местный бюджет), очередников опять же контролируют. От всех этих, так сказать, мероприятий слепая Ванга все отчетливее превращается в некую туристическую или этнографическую достопримечательность. И от этого как-то не по себе. Что-то теряется безвозвратно.
...Наутро, позавтракав черным кофе, двинулись в Рупите. Хорошая асфальтовая дорога обрывалась так же внезапно, как и начиналась — возле огромного, запрещающего проезд «кирпича», шлагбаума и стальной проволоки, опоясывающей два гектара прилегающей к дому земли. Тут же стояли какие-то люди и обшарпанный «фольксваген» с югославскими номерными знаками. Люди знали, что сегодня они уже не попадут на прием к Ванге. Но все равно продолжали чего-то ждать. Надеясь на чудо. Но чуда не было.
Сопровождающий вернулся только через полчаса.
— Она готова вас принять,— сказал сурово. И добавил: — Руки не подавать...
Казалось, она спит, пригревшись на лавочке под горячим солнцем, но лишь только мы сели напротив, заговорила, закричала даже, зычным, пронзительным голосом.
— Кто здесь на букву «эс»? — спросила Ванга.
— Я,— отозвался Стоян, переминавшийся с ноги на ногу в отдалении.
— Почему не принес мне подарок? Ты плохой человек. Вот стоит здесь твой племянник, и очень ему за тебя стыдно.
— Он умер, баба Ванга, три месяца тому назад,— оторопело произнес Стоян.
— Да что я, не знаю разве?.. У него ведь что-то с кровью было, верно?
— Рак. Лейкемия.
— Вот-вот... Он тебя спрашивает: почему вы старую грушу спилили. И колодец весь заброшенный. Он так эту грушу любил.
Стоян опустился на скамейку и еще долго не мог совладать со своим голосом. И про грушу, и про колодец— все это была правда.
— Странно,— сказала Ванга,— сегодня не суббота, а так много мертвых.
Потом она рассказала Стояну про его семью, про то, что раньше он гонял машины на дальние расстояния и прежняя работа ему нравится больше нынешней: значит, надо увольняться; поведала про сослуживцев и их семьи, спросила про шефа, который несколько месяцев тому назад внезапно скончался во время командировки, и про шрам на ноге спросила — где, мол, ударился? Бедный наш Стоян — бывший водитель рефрижератора — сидел ни жив ни мертв, лепетал в ответ Ванге что-то нескладное, а когда она закончила свои предсказания, еще часа полтора пребывал в какой-то прострации.
— Много куришь,— внезапно сказала мне Ванга. — У тебя неважные легкие. Надо с этим кончать. И еще. Два раза в год обязательно бывай в Ленинграде. Этот город тебя зовет.
— Ванга, — спросил я ее,— а как насчет нашей перестройки?
— Я политикой не занимаюсь...
Говорили мы долго. И о разном. Про то, как она общается с призраками, про прошлое ее и настоящее, про Джуну Давиташ-виля, которая сейчас путешествует по Югославии (вернувшись в Москву, я позвонил Джуне и узнал, что именно в тот день она находилась в Дубровнике), про то, что жена вот-вот получит учительский диплом (этого-то она уж никак не могла узнать). А в конце разговора я спросил Вангу про своего деда, который летом сорок первого пропал без вести в районе эстонской деревушки Канткола: не знает ли она, что с ним случилось.
— Могилы нет,— сказала Ванга.— Не ищите. Он по земле развеян. Прикрыла руками незрячие глаза и прокричала:
— Уходите. Я устала. Хочу уснуть...
Признаюсь, довольно странные ощущения одолевали меня на обратном пути в Софию. Нет, шока не было. Казалось, что просто встретился с давнишним знакомым, который знает тебя как облупленного. Но как вспомнишь, что виделись мы с Вангой впервые, ничего она обо мне не знала и знать не могла, вот тут и находит невольная оторопь. Как? Почему? Каким образом известно ей подчас самое сокровенное, упрятанное в дальние закоулки души? Чем объяснить такое? Да и возможно ли объяснить вообще? Научная общественность — прежде всего психиатры и психологи — занимается феноменом Ванги достаточно давно. О ней выпущена книга в США, правда, говорят, что неудачная, кинорежиссер студии «Экран» Невена То-шева сняла о ней полнометражный документальный фильм, а профессор Георгий Лозанов провел масштабное социологическое исследование семи тысяч ее посетителей, доказывающее, что в семидесяти процентах случаев предсказания Ванги сбываются. Она занимает должность научного сотрудника АН НРБ. И вместе с тем в печати то и дело появляются статьи, мягко говоря, критического содержания. Не так давно один из ведущих болгарских специалистов в области психиатрии выступил по телевидению с заявлением о несостоятельности феномена Ванги. Им, в частности, выдвигалось предположение, что «незрячая предсказательница» располагает целой агентурной сетью, предназначенной для выведывания необходимой ей информации. Единственная в своем роде открытая дискуссия ученых о Ванге состоялась лет десять тому назад. Я видел ее в видеозаписи и не могу не привести здесь некоторые из прозвучавших тогда высказываний: «Или Ванга использует доверие людей в своих целях, или она действительно ясновидящая». «Ванга отлично научилась использовать свою память и сообразительность. И это стимулируется огромной верой людей». «В такой высокоразвитой стране, как Болгария, мы доходим до того, что устраиваем дискуссию о Ванге. Это какой-то национальный психоз и не имеет ничего общего с марксистско-ленинской философией». «Если она утверждает, что разговаривает с мертвыми и животными— значит, она больна». «Феномена Ванги не существует». «Пропаганда Ванги вредна». «Она выполняет важную социальную роль: делает людям добро, пробует им помочь». Подводя итог дискуссии, болгарский парапсихолог, профессор Никола Шипковенский высказал мнение, которое бытует в Болгарии и поныне: «Мы не можем доказать этого явления, но вместе с тем и не можем его отрицать».
...Вернувшись в Москву, я узнал, что моя тетка получила письмо от человека, бывшего вместе с дедом в том бою возле эстонской деревни Канткола. Он сообщил, что дед погиб от прямого попадания из немецкого танка. Хоронить не было возможности.
Не знаю. Понять не могу. На то, видно, и феномен.
Читайте на моем канале про Вангу.
Спасибо что прочитали статью.