Степь, небольшой лагерь, старые женщины, наверное жрицы, одетые в белое, одевают на людей венки, а потом ведут их к огромному бронзовому котлу. На них нет ни тканых одежд, ни обуви, тела их прикрывают шкуры убитых животных. В тихой речушке неподалеку отчетливо видно золото и серебро, сброшенное в воду, конские фалеры искорежены, воинские панцири изрублены – явные признаки сражения, или же просто варвары?
Продвигаясь вперед и углубляясь в город, замечаешь, что он словно игрушечный, с булыжными мостовыми и узкими улочками, вдоль которых сверкают окнами аккуратные дома. И даже кажется, что и улицы, и дома, и мосты, перекинувшиеся через реки, – всего лишь декорации к детскому фильму, к съемкам которого все готово…
Мы тихо брели с конем по лесу, всматриваясь в деревья, одетые свежей зеленью и воображение рисовало картинки, которые были навеяны прошлогодними воспоминаниями…
Почему-то вспомнились слова моей бабушки Агафьи, которая была добрейшей души человек и с детства учила отпускать прошлое… Направив, клюв в небо как у одинокой птицы, - говорила она, - не имея определенной окраски, тихо напевая, лететь до высшей точки.
Вспоминая ее слова, я чувствовала себя уверенней. Я не искала признания в глазах других, не цеплялась за окружающих и не гонялась за радугой, я шла путем воина… смирением и безупречностью поступков и чувств.
По мере того, как мы продвигались вперед, почва под ногами становилась красной, а растительность заметно сгущалась, так, что идти становилось труднее. Теперь то и дело мне приходилось нагибаться к крупу лошади, чтобы проехать под массивными еловыми лапами. Я отвлеклась от своих размышлений и стала вглядываться в узкий просвет, в конце которого уже отчетливо виднелись колонны заброшенной усадьбы. Добраться сюда можно было только верхом: пешком преодолеть почти 20 км никто не решался, а машина просто не прошла бы сквозь лесную чащу. Оттого оно казалось еще более манящим. Мне нравилось добираться сюда… слезая с лошади немного погулять по каменоломням, посидеть на уцелевших старинных изразцах и поразмышлять. Почему-то, именно здесь мне вспоминалось наше озеро с лебедями, куда Он любил привозить меня летом…
Интересно устроена человеческая память… Сейчас от этих воспоминаний почти ничего не осталось… они просто потеряли эмоциональную окраску… ты помнишь, видишь эти картинки прошлого, но уже не понимаешь, чем дороги были тебе эти моменты… и вот ты сидишь, вслушиваясь в шум леса, наблюдаешь как жадно щиплет траву конь, и внутри так спокойно и хорошо… как будто кто-то выключил рубильник и ты понимаешь, что это идеальное место… идеальное время… идеальная ты…