Без преувеличения, мои Эрдыгэнские апартаменты были весьма скромными. А ужин, о котором не было времени позаботиться - и того скромнее, так что приглашение Андрея было как нельзя кстати.
Вот чего было в достатке - так это местных крепких напитков, которыми я на славу запасся ещё в Хабаровске, рассчитывая провести в чаде кутежа пару выпавших в Вычгыныне выходных, но жара внесла свои коррективы. Пить не хотелось и сейчас, тем более на пустой желудок, безнадёжно забывший обеденные плюшки.
Поход в ванную был скоропостижным: холодная дальневосточная вода к продолжительным процедурам не располагала. Горячая в этих местах тоже водится, местные жители далеки от целенаправленного аскетизма, но подаётся в дома она только зимой. Летом пользуются бойлерами, но таковой в моём обиталище по какой-то причине греть воду не хотел. Разбираться с ним было неохота, телевизор подключен не был, интернет навевал воспоминания об эпохе модемов. Таким образом, из доступных видов развлечений имелись виды из окна на руины противоположного дома, либо вид с кровати на кровать гипотетического соседа, так и не приехавшего. Я выбрал второе, растянулся на просевших пружинах, ощутив каждую сквозь жидкий матрас, повернулся на бок и принялся созерцать, внимая трелям комаров, ожидавших своего тёмного часа где-то под потолком. Отдыхать после вибраций и рёва камазовского двигателя оставалось минут сорок...
За таким благодатным занятием время пролетело незаметно и я отправился в гости в лучших традициях всемирно известного медведя, с той разницей, что на дворе был глубокий вечер.
Найти дом Андрея и впрямь не составляло никакого труда. Дом своим обликом повторял суть хозяина: полутораэтажная постройка была срублена из мощных, уже потемневших брёвен, покоившихся на основательном фундаменте. В окнах, однако, были вставлены стеклопакеты - при нормальных зимних температурах 35 - 40 градусов мороза это совершенно не лишняя деталь.
В обширном дворе красовался мой близкий знакомый, по которому я безошибочно узнал пункт прибытия, но на этот раз не рычавший и не извергавший клубы чёрного дыма - от отдыхал. От окружающего мира всё это было отгорожено теоретическим забором, через который лисы и прочие барсуки протиснуться не должны были, а для вора или просто настойчивого человека препятствия дощатый забор не представлял. Впрочем, откуда в таком замкнутом мирке взяться ворам - домушникам?..
На крыльце стоял хозяин в уже новых шортах и курил.
- Ну что ты там мнёшься? Заходи!
Я не стал затягивать и вошёл.
- Отужинаем, чем Бог послал. Жена с малым в Хабаровске, так что сам готовил, как уж получилось..
Ниспослана была жареная лосятина, крупногабаритный салат из овощей сегодняшнего привоза, харюзовая икра и, безусловно, извлечённая из морозилки бутылка водки уссурийского производства. Я достал было из рюкзака захваченную бутылку настойки, но Андрей кинул в её сторону взгляд и коротко сказал:
- Оставь, пригодится.
За ужином разговаривали медленно и с большими паузами - день давал о себе знать.
- Так а ты когда не едешь - чем занимаешься? Не торгуешь же?
- Да ну, скажешь тоже. Тоска, торговать-то. Магазином мама заправляет, батя там помогает... Продавщицы работают, опять же.
- А ты?
- Да всем понемногу. Дом постоянно работы требует, родители-то в квартире живут. Охота, ягода - на всё время надо. А так - туристов забрасываю часто.
- Туристов? Откуда?
- Да много их. Из Владика, москвичи те же. Реки у нас красивые, охота..
- Реки - на рыбалку?
- Да кто как. По весне часто камикадзе с каяками приезжают, просят повыше забросить, по Туюну, Ниману, Бурее... Там они на воду, а я - обратно.
- И куда они потом?
- Кто до Чекунды, неленивые и до Транссиба сплавляются.. А кто и в больничку, если довезут... Не понимаю я этого развлечения. Оно красиво, да, между берегов шуровать. Но только ради забавы - кто его знает.. Дуреют в своих городах, вот и тянет медведя за уши подёргать. Их дело..
Мнение было вполне понятным, особенно с точки зрения человека, для которого охота на лося не была развлечением, а способом добычи не промороженного мяса, пропутешествовавшего тысячи километров.
- А как ты их туда? Тоже на Камазе?
- Да ну нет, какой там Камаз. Для этого у меня специальная техника есть, от коллег твоих досталась.
- ?
- Газуха*, но не здесь стоит. На ней и вожу, всё влазит - лодки, люди, барахло... Погрузились и поехали.
- Тоже сам собрал?
- Нет, этот нет, но перебрал до болтика, пришлось повозиться. И сварки много было..
- Да уж, скучать не приходится..
- Скучают только бичи. И только когда деньги на водку есть, потом - некогда..
Мы обстоятельно выпили за трудолюбие и интерес к жизни.
- А чем вообще люди тут живут?
Андрей без уточняющих вопросов объяснил, чем живут люди, предварив сообщением, что жизнь здесь проста, как три копейки. Вкратце алгоритм описывается просто:
Родился - пошёл в садик.
Из садика - в школу.
Из школы - зависит от родителей.
Если сильно бухают - в лицей Вычгынына или Нового Урдала.
Если умеренно - в колледж или институт Хабаровска/Владивостока/Благовещенска.
Если крепятся - в Санкт-Петербург.
Итог пункта первого - Удгалуголь/ПЧ. Итог пункта второго - Удгалуголь/ИП Вычгынына, Алдонки, Эрдыгэна/Нового Урдала, или фантастические варианты, вроде своего дела.
Итог пункта третьего - Санкт-Петербург.
Это всё, если ты мужчина.
Если ты девочка - крайне важно не сбиться с цикла на промежутке школа - другое место, иначе возвращаемся к позиции "садик", но уже в новой реинкарнации.
Степеней свободы, на самом деле, намного больше, но превалируют именно эти. Весь вопрос в том, как к этой жизни относиться. Если смотреть на неё сквозь чёрную призму - бегство или бичевание неизбежны. Особой разницы между ними мой собеседник не видел и тут трудно было не согласиться - в обоих случаях индивид становится потерянным для замкнутого мира человеческих взаимоотношений...
...По течению разговора становилось понятно, что оба устали и с болтовнёй пора завязывать.
- Оставайся, зачем тебе в той квартире спать-то?
- Не, я храплю сильно, спасибо!
- Ну ладно, как знаешь. Если гореть будем - за пилой и лопатой ко мне иди, вместе проще.
За сим и распрощались, договорившись так или иначе встретиться. И я пошёл вниз по посёлку короткими Эрдыгэнскими улицами. Свет фонарей пробивался сквозь сгущающийся дым всё ещё далёкого лесного пожара, но зарева в ночи видно не было...
На самом деле мне просто, во-первых, не хотелось злоупотреблять гостеприимством, во-вторых - я не очень люблю просыпаться в чьём-то доме, за очень редким исключением, и, в третьих - спать хотелось ещё не смертельно, а побыть одному перед сном - очень даже.
Когда находишься в компании с каким-нибудь человеком, всё время нужно поддерживать какую-то беседу, пусть даже и минимальную. Чтобы просто сидеть и молчать - это должен быть очень близкий человек, такими за сутки не становятся, каким бы замечательным ни был новый знакомый. А вот говорить как раз мне больше и не хотелось.
Так что я зашёл в свой мариотт, извлёк из сумки завалявшуюся там бутылку пива и пошёл на станцию смотреть на стоящие и проходящие поезда, удобно устроившись на ещё не успевших остыть ступеньках ведущей к платформе лестницы. Люблю я это дело - на поезда ночью смотреть.
И, как и в любой другой день, каждому спящему в Эрдыгэне человеку сквозь дымное марево далёкого пожара светила луна и прожекторы локомотивов. А уж что в этом свете можно разглядеть - каждый знает только сам...
* Газуха - распространённый на северах вездеход ГАЗ-71, он же ГТ-СМ. Он же жаба, он же гусеничный вездеход, мелькающий в фильмах про героическую профессию геолога, либо же на фотках бывалых экспедиционеров. До сих пор не сдаёт позиций в качестве популярного среди экспедиционных сообществ транспорта.