Эта статья не о музыке вовсе.
Как вы относитесь к песням Вилли Токарева? Не очень? Я тоже не очень. Даже плохо. Плохо отношусь. Не представляю, кому сейчас это может нравиться. Трудно найти низкопробщину хуже, чем, например, вот такое:
Слава богу, пью и ем.
Очень добрый дядя Сэм.
Я живу в Америке!
Я уже богатый сэр.
Я поеду в эсэсэр.
Я живу в Америке!
Ей-богу, некоторые образцы современного российского шансона — и те имеют куда более качественные тексты!
Однако в конце восьмидесятых в Советском Союзе на песни Токарева была определённая мода, и среди интеллигенции тоже. Дошло до того даже, что одна журналистка на полном серьёзе утверждала тогда: современный культурный человек не может считаться в полной мере культурным, пока как следует не изучит творчество В. Токарева!
Сейчас эта мысль кажется бредом. Да мне и тогда казалась. Однако это было напечатано в одном из центральных ленинградских журналов. В то время издания, ещё совсем недавно крайне лояльные к советской власти, взахлёб соревновались друг с другом в том, кто больше пропоёт хвалебных речей западному образу жизни, особенно — американскому, одним из глашатаев которого и был Токарев.
Но так называемое "творчество" В. Токарева никогда не воспринималось сколько-нибудь думающими, адекватными людьми как что-то серьёзное. Кто составлял аудиторию его эмигрантских песен? Эмигранты с Брайтон-Бич и составляли. Далеко не все из них обладали достаточно тонким вкусом, чтобы понимать: песни Токарева — довольно дешёвая продукция, как по музыке, так и по текстам, рассчитанная на то, чтобы возбуждать сентиментальные чувства конкретно этих людей.
Интересно, что в СССР, до отъезда в США, у Токарева в творческом и денежном планах всё было более-менее гладко. Некоторые его песни даже исполняла Эдита Пьеха.
Ладно, оставим в стороне качество песен Токарева, написанные им в Америке для советских эмигрантов. Гораздо более интересно то, через что ему пришлось пройти в Америке, чтобы с нуля добиться популярности, пусть и среди ограниченного круга слушателей (ограниченного — в обоих смыслах).
На пути к известности у него было множество приключений — всего здесь не охватить. Коснёмся немного лишь таксистской деятельности Токарева.
Для осуществления своей американской мечты Токареву требовались деньги — на запись альбома. Ведь он приехал в Америку, имея в кармане только 40 долларов. Единственным способом относительно быстро заработать денег была, конечно, работа в такси. И Вилли стал таксистом.
А надо знать, что разгул бандитизма в Нью-Йорке был зашкаливающий. В то время, по словам Токарева, в городе убивали около сорока одних только таксистов в год. Это получается — почти каждую неделю по таксисту? Ну да.
Убивали за всё: за то, что денег у таксиста нет — он только что вышел на линию; за то, что не захотел отдать деньги; за то, что отдал, но им показалось — мало. Пожалуй, можно сказать, утрируя: кто не работал в 70-е таксистом в Нью-Йорке, тот жизни и не пробовал.
Примечательна следующая история, которую Токарев неоднократно рассказывал в разных передачах. В один прекрасный день он, как обычно, взял на улице пассажира. Им оказался молодой крепкий симпатичный негр. Сев в машину, тот назвал адрес — консерватория или какой-то концертный зал. Но, предупредил пассажир, сначала нужно заехать в одно место — забрать контрабас.
Токарев обрадовался хорошему заказу: "Надо так надо, заберём и контрабас, нет проблем. А вы музыкант? Я, знаете, тоже музыкант, какое совпадение!" Они ехали и весело болтали.
Место, откуда надо было взять инструмент, оказалось фешенебельным кварталом где-то на окраине. Подъехали к одному высотному дому. Негр попросил Вилли помочь донести контрабас. Почему не помочь? Пожалуйста, поможем.
Вышли из машины, подошли к подъезду. А кодовые замки на дверях у них были уже тогда. И вот негр набирает код, и Вилли видит, что тот нажимает кнопки совершенно беспорядочно. Квартиры с таким номером в этом подъезде точно нет — это по табличке с номерами квартир сразу видно. И тут до Вилли доходит, что он влип: никакой этот негр не музыкант и не существует никакого контрабаса, а будет сейчас натуральный банальный грабёж.
Негра не волновало, что он так палится — он продолжал тыкать в кнопки замка. В общем, тупой он был, негр этот, да ещё, как положено, накачан каким-то наркотиком.
Бежать, видимо, было поздновато. Да и место безлюдное какое-то. Потоптались они немного, а тут как раз идёт пара — мужчина и женщина. Мужчина открыл дверь, зашел с женщиной в подъезд, и негр с Токаревым тоже за ними прошли. Негр повёл Вилли не к тому лифту, к которому направились мужчина со спутницей, а к другому. В лифте, понятно, навел на него пушку и забрал деньги, документы и ключи от машины. Сильно оскорбился, что денег так мало, а также поинтересовался, имеется ли у Вилли счёт в банке.
После того как Вилли разъяснил ему, что денег у него мало, потому что только недавно вышел на линию, планы негра изменились.
...И вот негр правой рукой ведёт машину по отличному пустынному шоссе где-то в том районе, а в левой у него пистолет, наставленный на Вилли. А план у него теперь простой — убить Вилли и выбросить тело где-то здесь, на обочине, о чём он и сообщил Вилли. Он едет медленно — высматривает место, где это удобнее сделать. Со стороны полицейских во встречных патрульных машинах это выглядит мило: симпатичный негр-таксист улыбается и помахивает им ручкой, а рядом — пассажир.
Негр оказался очень общительным: например, поведал Токареву, что уже убил двадцать пять человек, ну а Вилли будет двадцать шестым.
Но удалось Вилли уболтать негра: рассказом о двадцати восьми бакинских комиссарах, заживо сожжённых в паровозной топке, и грубыми анекдотами. Над одним анекдотом тот так хохотал, что размягчился да и отпустил Вилли. Сказал: "Парень, ты мне понравился. Я не буду тебя убивать. Я дарю тебе жизнь." Но машину забрал-таки.
А вообще грабили его за время работы в такси раз семь. И каждый раз он думал, что — всё. Сейчас убьют. Вот сейчас. Однажды велели выйти из машины и идти к бетонной стене. Ну ведь точно же — чтобы расстрелять? А, нет. Пошутили просто. Шутники! Затейники экие: всего лишь забрали деньги и документы. Ну и машину тоже, как это принято. Уж как он рад-то был, не высказать!
Вот вам — благословенная Америка, розовая мечта многих.
Во всех этих передрягах он не терял веры в то, что его нынешнее положение — это не навсегда, что ему суждена иная дорога. Он приехал в Америку за мечтой, а вовсе не для того, чтобы до конца своих дней крутить здесь баранку в такси!
Он не просто так верил в свой грядущий успех, но и делал максимум для его приближения. Например, даже выходя в рейс и работая в столь напряжённых условиях, не терял времени даром, использовал каждую минуту с пользой: стоя с пассажирами на светофоре, в этот коротенький промежуток времени писал в нотной тетради кусочек мелодии будущей песни или набрасывал текст.
И вот наступил этот момент: на заработанные деньги Токарев арендовал студию для записи альбома и пригласил музыкантов. Студия была арендована лишь на один день — цены на это, как известно, очень, очень высокие. И ведь надо ещё было заранее всё распланировать, учесть малейшие нюансы, чтобы точно уложиться в один день, иначе деньги на ветер и — начинай всё сначала! Представляете, какое было напряжение у него?
Этот день, проведённый в студии, сам по себе ещё не гарантировал популярности. Но удача, как мы знаем, улыбнулась Вилли — его песни, что называется, пошли в народ.
А что-то мне подсказывает, что при неудаче была бы ещё одна попытка, и ещё, и ещё... До победного конца!
. . .
Сам ли пришёл к Токареву его успех? Нет, не сам.
Мог ли он сдаться, махнуть рукой на мечту, да и продолжать себе работать в такси? Да, мог. Тем более что дикую преступность в Нью-Йорке со временем слегка обуздали и работать стало терпимо. Опять же со временем можно было бы, накопив денег, купить несколько таксистских жетонов, чтобы сдавать их в аренду, и уже другие таксисты работали бы на него, принося небольшую, но стабильную добавку к заработку.
Да, он мог сдаться, но не сдался. Он сам добился всего, о чём мечтал — благодаря утроенной работоспособности и неимоверному напряжению.
Так вот: отчего же многие из нас, имея несравнимо более комфортные условия для обучения, творчества, самовыражения, существуют расслабленно, раскисают от малейшей трудности? Отчего многие всерьёз верят, что некий добрый дядя сделает за них всю черновую работу, а им только останется — так уж и быть — встать с дивана, чтобы пройти в банк за гонораром? Ей богу, от этого отдаёт таким махровым инфантилизмом, что я просто не знаю... И таких людей вокруг немало.
Пример Токарева отлично показывает, что даже в самой безнадёжной ситуации нельзя падать духом. Вилли Токарева можно любить или не любить, но не восхищаться его упорством невозможно.