Много лет назад была в нашей семье белоснежная кошка Афина. Дед принес ее домой еще совсем котенком — отбил у своры собак прямо во дворе. Оказалось, что те растерзали мать белой малышки, и пришлось нам сиротку взять в семью — к шумной радости детворы и ссоре между родителями: мама всегда терпеть не могла кошек.
Спасенный из зубов озлобленных псов которебенок несколько дней находился между жизнью и смертью. Дедушка, отличавшийся особой сентиментальностью в отношении животных, носился с ним по ветеринарам. Мама ворчала, а папа подмигивал нам с сестрой: мол, все образуется, будет вам товарищ по играм.
Когда питомец пошел на поправку, дедушка по-прежнему опекал его весьма плотно — даже кормил кошку строго по часам, а уж от нас, детей, охранял ее, как вазу хрустальную: мол, замучите животное! Бабушка только диву давалась, крутя у виска: мол, совсем съехал наш дед с катушек...
Повзрослев, Афина — так назвал кошку дед — слегка предала своего обожателя: ей веселее было играть с нами, конечно! И она все чаще прибегала к нам в детскую, где с удовольствием часами бесилась со мной и сестрой. Даже пряталась под кровать, когда дед начинал ее разыскивать. Мол, нету меня, нету! Но, проголодавшись, хитрая Афина запрыгивала на руки к старику с такими жалостливыми глазами, что тот вместо упреков начинал рассыпаться в нежностях и тут же нес любимицу на кухню. И спала кошка всегда только с ним. Бабушка поворчала-поворчала да и сдалась. Причуды деда ее уже не раздражали, лишь бы он не болел. А он, кстати, действительно стал меньше болеть. Раньше мы вызывали ему скорую по два раза в неделю! Сердце у него ни к черту было, а после появления в семье Афины все стало спокойнее. Ну таблетки там, ну иногда бабушка укол ему делала... Но вообще-то он предпочитал лекаря Афину. «Она как включит моторчик, как станет ластиться — у меня и давление нормализуется!» — шутил дедушка.
Очень трогательно было наблюдать, как утром они вместе идут на кухню: он ставить чайник для кофе, а она получить блюдце сливок... Афина умудрялась обвивать его ногу своим пушистым хвостом прямо на ходу! Далее следовали утренние водные процедуры деда, которые кошка наблюдала, сидя на бортике ванны и громко мурлыча. «Что? Следишь, чтобы он не утонул?» — ворчала бабка. Потом они шли завтракать, и это тоже выглядело забавно: дед приучил питомицу есть кашу — любую! Какую бабушка сварит: геркулес, пшенную, даже гречневую... Вообще это была странная кошка со странными гастрономическими пристрастиями. Она любила жареные грибы и свежие огурцы, а от макарон по-флотски у нее начинался припадок экстаза...
Когда случалось, что дед уходил из дому, Афина запрыгивала на свой наблюдательный пункт — к открытой форточке на лоджии. Она провожала деда долгим задумчивым взглядом и оставалась на своем посту до тех пор, пока вдали не показывался знакомый силуэт. В таких случаях она с криком прыгала вниз и начинала нарезать круги по передней, призывая всех домочадцев принять участие в почетном карауле. Весь ее вид говорил: «Идет! Идет генералиссимус! С-с-тройс-сь!» Из своих отлучек — а ходил дедушка обычно до больницы, на почту или в собес — старик всегда притаскивал любимице что-нибудь вкусненькое. Даже если он шел в аптеку, что у нас через дорогу, непременно заходил в магазин, чтобы побаловать Афину рыбкой или печенкой.
Как-то случилось деду лечь в больницу на обследование. Афина тогда испытала страшный шок. Когда, прождав его полдня у окна, кошка поняла, что старик не придет, страдания ее были душераздирающими. Она плакала! Не мяукала, не кричала — именно плакала. Голосом обиженного ребенка звала хозяина. Отказывалась от еды и все норовила выскользнуть за дверь, словно собралась на поиски хозяина. Надо было видеть Афину и деда, когда они наконец встретились после недельной разлуки. Это было абсолютное счастье в квадрате.
Дед умер внезапно. Утром встал и, как всегда, пошел на кухню ставить чайник, сопровождаемый верной подругой, но вдруг упал. Афина громко заорала, да так пронзительно, что прибежала бабушка, которая вообще-то у нас не встает раньше 10 часов. Она вызвала скорую, пыталась реанимировать деда до ее приезда, но, как ни старалась, прогнать с тела мужа кошку не сумела. Как, впрочем, и спасти его жизнь.
В тот день к нам приходило множество людей, было много хлопот. Конечно, все мы были потрясены этой внезапной смертью. В суматохе не сразу заметили, как пропала Афина. Ее отсутствие обнаружилось на следующий день. Первой всполошилась бабушка: мол, а где же дедова любимица?! Мы не смогли ее найти, как ни пытались... Бабушка ужасно огорчилась: мол, потерялось дедово наследство! Она видела в этом что-то мистическое, роковое.
И как мы ее ни утешали, бабушка словно обезумела...
Мы нашли кошку через 40 дней. На кладбище, куда приехали перед поминками, бабушка вдруг вскрикнула и молча указала пальцем на дедову могилу. Зрелище было почти пугающее: истощавшая кошка лежала на холмике еще свежей земли и громко урчала — словно прогоняла всех! Мы с сестрой кинулись к ней: «Афина, кис-кис!» Она на мгновение уставилась на нас огромными глазищами, потом рванула между рядов могил и исчезла. Мы в тот день попросили сторожа, чтобы, обнаружив кошку, он сообщил нам — мы примчимся за ней! Но то ли Афина больше не пришла, то ли сторож не усердно выполнял поручение... Так мы никогда и не увидели нашу кошку. Дедову кошку.
Анна