Прошло уже десять минут после звонка, а Кураева еще не появилась. Для пунктуальной «филомаразматички», как называли ее студенты, это было рекордом. Обычно она приходила за несколько минут до начала занятий, да еще умудрялась загонять студентов из коридора в аудиторию, несмотря на законный перерыв.
- Мир сходит с ума, - констатировала Евка, глянув на часы. - И я, пожалуй, не буду от него отставать.
Она сгребла в сумку все свое имущество: пудру, ручку и телефон, помахала угрюмой Люське и направилась к выходу. Однако не успела Зольникова открыть дверь, как та распахнулась сама, и в аудиторию, столкнувшись с Евкой, влетел молодой темноволосый мужчина. Студенты захихикали, даже Люся не смогла сдержать улыбки, а Евке ничего не оставалось, как вернуться на свое место.
- Что это за экземпляр? – раздраженно буркнула она, одарив мужчину испепеляющим взглядом. Люське показалось, что он это заметил, и она толкнула подружку в бок.
- Товарищи, прошу тишины! – призвал незнакомец, встав за кафедру. – К сожалению, с Галиной Федоровной случилось несчастье, поэтому некоторое время философию буду вести я. Меня зовут Анатолий Геннадьевич Маратов. Я думаю, сегодняшнюю лекцию мы начнем с…
- Что с ней? – громко, на всю аудиторию, неожиданно даже для себя, спросила Евка. Философ посмотрел на нее растерянно.
- С кем?
Евка посмотрела на него как на идиота.
- С Кураевой!
Сзади кто-то снова хихикнул. Новый препод был молодой, не старше тридцати лет, и всем сразу в глаза бросалась его неуверенность, свойственная только неопытным преподавателям.
- С Галиной Федоровной произошел несчастный случай, она сейчас в больнице, - торопливо пробормотал Анатолий Геннадьевич. – Я не посвящен в подробности. Поэтому начнем с софи...
- Что же с ней случилось? – еще громче поинтересовалась Зольникова. Люська рядом тихо застонала. Однако философ уже, кажется, взял себя в руки.
- Вас это так сильно интересует?
- Конечно, - высокомерно, играя на публику, протянула Евка. – Галина Федоровна – моя любимая преподавательница, и я…
- Настолько любимая, что вы убегали с ее пары? – холодно поинтересовался Маратов. Послышался смех. Однако Евку это, естественно, ничуть не смутило.
- О да. Именно настолько любимая.- слащаво передразнила она. Теперь не смеялись только отпетые тормоза, Лиарова и вовсе сползла под парту от хохота.
Философ и Евка смотрели друг другу в глаза. То, что Зольникова смотрела снизу вверх, даже было ей на руку – ее глаза были еще больше и выразительней. Одновременно ей удавалось сохранять невинное и даже наивное выражение лица, так что Маратову, чтобы не потерять лицо перед новыми студентами, пришлось сдаться.
- Она попала под машину, – устало вздохнул он. – Теперь, полагаю, вы позволите мне начать, госпожа…ммм…
- Зольникова, - чуть заметно усмехнувшись, кивнула Евка.
Философ посмотрел на нее коротким, но пронизывающим взглядом, от которого девушке мгновенно стало не по себе. Однако препод ничего не сказал и начал лекцию о софистах.
«Блин, и умею же я приобретать врагов!» - одновременно с досадой и гордостью подумала Зольникова, открывая тетрадь.
-Все свободны.- философ посмотрел на радостных студентов. – Зольникова, останьтесь.
Евка, которая была уже на полпути к двери, нехотя остановилась. Катя Снежная, проходя мимо, игриво щелкнула ее по носу и лукаво улыбнулась.
-Ева…это ведь ваше полное имя? – поинтересовался философ, когда аудитория опустела. Евка непонимающе посмотрела на него и кивнула.
-Я обещаю больше не болтать на парах, э… Геннадий Анатольевич… - сморщила она личико, пытаясь предотвратить предстоящую промывку мозгов.
-Анатолий Геннадьевич. – сдержанно поправил философ и внимательно, даже пристально, посмотрел на девушку. Евке стало не по себе.
-Скажите, Ева… - протянул Анатолий Геннадьевич, не отрывая цепкого взгляда от ее лица. –У вас очень редкая фамилия… Зольникова.. Скажите-ка, Олег Зольников…
-Это мой брат. Анатолий Андреевич, откуда… - Ева настолько удивилась, что снова напутала с именем философа, но тот не стал ее поправлять.
-Где он сейчас? – спросил он.
-Олег погиб четыре года назад, - тихо ответила Евка. – Но откуда вы…
Философ закрыл лицо руками и, замолчав, прислонился к кафедре.
-Андрей Генна… - начала было Ева.
-Называй меня просто Андрей. Тьфу, то есть Анатолий, - он потер лицо, словно убирая с него липкую паутину. – Олега я знал хорошо. Откуда – не важно, - пресек он Евкин вопрос. – Ты же знаешь, наверно, каким человеком был твой брат. Вы хорошо общались?
-Ну… не очень… Он был на десять лет старше, к тому же не очень любил мою маму… - пробормотала Евка.
-Понятно. – улыбнулся философ. – Знаешь… в общем… Можешь, если что… Обращайся, короче…
Ева заметила, как дрожат его руки, лежащие на кафедре. Это ей совершенно не понравилось.