Так почему Ленин? Только лишь потому, что 22 апреля круглая дата? О Владимире Ильиче за последние 30 лет написано столько немыслимой чепухи, что каждое упоминание основателя государства Советский Союз вызывает оголтелые споры. Пора бы утихнуть им… А нам оглянуться вокруг и трезво оценить происходящее. Хотя бы усвоить нынешним управленцам в России ленинский опыт умения говорить с людьми и понимания их проблем. Опыт служения, а не только «соответствия занимаемой должности».
Сначала – два взгляда на фигуру вождя.
Из наших дней: «современный капитализм превратил миф о Ленине в доходный и забавный аттракцион. В молодежных хостелах в Польше под названием «Гудбай, Ленин» с психоделических фресок смотрят лики Ленина, Троцкого, Че Гевары в виде панков и хиппи, а в саду шведского миллионера Бенгда Эрландссона стоит купленный им в одной из бывших соцстран огромный памятник Ленину с сигаретой во рту и серьгой в ухе. Поистине, история повторяется в виде фарса». — Хелен Рапапорт, английский писатель, историк
Из 20-х годов ХХ века: «Он, который, как никто, умеет превращать марксистские революционные принципы в действие, улавливать людей и вещи в их исторической связи, оценивать соотношение сил, принадлежит ли он к «левым» или к «правым»?
Он стал победителем, потому что целиком был проникнут одним: любовью к творческим массам, доверием к ним, верой в величие и красоту того дела, которому он отдал свою жизнь, верой в торжество его. Вот почему он и мог совершить историческое «чудо» – Ленин двигал горами». — Клара Цеткин, немецкий политический деятель.
Послесловие к неизданной книге.
Книга о Ленине, изданная в Италии в 30-е годы ХХ века, была написана эмигрантом из царской России, выступавшего под псевдонимом Асад-Бек. Этот человек, живший в Баку, псевдоним которого, в общем-то, с точностью не раскрыт до сих пор, сполна пережил все революционные катаклизмы тех лет. Успел выехать в Европу, написал известный и пользующийся у нас популярностью роман «Али и Нино», а также еще ряд публицистических книг о русской революции и ее вождях. Книга о Ленине готовилась здесь к публикации, но так и не увидела свет. А жаль…
Почему Ленин? Для автора этой книги вопрос стоял именно так. Он – современник людей и событий, о которых начал писать буквально по горячим следам. Людей и событий, не только перевернувших ход истории начала ХХ в., изменивших миллионы судеб (в том числе и его самого), но и повлиявших на дальнейшее развитие мира вообще.
Вряд ли работу Асад-Бека можно отнести к жанру исторического исследования. Да и сам автор не ставил перед собой подобной задачи, во-первых, потому, что слишком мало времени отделяло его от фигуры главного персонажа, а масса документов (то, что историки называют «источниками»), сопровождавших революционную борьбу в России, была еще недоступна для изучения и анализа. По вполне понятным причинам не относится книга о Ленине и к жанру мемуаристики: автор не только не являлся участником описываемых событий, но даже их непосредственным наблюдателем. Грандиозный социально-политический слом, который произошел в Российской Империи в первые десятилетия ХХ века, затронул его по касательной, но и того оказалось достаточно, чтобы автора в числе многих миллионов других людей невероятной силы энергия восставших масс вытолкнула в эмиграцию, переменила участь, обрекла на скитания и безвременные утраты, в том числе самого дорогого, что дано человеку Богом — близких, родной земли, могил предков…
Так что вопрос – почему Ленин? Или даже, точнее, почему именно Ленин? — не был для Асад-Бека вопросом творческого выбора, выбора, выражающего чисто писательский интерес к какой-то известной политической фигуре, не более… Ленин представлял для него личную трагическую загадку. И автор, не обладая, как сейчас бы сказали, всей полнотой информации, взялся писать о «вожде мирового пролетариата» с чувством сокрушительно-горького недоумения, пытаясь разобраться в истоках кровавой российской смуты, в причинах, приведших мальчика из российской провинции, затем последовательно – студента-юриста, мелкого адвоката, агитатора-подпольщика, каких было множество, сибирского ссыльного, долголетнего эмигранта-скитальца в палаты Кремля, по сути — на опустевший царский престол.
Для Асад-Бека было понятно и то, что будущий теоретик и практик русской революции возрос не на пустом месте. Со всеми своими политико-экономическими теориями и революционными замыслами он появился на широчайшем поле самых разнообразных политических течений и идей мирового масштаба, на фоне незаурядных мыслителей и политиков России и Европы того времени, не говоря уж о том, что среди его соратников и оппонентов имелись персоны, ничуть не уступающие, а то и превосходящие Владимира Ульянова-Ленина по масштабу личности и революционной энергии, но на гребень волны восстания масс поднялся именно он. И здесь все тот же пресловутый вопрос: Почему Ленин? – продолжал будоражить мысль и воображение Асад-Бека, который именно под таким углом зрения стремился показать особенности характера и мотивации этого человека, вступая в заочный спор с теми, кто сразу после смерти вождя начал творить из его жизни миф.
Но если бы все было так просто! Если при чтении литературы о Ленине и русской революции не принимать во внимание политическую ангажированность исследователей, не упирать на «общеизвестное», интрига полемики вокруг этих сюжетов окажется намного глубже, разнообразнее и интереснее.
Да, сегодня позволяется называть Ленина «грибом», «стебаться» по этому поводу и устраивать демонстративные опереточно-философские шоу, как это сделал рок-музыкант Курехин в 91 году прошлого века в одной из телепередач, вызвав этой атакой на массовое сознание восторги политического бомонда. Можно устроить и так, как в Польше, где современный капитализм превратил миф о Ленине в доходный аттракцион. Однако есть большое сомнение, что по поводу всего этого можно сказать: история повторяется в виде фарса. Ее пытаются сделать фарсовой, забывая известное предостережение одного восточного мудреца: если выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее ответит тебе выстрелом из пушки…
В мейнстриме нашей современной литературы о Ленине и революции невозможно отыскать ответ на вопрос: как быть с иным пластом мнений и оценок фигуры вождя людьми, имеющими мировое признание и известность, и которые, не впадая в апологетику и даже отмечая его недостатки, признавали величие дела, которому он посвятил свою жизнь? Как быть с такой вот строкой большого поэта, лауреата Нобелевской премии Бориса Пастернака: «Он управлял течением мыслей//И только потому – страной». Или художника и философа Николая Рериха: «Народы многих называют славными героями, но, в сущности, только малое количество людей заслуживает этого названия. Таким был он, пользовавшийся всеобщей любовью, — «яркая звезда человечества», и может быть сравнен с Шакья-Муни (Буддой) и с Христом…» («Алтай – Гималаи»). Можно ли игнорировать мнение великого французского прозаика Ромена Роллана: «…Я не разделяю идей Ленина и русского большевизма. Но именно потому, что я слишком индивидуалист и слишком идеалист, чтобы присоединиться к марксистскому кредо и его материалистическому фатализму, я придаю огромное значение великим личностям и горячо восторгаюсь личностью Ленина. Я не знаю более могучей индивидуальности в современной Европе. Его воля так глубоко взбороздила хаотический океан дряблого человечества… Никогда еще после Наполеона европейская история не знала такой стальной воли. Никогда еще, со своих героических времен, европейские религии не знали апостола столь несокрушимой веры. И, главное, никогда еще человеческая деятельность не выдвигала вождя, учителя людей, столь чуждого каких-либо личных интересов. Его духовный облик еще при жизни запечатлелся в сердцах людей и останется нетленным в веках».
Или вот, к примеру, высказывание выдающегося немецкого писателя Генриха Манна: «В жизни Ленина верность великому делу неизбежно сочетается с непримиримостью ко всем, кто пытался этому делу помешать. Отдавая должное верности, я вынужден согласиться с непримиримостью. Мне стало легче это сделать, после того как я убедился в его способности подчинять свое дело насущным потребностям живых людей. Стало быть, он любил людей так же, как и дело, поэтому он и действовал как великий человек. Кстати сказать, его величие становилось мне понятнее, когда я думал, что получилось из Германии. Здесь была только слепая ненависть к идее и делу, к идее как обновляющему принципу и к человеческому обществу как к делу созидающего разума. Все отдано на волю глупости и случая, в результате чего у нас тоже разрушали, но разрушали без толку».
Стоит иметь в виду, что Генрих Манн писал это в хаосе Веймаровской Германии, буквально накануне прихода к власти Гитлера. И уж, разумеется, сегодняшнему читателю, задумавшемуся о событиях тех лет, если он сам хочет докопаться до истины, а не послушно глотать готовые трактовки истории, никак нельзя пропустить высказывания о значении Ленина и русской революции нобелевского лауреата Бернарда Шоу или американского писателя Теодора Драйзера. Для этих классиков мировой литературы ленинские идеи знаменовали смену фазы в цивилизационном развитии — освобождение трудящегося человека от рабства капитала, в идеале — гуманизациюобщественных отношений. И если ленинский эксперимент, Б. Шоу так и называет — «эксперимент», «в области общественного устройства не удастся, («будет сорван» — Б. Шоу) тогда цивилизация потерпит крах, как потерпели крах многие цивилизации, предшествовавшие нашей… если мир будет упорствовать в сохранении капиталистического развития, тогда я должен с большой грустью проститься с вами, мои друзья…».
По прошествии почти полувека с тех пор, как были произнесены эти слова, мы уже можем подвести некоторые итоги пути, отделяющего нас от событий, занимавших и продолжающих занимать (пусть и в меньшей степени) умы миллионов людей. И в этом процессе подведения итогов важны книги, подобные книге о Ленине Асад-Бека, буквально передающие воздух того времени, несущие на себе отпечаток живой и реальной борьбы идей и людей, их олицетворяющих, «следы» оценок вождя его современниками. По тексту заметно, насколько внимательно ознакомился Асад-Бек с только что вышедшими после смерти вождя воспоминаниями о нем Троцкого, Крупской, Мартова, Радека… Надо учитывать еще и такой факт: книга Асад-Бека, возможно, одна из последних, ранее практически не известных, из дошедших до нас из той эпохи. Каждая такая работа – это своеобразный вызов, направленный к нам из вековой дали, обнажающий корни многих позиций в нынешней полемике о значении не только ленинского наследия, но и социалистических, и коммунистических идей. А реальность социализма вряд ли может быть поставлена под сомнение. Истории борьбы за социализм в ХХ веке нет без мирового коммунистического движения, а значит, большевизма и Ленина. Многие социалистические идеи — о правах человека, развитии лич ности, свободе, равенстве и другие стали глобальными, приобрели над-системный характер. Ныне это признали даже такие ярые антикоммунисты и противники всего советского как писатель (бывший разведчик) Джон ле Каре и политолог, советник многих президентов США Збигнев Бжезинский. Капитализм, или то, что мы атрибутируем этим понятием, уже с начала прошлого века обнаруживает явную тенденцию к дополнению социалистическим содержанием по основным социальным, политическим и экономическим параметрам, на что в свое время обращали внимание такие классики науки об обществе, как экономист Дж. Гелбрейт и социолог П. Сорокин. Можно спорить о том, в какой стране больше, а в какой меньше социализма. Главное не в этом, а в том, что элементы социализма присутствуют. Так что было бы преждевременным и ошибочным отвергать все разом теоретическое и практическое наследие Ленина. Ряд его идей объективно имеют непреходящую ценность. И то, что в Советском Союзе к моменту его развала сложился авторитарно-бюрократический социализм, вина ли в том Ленина и его соратников, стоявших у истоков новаторского общественного строя?
Завершим этот краткий обзор признанием немецкого историка и экономиста К. Каутского о Ленине: «Наши разногласия не должны делать нас слепыми к величию усопшего». Перефразируя эти слова, добавим в заключение, на наш взгляд, существенное замечание: никакие, даже самые острые разногласия, полярные позиции в оценках тех или иных исторических персонажей и событий, личные пристрастия и антипатии не должны «делать нас слепыми», когда мы соприкасаемся с материей истории и судьбами ее творцов, героев или антигероев. Суд истории – не такая очевидная и банальная вещь, как это представляется некоторым, и ее приговор может оказаться полной и сокрушительной неожиданностью для тех, кто дерзает взять на себя миссию вынести его от ее имени.
Людмила Лаврова
Читайте больше материалов на нашем сайте