Хэйанская женщина, принадлежащая к родовитому семейству, была неким национальным символом Старой Японии. Значение её в обществе переоценить трудно, многое в жизни японцев зависело именно от неё. Хотя жизнь самой женщины была по-настоящему сокровенна: только самые близкие из прислужниц имели право общаться со своей госпожой непосредственно. От взора остальных её отделяли ширмы, экраны, переносные занавеси (китё), то есть сокровенность была буквальной. Перемещалась она очень мало даже внутри своего дома. Вовне женщина выходила (вернее, выезжала в роскошной карете) только в исключительных случаях — по случаю совершения паломничества или для посещения значительного праздника. А так, самое большее, что ей позволялось, — это подойти книжней балке, отделявшей передние покои от окружающей дом галереи, и под прикрытием занавеса или экрана полюбоваться садом.
Японские мальчики обучались многим искусствам, но японские девочки обучались этим искусствам в большей степени. Вообще, рождение дочери было значительным и радостным событием, ведь именно ей отводили главенствующую роль. Да, её рождение было огромной радостью, а воспитанию маленькой девочки уделялось особое внимание. Это неудивительно, ведь ей предстояло освоить всё, что знал мужчина, кроме китайских наук: игру на японской цитре (кото), рисование, каллиграфию, поэзию.
Последнее, то есть поэзия, играла в жизни девочки, девушки, женщины первостепенное значение. С помощью вака, женского стиха, она общалась с внешним миром, привлекая мужской взор. Мужчина судил о красоте женщины по красоте её почерка и умению слагать стихи, ведь видеть её саму он не мог. Вот почему совершенной красотой были наделены исключительно прославленные поэтессы.
Но сама внешность не играла значения. Влюблённому юноше было довольно услышать отдалённые звуки струн, случайно прорвавшиеся из внутренних покоев. Однако если ему удавалось увидеть неожиданно мелькнувшие сквозь занавеси или щель в ширме краешек платья или волну чёрных волос, его восхищение становилось непередаваемым. Так бывает? Так было!
Как не вспомнить в этот момент о вечной женственности?
Да, здесь, в Старой Японии, женщина была сокрыта от взора мужчины, что придавало ей невероятную загадочность. От неё веяло тайной! Но как же она могла вступить в брак, к которому её готовили уже с раннего детства?
Сближение мужчины и женщины проходило постепенно. Вначале — это только намёк на образ, выраженный в стихах или утончённом обрывке момента. Позже сближение
походило на подглядывание. Вернее, это и было подглядывание — каймами, означающее буквально «взгляд сквозь щели изгороди», вторая ступень сближения. Но поскольку во внутренних помещениях царил обычно тусклый полумрак, да и все они были закрыты внешними занавесями, то увидеть удавалось лишь смутные очертания фигуры в лучшем случае.
Мужчина мог передать своей избраннице письмо, которое как правило обсуждалось родственниками. Если девушка считала мужчину достойным, она отправляла ему ответное послание.
Первое свидание (если было взаимное стремление) также проходило через занавес.
И только потом можно было говорить о браке. Впрочем, в Японии было распространено многобрачие, и брак с одной женщиной не был чем-то постоянным, то есть часто эти связи обрывались. Но здесь всё зависело от достоинства женщины.
И ещё — даже выйдя замуж, женщина оставалась в родительском доме, исключения были крайне редки.
