А Игнатову хочется дать доской по голове
Все, ребята! Я запуталась в «Зулейхе» окончательно!!!
Так как я дала себе зарок пройти эту историю с сериалом до конца (шутка ли, больше года ждала такой возможности!), то я стараюсь из нее и не вылезать ментально. И я сделала очень странную вещь: начала пересматривать первые серии, параллельно перечитывать книгу, ну и смотрю новые серии по мере их выхода.
Подобные издевательства для мозгов даром не проходят, и теперь у меня там каша. Давайте выпутываться. И да, если кто-то не хочет спойлеров, не читайте, мои дорогие, до просмотра.
***
Начальные эпизоды «Зулейхи» производят, конечно, угнетающее впечатление. После шестой посмотренной серии, где герои хоть как-то начали проявлять свои характеры, а Зулейха, собственно, произносить фразы длиннее трех слов, я поняла, насколько же до этого все было блекло. Повествование, замкнутое само в себя, лишенное спасительного голоса автора, катилось куда-то в унылой теплушке, не зная, что оно и зачем оно.
Все свои замечания насчет героев, изложенные в предыдущих моих постах, оставляю в силе. При повторном просмотре все оценки аукнулись так же. Все, кроме одной.
Вот она, отсюда: «И под конец – самое паршивое. О том, кого хотелось бы скинуть с парохода современности. Это товарищи Мадянов и Пересильд. Увы, их хотелось потопить вместе с катером». Насчет гражданки Настасьи, которую играла Пересильд, я все так же уверенно могу сказать: надо было эту героиню оставить в Казани и не тащить ее в Сибирь, как это и было сделано в книге. Там все красиво: Игнатов, наигравшись с красивым телом, его покидает, думая о том, что любить можно только великие вещи - страну и революцию. Потому что женщина по его понятиям – это игрушка, которую при «производственной необходимости» можно бросить без сожалений (сама поймет, не маленькая). Даже ту, что разделяет его убеждения и наравне с ним участвует в классовой борьбе. В книге, если помните, была еще некая Илона. С ней Игнатов тоже мутил, одновременно с Настатьей (что как бы говорит о его моральном облике). И ее он оставил, причем с ней перед отъездом даже не попрощался.
- В фильме Илона осталась только как пациентка доктора Лейбе, ставшая катализатором для его внезапного «прозрения» - и вовсе мелькнула и исчезла…
В сериале Настасья поехала с Игнатовым. Сильная советская женщина – захотела, пошла и записалась добровольцем, о как! И получилась полная фигня, исказившая персонажа. Если в книге Игнатов спит НА ЛАВКЕ, скинув с нее матрац (так привычнее), ест кашу без мяса (а мясо отдает на станции в виде взятки, чтобы покормили его эшелон, чтобы выжило «кулацкое отродье»!), стаканы с подстаканниками терпеть не может, то в фильме он представляет собой некоего адмирала Колчака, который в шикарном вагоне, с любовницей (!), со всем комфортом едет себе в Сибирь, как будто он не красный командир, а белогвардейская кисейная барышня. Да еще и «заболевает», так что Лейбе внезапно лечит его бронхит банками (это вообще законно?) Актерам и сказать ничего нельзя: стараются, играют эту лажу.
Но теперь я поняла роль Настасьи. В сериале она стала тем персонажем, который говорит Игнатову то, о чем он думает, но молчит. Он смотрит через запотевшее стекло поезда на Зулейху, а Настастья ему говорит: «Да ты татаркой любуешься». А он ей: «Посты проверяю». А в шестой серии Настасья, обуреваемая отчаянием, говорит уже Зулейхе, что Игнатов ее любит. Настасья, капитан наш очевидность, спасибо тебе!
Поворот с тем, как из Настасьи сделали сначала проститутку (которой в книге она не была, кстати), а потом и заключенную – ну такое. Я в шестой серии уже готова была увидеть групповое изнасилование (после которого вряд ли бы стала смотреть сериал дальше), но бог миловал, и обошлись банальным убийством. Персонаж, который пролез во все щели повествования, хотя не заслуживал этого и только мешал, был наконец-то слит, так как сказал все, что должен был. Они друг друга любят, ребята, а то ведь зритель без Настасьи этого бы не понял! Бабах – и умерла. И еще подводочку сделали, вот ведь, записали ее в убитые бревном, беднягу, и забыли, какие жестокие времена. Тьфу!
- Одной Настасье досталась пост-история, хотя в книге она была у многих: и у председателя колхоза Денисова, и у Груни… Закадровый голос мог бы рассказать, как сложилась и их судьба – но нет, выкинули…
Только почему, скажите на милость, не сказала Настасья, что Зулейха по сути полюбила убийцу мужа, человека, который отнял у нее весь уклад ее традиционной жизни, дом (пусть и с деспотичной родней, но это все, что у нее было!), национальность, родину, могилы дочерей…? Почему не сказала и Игнатову, что он с ума сошел, как же можно: он, человек при должности, при исполнении, и какая-то ссыльная, ни бе ни ме ни кукареку, что за черт? В книге-то, в книге все написано черным по белому: да ребята сами офигели от неуместности этого (преступного по сути!) чувства, от которого никуда уйти было нельзя, потому что в ссылке они, лес кругом! Для Игнатова такой «побег» был бы оставлением службы, а для Зулейхи – побегом по сути из тюрьмы, с наказанием в виде расстрела… Да и куда бежать в тайге?
Поэтому так важна сцена с медведем, она одна из центральных в романе: Зулейха скорее всего убила бы Игнатова (?), а он бы дал себя убить (?), потому что так обоим было бы легче, но вот медведь появился, и выстрелило ружье, сделав новый поворот сюжета, согласно которому они оба поняли, что Зулейха отличная охотница. И Игнатов говорит ей: ок, раз уж так, иди в лес, с глаз моих долой!
Ну и с горя стал пить. Потому что женщину, которую любит, любить нельзя, а сбежать тоже нельзя: у него же Кузнец на шее сидит, приглядывает за ним в оба, да домой не пускает. Трагедия Игнатова в том, что он, будучи по своим понятиям свободным, честным человеком, служившим верой и правдой советской власти, убежденный в ее идеалах, оказался по сути в ссылке в Сибири, приставленным ко всякому, в том числе и уголовному, элементу, нянькой. Заботиться о тех, кого он по своим понятиям считал врагами государства! Это ли не наказание? А в начальниках у него – тупица и самодур.
И тут мы подкатываемся, наконец, к фигуре Кузница, или, как ласково зовет его Игнатов, Зине.
Будучи до этого «сферическим начальником в вакууме», бегло отдающим приказы и уплывающим вдаль на катере, в шестой серии Зина приезжает надолго и раскрывается на полную катушку. Пьет, идет в баню, дебоширит. Игнатову, конечно, приходится все это делать вместе с ним – иначе хорошему подчиненному нельзя, надо «подпевать».
Я еще не дочитала книгу до Зины, однако же помню, что там он не был таким беспросветно тупым. Он был молодым, энергичным, хитрым карьеристом, который за счет Игнатова пытался делать свои «великие дела». Стать, так сказать, передовиком поселенческого производства. Мне лично Зина всегда представлялся каким-то смуглым, поджарым, с густыми бровями, с лихо заломленной фуражкой. Наглый, шустрый, и конечно, не такой прямолинейный, «шашка наголо», как Игнатов.
На экране же мы видим толстого, с женской грудью борова, который ни о чем, кроме «темненькой и светленькой» думать не может. Одно то, как он дал окрутить себя Настасье, многое о нем говорит. Обязанности свои он выполняет скорее по инерции, «мне тут высшее начальство сказало, что надо усилить агитационную работу». Не сам он придумал, что можно пшеницу в Сибири сажать, не подсмотрел у игнатовских, а сверху сказали.
А уж как выпьет… Там же не молодой задор разгоряченного самогоном организма, там старческий маразм и белочка в одном флаконе! В общем, персонаж у Мадянова получился стандартный, называется пьяное быдло. Но, с другой стороны, так страшнее, потому что ОНО способно вообще на все, и это видно. А обладая властью – ооооо! Он же в поселке, получается, царь и бог, что хочу, то и ворочу.
И тут мы наталкиваемся на еще один эпизод «Зулейхи», который должен был быть смешным (Яхина так и сказала, что хотела добавить юмора в роман, но смешной получилась всего одна сцена – с картинами), но лично для меня стал одним из самых страшных. Потому что правдоподобно.
Это сцена, в которой пьяные начальники врываются в мастерскую к Иконникову и начинают искать в его картинах антисоветчину. А тот, обмирая поначалу от страха, а потом все увереннее, выдает виды Парижа за виды Москвы («Хочешь что-то ляпать? Ляпай, но только уверенно! Точка зрения называется!» - «Москва слезам не верит», не знаю, зачем вспомнила…). В книге она описана и правда очень смешно. Ну потому что два нелепых, необразованных человека приходят к художнику, а он, умный и хитрый, им лапшу на уши вешает. Это смешно, потому что это нарушение правил: в строгой иерархии происходит разрыв, и невежество и узколобость вышестоящих позволяют художнику не только избежать наказания (а могли и расстрелять!), но и получить заказ на еще большие «агитационные полотна». В фильме же все это выглядит просто страшно. Потому что очень похоже на правду… Два тупых пьяных быдла пытаются показать, кто тут главный. Мол, давай, ЧЕ У ТЕБЯ ТАМ, ЩАС РАЗБЕРЕМСЯ. Тут меня прям проняло.
- И такие моменты Мадянов, конечно, играть умеет. Человеков с пустыми глазами, зато с властью… А потому решила – ладно, черт с тобой, будь Кузнецом. Да, не таким, как надо бы было быть, но что ж поделаешь…
Ну а дальше пошла сцена буйства, на которую Зулейха смотрела с тихой укоризной. А я все ждала, когда же Игнатову кто-нибудь доской по голове даст… Хоть это и не по сюжету совсем, но очень хотелось. Пишут тут Морозову, какой его Игнатов в этой сцене душка. Ага. Приласкать и залюбить прям. Не гонялся за вами, что ли, пьяный мужик (с пистолетом)? Пьяный дурак он, а не душка, дамочки. Надломленная, опускающаяся на дно человечности личность.
Еще одна сцена с «начальничками» - это сцена с агрономом. Из раздела «а ты кто такой?» Замечательная сцена, практически на 100 процентов взятая из книги. Только в фильме агроному дали пинок под зад – и все, а в книге Кузнец на условия специалиста все же согласился потом, за глаза. Потому что хитрый, знает, что почем.
***
Были в шестой серии и милые моменты. Это и сцена с днем рождения Изабеллы, и сцены, где Юсуф рисует. И Игнатов с патефоном, во дурак! :)
Не все так плохо в сериале, не все…
***
Будем сегодня дальше смотреть. Самое месиво начинается. Опять, наверное, поток ненависти к авторам пойдет, как будто ни книги никто не читал, да не знает, как оно в жизни бывает…
И книгу, читайте книгу!!!
***
Читать следующую часть - здесь. «Чуда не случилось». Серия седьмая. Зулейха с Игнатовым – два берега одной реки, идут параллельно… И я разочарованно кричу «Не верю!» (увы!)
Читать предыдущую часть - здесь. «Долетели до Семрука». Впечатление от пятой серии и видео и фото из декораций Семрука, построенных на берегу Камы в Лаишевском районе.