Много лет назад в каждый дом огромной страны постучалась Война. Постучалась, посмотрела на домочадцев пустыми глазницами и поманила костлявым пальцем с остатками плоти. То было приглашение на смерть, неизбежную и ужасную в своей простоте гибель. Это только на сцене театра персонажи гибнут красиво, в реальности же всё обернулось грязью: людям отрывало ноги, разносило головы, они заживо сгорали в огне....
Минуло почти 75 лет со дня выстраданной, Великой Победы. А от Войны, словно рубцы, словно шрамы на месте глубоких порезов, остались обелиски, гранитные плиты и памятники. Наверняка и вы вспомните сейчас, что в вашем городе, посёлке или деревне есть скромная стела с именами погибших земляков, есть Вечный Огонь.
Существовал такой монумент и в небольшом городке N. Это был подмосковный город, до которого немцы не дошли совсем чуть-чуть. Из N так же уходили на фронт солдаты, и так же в течение почти 4 лет приходили обратно похоронки. Таких городов в теперь уже бывшем СССР множество.
Мемориал памяти появился здесь в тридцатую годовщину Победы. Суровый красноармеец с ППШ, высеченный из камня, по обе стороны от него - две большие гранитные плиты с ФИО и званиями павших жителей. У монумента всегда стояли венки и лежали свежие гвоздики, здесь посвящали в пионеры учеников расположенной неподалёку школы.
Потом наступило чёрное время - 90-ые. Цветы теперь появлялись только на День Победы, а между плитами дорожки, ведущей к памятнику, пробивалась высокая трава. В 1996 какой-то подонок нарисовал на спине солдата свастику, её быстро смыли, одновременно наведя порядок вокруг памятника. Однако единичного порыва оказалось недостаточно, и место это постепенно становилось заброшенным. Люди, задавленные проблемой выживания, на 9 мая собирались на центральной площади города, где выступали приглашённые артисты и проводились дискотеки. Жители городка воспринимали этот праздник как отличный повод выпить, сварганить шашлычки, съездить на озеро, где из автомобильной магнитолы целый день будет греметь новомодная музыка. К забытому монументу приходили только малочисленные родственники павших, возлагали цветы, зажигали свечи. Прочие же в выходной день 9 мая "жили в кайф".
Минула почти четверть века. Апрельским субботним днём по заросшей дорожке шла компания девушек. Их фиолетово- розовые волосы и куртки ядовитых цветов говорили о том, что девушки предпочитают насыщенную, яркую жизнь, а открытые банки с пивом и энергетиками в руках - о любви к непринуждённому времяпровождению, желательно с развлечениями и выпивкой.
-Ну и рожа, девки!- розововолосая хлопнула себя ладонью по коленке, указывая другой рукой на солдата. - Чисто Шварценеггер!
- Не-не, Ирка, это натуральный фэйспалм,- поддержала подружку вторая. Третья, смахнув прошлогодние листья, водрузила свой зад в линялых джинсах на плиту с именами погибших:
- Слышьте, а давайте я вас сфоткаю, вон на твой смартфон, Танюха.
-Класс, давай.
Встав по бокам от солдата, девчонки томно прижимались к памятнику, тёрлись задами, делали "утиные губы". После чего одна легла на плиту, болтая ногами. Третья подружка продолжала делать снимки.
-Ирка, ты же гимнастка у нас, сделай растяжку на базуку его.
Ирка уже приготовилась задрать ногу, как вдруг увидела за спиной "фотографа" девушку. В отличие от троицы, та имела натуральные русые волосы, была одета в белый свитер, новые джинсы и белые кроссовки. Лицо девушки было бледным, а в глазах полыхала ненависть.
-Тебе чего?- обратилась к ней Ирка. Остальные подружки тоже обернулись на незваную гостью. Девушка молчала. Только сейчас "фотомодели" заметили у неё в руках букет гвоздик.
- Блин, так ты сюда цветы принесла,- дошло, наконец, до Танюхи.- Слушай, а сфоткай нас втроём.
Девушка молча положила букет на бордюр, подошла к компании. Внимательно посмотрела на Танюху, та не поняла взгляда и протянула смартфон:
-Там на экране кнопку нажм...
Бывают пощёчины. А это был удар, хлёсткий и неслабый. Он пришёлся в верхнюю челюсть неудавшейся модели и стал для Танюхи полной неожиданностью. Продукт яблочной американской фирмы оказался на пути кулака, вследствие чего отлетел в сторону и разбился об одну из плит.
Подруги опрокинутой Татьяны испуганно бросились бежать прочь, даже не позаботившись о её судьбе. А она меж тем лежала на прошлогодних листьях, из глаз текли слёзы, а во рту ощущался солоноватый привкус крови.
Девушка, нанесшая ей такой неожиданный, такой страшный удар, подняла Танюхину голову за сальные волосы и тихо, но отчётливо произнесла:
-Убирайся отсюда, дрянь.
Кое-как встав на четвереньки, та поползла прочь от опасного места. А девушка подняла с бордюра букет, подошла к левой плите и положила на неё цветы.
-Здравствуй, деда....Ты прости, но иначе я не могу. До 9 мая месяц с небольшим, мы обязательно с бабушкой придём. Ты же понимаешь, у неё ноги уже не те...
Произнеся эти слова, девушка провела ладонью по фамилии старшего лейтенанта Ногина. Это был её прадед, от которого Кате Ногиной осталась фамилия на гранитной плите и Память. Касаясь рукой металлических букв, она наяву видела его - молодого красивого парня, который, как и все, принял приглашение не терпящей отказа Войны, и чей прах навсегда остался в далёкой польской земле.
Когда он погиб, Война ещё смеялась беззубым ртом. Смеялась, чтобы в мае 45-го рассыпаться грудой черепков и никогда, никогда больше не стучаться в двери людей.
Помолчав несколько минут, Катя медленно пошла по заросшей дорожке к выходу из некогда ухоженного сквера. Она не испытывала угрызений совести за то, что ударила по лицу человека. То были не люди, и даже не разумные животные, а двуногие, чья жизнь - бесконечная карусель развлечений с пустотой в конце...
-Люди остались ТАМ,- тихо произнесла девушка.
Эти слова были бесстрастной констатацией факта. Но больше всего Кате хотелось крикнуть совершенно другие слова. Прокричать, разбудив глухих и непомнящих:
- ЛЮДИ ДОЛЖНЫ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ!
Иначе не было этих семидесяти пяти лет со дня Победы. И до Победы всем - целая Жизнь.