Пандемия COVID-19 превратила оживленные мегаполисы в пустые города-призраки. Правительства стран объявляют чрезвычайное положение: кинотеатры, рестораны, парки и торговые центры закрываются для посетителей. Пустота распространяется как вирус, ее становится невозможно игнорировать. Раньше на ее поиски уходили годы, как у фотографа Энди Шмида (Andi Schmied) в проекте «Джинг-Джин», документирующего жизнь заброшенного города. Теперь фотографам достаточно просто выйти на улицу. Снимки безлюдных площадей и трасс во многом напоминают кадры из постапокалиптических фильмов, дидактируя необходимость человеческого присутствия.
В конце марта этого года New York Times опубликовали фотопроект «Великая пустота». Снимки для него были сделаны фотографами со всего мира во время развивающейся пандемии. На фотографиях запечатлены некогда шумные общественные площади, пляжи, выставочные площадки, туристические мекки — от Нью-Йорка до Нью-Дели. Со слов издательства, публичные пространства в нашем сегодняшнем понимании происходят от греческого «агора» — рыночной площади в полисах, которая также являлась местом общегражданских собраний.
Агора — место, без которого греки не рассматривали город как город, а лишь как набор домов и святынь. Тысячи лет спустя публичные места сохраняют свою функцию «сбора»: мы стремимся к ним, празднуем на них или протестуем. Поэтому нам так страшно смотреть на опустевшую площадь Шарль де Голля в Париже или Дамасские ворота в Иерусалиме — их красота требует нашего присутствия. «Красота влечет за собой что-то еще. Это то, что мы дарим. То, что произойдет, когда мы вернемся.»
Фотографы международного агенства Reuters, в свою очередь, решили запечатлеть карантинный «час пик» в самых узнаваемых местах нашей планеты. В их арсенале — наручные часы, телефоны и будильники с неизменной отметкой «12:00». Вокруг — Елисейские поля Парижа, площадь Тахрир Каира и Майдан Незалежности в Киеве. В этих местах больше всего заметно, как изменился наш мир во время пандемии — там, где люди массово толпились ради революции, сейчас абсолютно пустынно. Запреты, призванные сдержать распространение коронавируса, привнесли зловещую пустоту в самые оживленные места мира.
Пустота на этих снимках является легитимным синонимом отсутствия. И именно отсутствие является ключевой причиной всеобщей паники: дефицит масок и санитайзеров в аптеках, продуктов в магазинах, людей вокруг. Пустота имеет исключительно отрицательные характеристики, у нее нет никакой материальной подоплеки. Фотография, таким образом, позволяет нам запечатлеть то, чего, по факту, не существует.
Пустоту, в своей локальной повестке, также рассматривает и Эшли Гилбертсон (Ashley Gilbertson) в проекте «Наблюдая за рождением экономики коронавируса». В начале марта он начал путешествовать по городу, документируя опустевший мегаполис и параноидальные покупки его жителей. Интересно, что почти на каждом снимке Гилбертсона присутствует человек — всего один, но это только усиливает ощущение повсеместной пустоты. На одной из фотографий женщина выглядывает из-за колонны, видимо для того, чтобы удостовериться, что на улице никого нет. Следующий кадр серии — и она же выводит на улицу пожилого мужчину, поддерживая его под локоть. В условиях пандемии пустота, в некотором роде, становится и нашим спасением: с массовой боязнью заразиться, повсеместная изоляция или хотя бы расстояние в 1,5 метра уже не кажутся такими пугающими.
В уже упоминавшемся проекте Энди Шмид, повествовательно раскрывающим зрителю жизнь заброшенного города, также присутствует пустота. Джинг-Джин был построен как город для богатых, однако из 3000 вилл было выкуплено около 50. У города, все же, есть свои обитатели — это охранники и садоводы, ухаживающие за домами, хотя некому в них жить и некому оценить их красоту. Эти люди создают иллюзию живого и обитаемого города, как стремящиеся по трассе машины с мигалками в нашем сегодняшнем случае. Как ни странно, пустота, проиллюстрированная в проекте Шмид, оказывается похожей на нашу новую повседневность: она апеллирует не только к чувству запустения или заброшенности, но и к случайному стечению обстоятельств. Именно эта воля случая — и есть жизнь, в отличие от тщательного планирования. В такой ситуации любая фотография носит не только художественный, но и документальный характер, ведь она фиксирует жизнь как она есть.
В 1955 году, после завершения Второй мировой войны, состоялась выставка «Род человеческий», декларирующая единство людей перед глобальной катастрофой. Экспозиция демонстрировала общность людей за самыми разными занятиями, будь то свадебное торжество или похороны, и производила грандиозный эффект.
Сегодня другая глобальная катастрофа сделало пустоту необходимым условием для выживания человечества. Несмотря на то, что пустота апеллирует к феномену отсутствия, она также означает и потенциальную наполненность. Прежде чем строить дом, нужно расчистить фундамент; прежде чем заново начать жить полной жизнью, нужно покинуть нашу «агору». Мы создаем пустоту, чтобы потом использовать. В конце концов, будучи запертыми в собственных домах, люди в очередной раз подтверждают свою способность объединяться во имя общего блага, как это было 1955 году. Фотография в этом случае преследует все те же цели, что и семьдесят лет назад: она исполняет функцию социальной памяти и демонстрирует универсальность человеческого опыта.
Текст: Валерия Куприна
Редактор: Лиза Александрова
Если вам понравился материал, вы можете поставить "лайк", чтобы чаще видеть материалы Проекции у себя в ленте.
Подписывайтесь на наши каналы в Яндекс.Дзен, Телеграм и становитесь читателем сайта Проекция.
Или задайте любой вопрос в наш Телеграм-чат для обратной связи.