В реалиях, требующих максимальной изоляции, соблюдения социальной дистанции и принятия множества санитарных мер, одним из наиболее сложных пространств для обеспечения безопасности становятся строительные площадки. Стройка – не всегда «предприятие» непрерывного цикла, но и в Москве, и в других городах России и мира есть объекты, реализацию которых нельзя поставить на паузу. Более того, есть стройки, которые вызвала сама пандемия: на родине коронавируса – в Ухане - всего за несколько дней возвели больницу из готовых блоков. Госпитали в ускоренном режиме строят и в Новой Москве, Минобороны России ускорило обустройство 16 военных медицинских центров в регионах, по всему миру медучреждения разных направлений перепрофилируют в инфекционные, закрывая их на карантин. В США и Европе для изоляции и лечения заразившихся используют уже имеющуюся социальную и транспортную инфраструктуру: концертные залы, театры, церкви и даже грузовики: в действующих больницах давно не хватает мест.
Если смотреть на происходящее в долгосрочной перспективе с урбанистической точки зрения, то, когда борьба с коронавирусом закончится, у нас останутся десятки или сотни новых госпиталей, которые должны быть оптимизированы или внедрены в повседневную жизнь, а сам градостроительный подход должен будет сместить акценты в пользу здравоохранения, буквально меняя карты городов. В этом современная пандемия перекликается с эпидемиями из прошлого, которые за века стирали одни населенные пункты с лица Земли, а другие меняли до неузнаваемости. Ни Москва, ни Париж, ни другие мегаполисы не выглядели бы так как сейчас, если бы не чума, холера или тиф. И не случайно на баррикады борьбы с эпидемиями вставали не только медики или военные, но и архитекторы.
С чего все начиналось
В Средние века помимо лечения больных против эпидемий боролись во многом теми же способами, что и сегодня. Впервые к борьбе привлекли архитекторов или зодчих уже в новое время, когда Европу захватила «Черная смерть», которая с 1346 по 1353 год и даже позже унесла жизни десятков миллионов человек. Тогда, как и сегодня, больше всего страдала Италия, - и местные власти подошли к решению проблемы глобально, решив изолировать заразившихся не просто в отдельные крепости, но и выделив для них целый остров.
Остров Лазаретто в лагуне Венеции
Венецианцы по разным подсчетам потеряли в пандемию от 30 до 75% населения. Для изоляции больных был выделен Лазаретто - небольшой остров в лагуне Адриатического моря площадью 27 тыс. кв.м. Для организации строгого карантина зодчие спроектировали бараки и укрепления и только в XVII веке карантин здесь был закрыт, а на острове появился артиллерийский гарнизон. Примеру итальянцев последовали соседи, аналогичные крепости появились и в других частях Средиземноморья - на Крите и Мальте, а один из комплексов лазаретов существует по сей день в хорватском Дубровнике.
Наследие эпидемии для «Игры престолов»
Здание возвели на каменистом берегу Дубровника с расчетом на то, что с одной стороны его будет ограждать море, а с другой - высокие стены. В каком-то смысле бараки со смотровыми площадками больше напоминали тюрьму, чем госпиталь, но имели вполне понятную функцию: здесь держали на карантине приезжающих из-за рубежа, выхаживали больных и следили за теми, кто с ними контактировал. В «мирное» время крепость закрывалась для посещений, а сейчас хорватский комплекс лазаретов не функционирует, но и не простаивает и даже пользуется популярностью у туристов. Тем более, что ему посчастливилось стать одним из мест для съемок «Королевской гавани» в сериале «Игра престолов».
Париж, каким мы его не узнали
Наибольшие изменения эпидемии принесли на улицы Парижа. Несмотря на Великую французскую революцию и все просветительские процессы, значительный технологический прогресс и гуманизацию законодательства Париж XIX века оставался средневековым городом со всеми вытекающими из этого антисанитарными последствиями. Помои выливались прямо из окон – в зловонные канавы, протекающие по и без того узеньким улочкам, ширина которых в среднем не достигала метра. При этом местные жители умудрялись осуществлять на этих же улицах торговлю, развешивая в рядах мясные туши. Тут же собирались бездомные, просящие милостыню, жгли мусор и сваливали другие отходы жизнедеятельности. Масштабное расширение улиц началось в период Второй империи по поручению Наполеона III. Градостроительные работы проводились под руководством барона Османа и во многом определили современный облик Парижа.
Мотивы императора и барона были неоднозначны: распространено мнение, что улочки Парижа делали шире, чтобы на них было сложно возводить баррикады революционерам. Но все-таки основной причиной считалась необходимость бороться с вспыхивающими регулярно болезнями. И сегодня центр Парижа можно считать памятником противоэпидемиологической архитектуры.
Все началось с точечной перестройки - например, расчистки одной из самых длинных улиц - Риволи, а в итоге перешло в массовый снос и глобальную реновацию. Новые широкие дороги прокладывались по прямой, все, что попадалось в зону застройки беспощадно уничтожалось. Если раньше парижан поражала редкая улица шириной до пяти метров, то новые бульвары достигали тринадцати метров (например, Елисейские поля) и больше. Процесс затянулся на десятилетия и охватил расположенные рядом поселения: так, хаотично застроенный остров Сите, где во время вспышки холеры погибло 5% населения, был перестроен практически полностью.
Политика префекта оправдала себя. Окончательно османизация завершилась после смерти барона в 1891 году, а последняя эпидемия холеры вспыхнула в Париже в 1892 году.
СССР
Сложно представить, но на заре становления Советское государство боролось с обратным сегодняшнему процессом: население городов редело, в стране началась крупнейшая дезурбанизация. В это время бушевало две мировые эпидемии – испанка и тиф, и если грипп практически не затронул бывшую Российскую империю, то тиф, по оценкам историков, с 1917 по 1921 годы унес жизни почти 3 млн человек. Государство нуждалось в притоке рабочей силы для восстановления промышленности, однако сопутствующие революции развал городского хозяйства, голод и собственно болезни вызвали градостроительный феномен - резкое сокращение городского населения, процесс урбанизации был отброшен на десятилетие назад. Особенно сократилось население крупных городов, для спасения которых были привлечены архитекторы.
Чтобы привлечь в Москву и другие крупные города новых жителей, было решено улучшить городскую инфраструктуру и создать комфортные условия проживания. Опыт прошлого - эпидемии Средневековья и Нового времени - показал, что распространению заразы способствуют скученность и грязь, именно поэтому новое советское искусство отталкивалось от санитарно-эпидемиологических требований и потребностей индустриального общества.
При проектировании квартир и создании генеральных планов городов, немало внимания было уделено именно санитарным нормам. Именно тогда были утверждены такие требования для жилья, как сквозное проветривание, наличие отдельных хозяйственных помещений, организация вывоза отходов, ощутимые расстояния между зданиями и ориентация домов на солнечную сторону. Позже было решено размещать мусоропроводы в многоэтажках, в сталинских домах они и вовсе встраивались в квартиры, что в настоящее время является скорее источником проблемы с антисанитарией, чем ее решением.
Одно из образцовых строений того периода - Дом Наркомфина на Новинском бульваре в Москве, возведенный под руководством Моисея Гинзбурга. В здании большие палубные окна, которые обеспечивают хорошую инсоляцию, даже самые маленькие квартиры выходят окнами на две стороны, что обеспечивает сквозное проветривание, рекомендованное Депздравом во избежание попадания вируса через вентиляцию. На крыше был спроектирован солярий, а рядом находился корпус со спортзалом, что было редкостью и даже роскошью. Подобные конструктивистские дома строились во многих городах России.
В 1954 году Государственным комитетом Совета министров СССР по делам строительства были добавлены строительные нормы и правила, определяющие показатели естественного освещения, вентиляции и подачи в дома воды. По новым санитарным принципам строились хрущевки, куда начали переселять жителей бараков.
Коронавирус и стройкомплекс
Современная пандемия тоже вносит в жизнь значительные коррективы и может повлиять в том числе на градостроительные нормы: так, для нового госпиталя в сельском поселении Вороновское в Новой Москве санитарная зона, устанавливаемая для сооружений такого типа, была увеличена в 2,5 раза. Все канализационные стоки из больницы будут выводиться в автономные очистные сооружения. При этом медучреждение может проработать около двадцати лет и даже стать центром притяжения для близлежащих районов.
Многофункциональный медицинский центр на 100 коек возводится на территории госпиталя им. А.А. Вишневского на улице Маршала Бирюзова в Одинцово. Каждый бокс здания запроектирован так, чтобы больные не пересекались друг с другом, а медицинский персонал мог перемещаться по внутреннему периметру. Еще один инфекционный центр для госпитализации пациентов с коронавирусной инфекцией расположится в перепрофилированном здании детской областной больницы в Подольске. Круглосуточно ведется строительство новой инфекционной больницы на 500 пациентов - дополнение к известной уже «Коммунарке». Больницу на 520 коек возводят в пригороде Уфы, на 500 мест – в Хабаровске, три больницы - в Иркутской области на средства предпринимателя Олега Дерипаски. В Мурманской области начинается строительство нового корпуса Мончегорской ЦРБ, которое финансирует ПАО «Горно-металлургическая компания «Норильский никель». Сроки строительства новых объектов сжаты до 3-4 недель, при этом здания будут функционировать и после окончания эпидемии.
Последствия могут быть и более глобальными: в мире перестанут массово строить торговые центры и закрытые общественные пространства, где наблюдаются массовые скопления людей, могут запретить хостелы и отели в многоквартирных домах, что потребует строительства новых отдельно стоящих гостиниц. Однако, возможно, и то, что туристический бизнес настолько сократится, что придется переоборудовать уже имеющиеся отели под другие нужды.