После отъезда проверки, карантин был ужесточен. По городу ввели запрет покидать свои дома, и несколько раз продляли срок вынужденного заточения. Самый бедный район города - Корабельную сторону - вконец "зашпыняли", вначале продлив там изоляцию на неделю после того, как режим карантина был снят по всему городу, а затем власти вынесли предложение вывезти и без того небогатых обитателей района за город, и продержать там ещё две недели в весьма стеснённых условиях. В ответ на подобные эксперименты руководства, жители самоорганизовались в боевые группы под руководством солдат - инвалидов. Мясорубка началась с подачи губернатора города - генерала Николая Столыпина. Сей недальновидный офицер, видя взрывоопасную ситуацию, велел выставить на улицах караулы и усилить охрану своего жилища, дистанцировавшись от проблем за штыками военных, ни коим образом не попытавшись разрешить сложившийся кризис. Как истинное дитя своего времени, генерал рассчитывал привести жителей к покорности с помощью грубой силы.
Подобное поведение вывело горожан из равновесия, и севастопольцы вышли на улицы. Первым делом убили Столыпина. Его выволокли из губернаторского дома и буквально растерзали. Затем толпа отправилась громить карантинные заставы, причём солдаты оцепления массово переходили на сторону бунтовщиков. На орехи досталось и карантинным чиновникам. Их отлавливали по всему городу, требуя расписок, что никакой болезни в Севастополе нет, а затем избивали до полусмерти, разграбляя нажитое имущество. К вечеру 3 июня 1830 года город полностью оказался в руках восставших. На следующий день военный комендант Севастополя - генерал - лейтенант Андрей Петрович Турчанинов, после гибели Столыпина вставший у руля, и не желавший разделить участь покойного губернатора, издал приказ о полной отмене внутригородского карантина.
В это время светлейший князь Михаил Воронцов стягивал к городу войска, не затронутые бунтом. Через трое суток армия вошла в город, и стала вязать всех подряд. По итогам разбирательств, семеро зачинщиков отправились на эшафот, около тысячи солдат и матросов Черноморского флота - на каторгу, и четыре с лишним тысячи мещан - депортированы в другие населённые пункты. Турчанинов "за малодушие", выразившееся в том, что он не отдал приказ стрелять в собственный народ, был лишён всех званий и наград, разжалован в рядовые и отправлен в войска, где от пережитого стресса вскоре скончался.
Мораль этой истории такова: отсутствие желания начальства проводить разъяснительную работу, беспрерывная коррупция и закручивание гаек в городе, где эпидемии не наблюдалось, как таковой, привели к тому, что простой народ, доведённый нищетой и карантинными мерами до отчаяния, лишённый материальной поддержки имперской администрации, вышел на улицы, и снёс эту администрацию к чертовой матери. За что в итоге и поплатился, поскольку, как у нас принято, погрязшие в мздоимстве "чумные" чиновники никакого наказания за свои злоупотребления не понесли - ни со стороны Воронцова, ни со стороны императора.
Уроки истории остаются невыученными. Сейчас мы можем наблюдать отсутствие самых необходимых в условиях эпидемии вещей: масок, средств для дезинфекции, одноразовых перчаток, и спекуляцию ими по заоблачным ценам. Вместо разъяснений по улицам городов шныряют патрули, на въездах и выездах - непонятные блокпосты, не оборудованные элементарными приборами для измерения температуры, но зато проверяющие цифровые пропуска и штрафующие за нарушение так называемой "самоизоляции". Между тем, люди не работают, долги копятся, а цены на продукты питания растут. Как и протестные настроения. Ситуация до боли напоминает приснопамятный 1830-й год. Выводы же, как всегда, каждый для себя сделает сам.