Традиция
В Военный суд поступило уголовное дело по обвинению одного прапорщика в преступлении, предусмотренном статьей 88" Уголовного Кодекса - это хищение государственного имущества в особо крупном размере. Санкция статьи была тяжелой: так, при невозмещенном ущербе суды определяли свыше 10 лет лишения свободы.
На следствии с прапорщиком работал другой адвокат, он остался им недоволен. Поменял его. И я приступила к его защите уже непосредственно в Военном суде. Знакомлюсь с делом, и вижу: прапорщик, конечно, воровал и делился со своим начальством. Но его начальника «ушли» на пенсию. Пришел другой и, чтобы избавиться от старого прапора, наслал на него ревизию. Ревизия вывела огромную недостачу. Но прапор был опытный, умел прятать концы в воду. Четко доказать именно хищение с его стороны было несколько сложно. По делу при желании можно было осудить его как за хищение, так и за халатность по 179 УК, которая предусматривала условное осуждение. Это был тот самый случай когда «закон как дышло, куда повернул туда и вышло». Обвиняемый под давления следователей потихоньку начал возмещать ущерб, но к суду он погашен не был, поскольку воровалось несколько лет и ущерб солидный.
Прапорщик мой, понимая что ему грозит, решил заблаговременно обезопасить себя. Вышел через знакомых на судью, к которому его дело поступило и "договорился". Случилось это в пятницу.
Иду в понедельник утром на процесс. У здания Военного суда меня встречает прапорщик с абсолютно безмятежным лицом, совершенно не взволнованный предстоящим процессом, и рассказал, что судья обещал переквалифицировать статью 88" на 179 УК и определить ему условную меру наказания. В мою задачу как адвоката входило заявить ходатайство и грамотно обосновать переквалификацию одной статьи на другую.
Захожу в здание суда. А внутри что-то происходит непонятное. По коридору носятся секретари, судьи. И тут мне говорят - Ваше дело передали другому судье, так как тот судья …умер. Спрашиваю – когда?! Сегодня ночью.
Судья на этой должности был сравнительно недавно, молод, и, видимо, деньги, которые свалились ему на голову – были целым состоянием. И потому он распорядился ими по-своему: он стал их… пропивать. Как обычно, с друзьям, с друзьями друзей и пошло…. Пил пятницу, пил субботу, потом - воскресенье. Из запоя выйти так и не смог, сердце не выдержало, и он помер. Когда прапор узнал об этом, то стал бело-зеленым..
Тут меня просит заместитель председателя суда, чтобы я присутствовала в качестве свидетеля при пересчете денег с сейфа умершего судьи, так как пришла жена и ей надо отдать эти деньги …на похороны. Дверь кабинета открыта. Прапорщик из коридора видит как оставшиеся деньги, в им же собранных купюрах, забирает жена покойного.
Что делать? Прапорщик мечется. Не знает что делать. Мало того, что наверняка посадят. И денег тю-тю. Спрашивает моего совета. Я ему говорю - хуже не будет – иди к председателю суда и все ему расскажи без утайки.
Дело в том, что я хорошо знаю традиции киргизов. У них очень трепетное отношение к умершим. Обычно на похоронах, прежде чем придать человека земле, спрашивают у собравшихся - должен ли был покойник кому то. Тот, кому должен был умерший, может сказать – прощаю долг. А если нет, тут же аксакалы, т.е. старейшины решают - между кем и как распределить сумму долга, которая будет выплачена от имени покойника кредитору. Иначе небеса не примут его.
Пошел мой прапорщик к председателю, голова опущена, ну, как на эшафот, выходит уже повеселевший и говорит мне - рассказал председателю все как есть. В конце тот его спрашивает. «Что должен был сделать для тебя судья?». Прапор ему отвечает - переквалифицировать мое дело на статью 179 халатность и условную меру. Судья ему – иди, мы исполним волю умершего.
Потом забрал дело к себе, и сделал точь- в- точь как обещал. Согласно традиции…