Влюбленность вспыхивает подобно бенгальскому огню, разгорается, горит, горит и гаснет. Это всё подобно тлеющему костру, превратившемуся в пепел, временем развеянному в небытие, оставив лишь след в виде воспоминаний. А Любовь подобна сказочному журавлю в небе, всегда парящему над людьми, недосягаемому. Ошибочно представляемой в своих руках, а это всего лишь синичка-страсть, как однажды припархнувшая к руке, так однажды и упархнувшая. Любовь же не бывает временной, настоящей или не настоящей. Она либо есть, либо нет. Она подобна чувству святой монашки к Христу. Она чиста и бессмертна. Она стрела летящая в вечность, на лету пронзающая фрагменты влюбленности и на лету сбрасывая их в бездну памяти. И когда исчезнут люди и наша планета, в глубинах вселенной будет продолжать играть музыка любви. Её будут слышать людские души. И сольются они в порыве страсти как когда-то на земле сливались их тела. И закружатся они в ритме танца как когда-то на земле кружились по ветру опавшие, жёлтые листья.
Влюбленность вспыхивает подобно бенгальскому огню, разгорается, горит, горит и гаснет. Это всё подобно тлеющему костру, превратившемуся в пепел, временем развеянному в небытие, оставив лишь след в виде воспоминаний. А Любовь подобна сказочному журавлю в небе, всегда парящему над людьми, недосягаемому. Ошибочно представляемой в своих руках, а это всего лишь синичка-страсть, как однажды припархнувшая к руке, так однажды и упархнувшая. Любовь же не бывает временной, настоящей или не настоящей. Она либо есть, либо нет. Она подобна чувству святой монашки к Христу. Она чиста и бессмертна. Она стрела летящая в вечность, на лету пронзающая фрагменты влюбленности и на лету сбрасывая их в бездну памяти. И когда исчезнут люди и наша планета, в глубинах вселенной будет продолжать играть музыка любви. Её будут слышать людские души. И сольются они в порыве страсти как когда-то на земле сливались их тела. И закружатся они в ритме танца как когда-то на земле кружились по ветру опавшие, жёлтые листья.
