Россия с благодарностью приняла гуманитарную помощь от Узбекистана. В общей сложности нашей стране будет передано пять миллионов медицинских масок и медицинская марля.
Новость вызвала многочисленные ядовитые и насмешливые комментарии: великая держава — а не может самостоятельно обеспечить свои потребности в базовых медицинских материалах и вынуждена пользоваться благодеяниями соседей.
Это не публицистическое открытие одного автора — статья подписана "Чжун Шэн". Как нам объясняют в примечании, такой псевдоним используют "для изложения взглядов всей газеты на внешнюю политику". В СССР, помнится, в таких случаях публиковался материал Ивана Петрова. То есть все серьезно.
Перед нами часть глобального и не только идеологического наступления Китая — наступления с целью возглавить в нашем мире перемены, необходимые для борьбы с кризисом и для общего оздоровления всей международной политики. Наступление развивается вполне успешно.
Давайте посмотрим на аргументацию, происходящую из того самого доклада о правах человека. Как всегда, источник этой аргументации — американские и прочие СМИ, и усомниться в приводимых фактах довольно трудно. Да они и без доклада хорошо известны. Кто, например, оспорит выступление бывшего президента США Джимми Картера, заявляющего, что за всю более чем 200-летнюю историю страны она не воевала лишь 16 лет, что делает ее "самой воинственной в мировой истории"?
После 2001 года общее число погибших гражданских в войне якобы с терроризмом — 801 000 человек. Афганистан — погибли 40 тысяч, 11 миллионов стали беженцами. Ирак — 200 тысяч гражданских лиц и 2,4 миллиона беженцев. Сирия — 40 тысяч и 6,6 миллиона. Повторим, это американские данные и из вполне уважаемых источников.
Раньше мы говорили о том, что вся эта ситуация обостряет проблему терроризма. Сейчас Китай проводит простую и очевидную мысль: а как эти гуманитарные катастрофы влияют и еще могут повлиять на течение начинающегося кризиса? Как мы в такой ситуации будем бороться с пандемией, этой и будущими, и выходить из кризиса? Как вписываются односторонние санкции в наши общие задачи?
После 2001 года общее число погибших гражданских в войне якобы с терроризмом — 801 000 человек. Афганистан — погибли 40 тысяч, 11 миллионов стали беженцами. Ирак — 200 тысяч гражданских лиц и 2,4 миллиона беженцев. Сирия — 40 тысяч и 6,6 миллиона. Повторим, это американские данные и из вполне уважаемых источников.
Раньше мы говорили о том, что вся эта ситуация обостряет проблему терроризма. Сейчас Китай проводит простую и очевидную мысль: а как эти гуманитарные катастрофы влияют и еще могут повлиять на течение начинающегося кризиса? Как мы в такой ситуации будем бороться с пандемией, этой и будущими, и выходить из кризиса? Как вписываются односторонние санкции в наши общие задачи?
Между Россией и Китаем положение схожее: в феврале мы передали туда два миллиона масок, а пару недель назад сами получили помощь. Обменом грузами дело не ограничивается. Сначала к соседям отправились российские специалисты по борьбе с эпидемиями, а недавно к нам приехали китайские медики.
Круговорот взаимовыручки может показаться странным, но за ним скрывается попытка принципиально пересмотреть и трансформировать привычный гуманитарный механизм. Движущей силой процесса в очередной раз выступают главные "шататели" мировой политической системы — Россия и Китай.
В современном мире сама концепция гуманитарной помощи приобрела довольно странный, а местами — лицемерный и откровенно уродливый вид.
Во-первых, главным "сценарием" для ее оказания стал территориально ограниченный, точечный характер проблемы: если какая-нибудь страна сталкивается с катастрофой (любого рода — от природной до техногенной), то остальные, у которых аналогичных трудностей нет, могут помочь.
Нынешняя же пандемия COVID-19 напомнила о кризисах, о возможности которых мир предпочел старательно забыть: когда одна и та же проблема возникает у всех одновременно.
Результат "испытаний в полевых условиях" оказался в значительной части неутешительным, особенно на Западе. Некоторые государства, которые привыкли себя позиционировать как образец безупречной морали, продемонстрировали прямо-таки скандальное поведение: чужие грузы с медицинскими товарами перехватываются ими без колебаний и малейших угрызений совести.
А во-вторых, идея гуманитарной помощи, как выяснилось, нагружена многочисленными условностями и ограничениями.
Кто-то боится показать слабость и неспособность справиться собственными силами — чаще всего это актуально для государств с теми или иными державными амбициями. Для других приемлемо содействие только союзников, а в предложениях о помощи стран, с которыми есть трения, видятся некие угрозы. Например, в 2016 году российские пожарные самолеты участвовали в тушении пожаров в Португалии, а вот Греция, столкнувшаяся с аналогичной проблемой через два года — в 2018-м, предпочла проигнорировать инициативу Москвы.
В этой ситуации Россия пытается не на словах, а на деле показать, что возможен — и необходим — совершенно иной подход.
Для начала даже общемировой кризис — не повод для государств терять достоинство. Никто не говорит, что нужно жертвовать национальными нуждами ради оказания помощи другим странам. Но если резервы позволяют, то правильно и разумно — не сидеть на них как собака на сене, а помочь хотя бы частью тем, кому в данный момент приходится тяжелее. И знать, что, если прижмет и тебя, ты тоже можешь рассчитывать на поддержку.
Такие вызовы, как пандемия, — причина повысить эффективность гуманитарной работы на международном уровне, когда "горит" одновременно у всех. А происходящие события доказывают, что это реально. Китай, несмотря на всю свою экономическую мощь и гибкость производств, без колебаний принимал помощь в феврале, когда там была самая острая фаза эпидемии. Зато, когда произошло улучшение, Пекин стал активно оказывать ее другим.
Продвигаемая и реализуемая на практике идея взаимной гуманитарной поддержки подтачивает сами основы мировой политической системы. Неслучайно некоторые государства предпочитают нести более серьезные потери, но только не принимать помощь от неудобных и неугодных им сил. Тем самым они сохраняют жесткую иерархию с гегемонией США, где каждая страна обязана занимать четко закрепленное за ней место и не сметь даже думать изменить его.
Именно поэтому для Соединенных Штатов немыслимо содействие Кубы, хотя кубинские системы ЧС и здравоохранения уже многократно доказали свое превосходство над американскими. И именно поэтому звучат смешки по поводу гуманитарной помощи Узбекистана России: потому что в разрушающемся, но все еще существующем мировом порядке подобное считается проявлением слабости великой державы и ее унижением.
Вот только так не думают ни Россия, ни Китай.
Наоборот, для них коллективная борьба с COVID-19 — очередной шаг по выстраиванию новой системы. Без абсурдных иерархических игр, зато с уважением к партнерам и одинаковыми для всех правилами.