Сил моих больше нет!
Сегодня же забираю ребёнка и уезжаю к маме.
Я думала, у меня идеальная семья. Но этот дурацкий коронавирус, будь он проклят, всё испортил!
Мы с мужем вместе уже 11 лет. Прошли и огонь, и воду, и мою сложную беременность.
Сейчас Дашеньке 5,5 лет. Ходила в садик без проблем. Мне удалось быстро вернуться в строй после декрета. И мы почти выплатили ипотеку.
Муж души в дочке не чает. На кружки её водит (он работает рядом с домом, успевает отвезти из сада, а я забираю). Вечером и вместе играем, и по очереди с ней. По выходным с друзьями собираемся, дети сами себя занимают.
Прошлым летом выбрались в Крым. Дашеньке очень понравилось море.
Всё у нас было прекрасно, пока не объявили самоизоляцию.
- Мама к нам переедет на время, - заявил мой муж. – Мало ли что. Здесь и больница рядом, и выходить самой никуда не нужно будет. Да и за Дашкой присмотрит, чтобы тебе работать было легче.
Я, дура, обрадовалась:
- Это было бы замечательно!
Виталькина мама живёт за МКАДом. И видимся мы редко. И никогда у нас с ней конфликтов не было. Она всегда со мной ласково. Я с ней – уважительно.
Видимо, потому что «чем дальнее, тем роднее».
Любовь Павловна зашла в квартиру, и первое, что сказала:
- Спасибо вам большое, ребятки! Выручили меня. Я бы там одна, без работы и общения, с ума сошла.
Мне даже неловко стало. Она нам помогать будет, а ещё спасибо говорит.
Первый понедельник прошёл прекрасно. Любовь Павловна учила Дашу делать тесто для печенья. И играла с ней весь день. А я спокойно просидела за работой до шести вечера.
Потом пришёл муж, и сказал, что его сменщик взял больничный. И ему придётся теперь не два через два работать, а всю неделю.
- Какой у вас ужасный район, - на следующее утро заявила свекровь, глядя в окно. – Дома стоят на возвышенности, всё продувается, вокруг какая-то промзона. Очень неуютно.
- Зато дёшево взяли. А промзона не функционирует. Они планируют на её месте ЖК строить летом. Дальше инфраструктуру развивать. Скоро здесь квартиры будут стоить в два раза дороже.
- А, то есть теперь шум будет постоянный от стройки, а Дашеньке всем этим дышать.
Я промолчала. Тем более дочка прибежала, и заняла бабушку.
Но круг недовольства постепенно стал расширяться.
- Этот сосед постоянно сверлит. Я не могу ни на чём сосредоточиться, - заныла она на следующий день. – Надо позвонить участковому.
- Он ничего не нарушает. Шумит в отведённое для этого время.
- Не понимаю, как ты можешь работать в такой обстановке. Хотя…какая у тебя работа. У вас же выходные. Так, для вида за компьютером сидишь.
Я только рот открыла, и даже сказать ничего не смогла.
- Оленька, это не дело, - в среду свекровь продолжила, - Дашенька читать не умеет.
- Ей всего пять с половиной лет, Любовь Павловна. Рано ещё.
- Это тебе лень заниматься, а не рано. Виталик мой в её возрасте сам сказки читал.
- У вас, наверное, есть какая-то особенная методика. Научите меня, пожалуйста, сегодня вечером. А сейчас мне надо поработать, - попыталась я закрыть тему.
- Моя особенная методика – заниматься ребёнком, а не собой. Да что вас учить, молодых. У вас приоритеты другие.
На следующий день свекровь подошла ко мне, когда я разговаривала по телефону с подрядчиком, и громко так спросила:
- Оленька, я трусики твои грязные из машинки вытащила. Мне надо своё платье красное постирать. Куда их положить?
Я покраснела сильнее её платья, и не нашла ничего лучше, чем просто приложить палец к губам и шикнуть.
Это стало обидой на несколько дней. Сама она ко мне больше не подходила. На мои вопросы отвечала односложно.
В субботу Виталик о чём-то долго разговаривал с мамой, и пришёл ко мне злой как чёрт:
- Ты зачем на мою мать шикаешь?
- Что?
- Она говорит, спросить у тебя что-то хотела, а ты шикнула.
- Нет, я говорила по телефону, а она…
- Пожалуйста, относись к ней с уважением, будь добра. Она всю работу за тебя делает, с Дашкой занимается. Но это не значит, что ты теперь можешь обращаться с ней как с рабыней.
Я просто онемела от возмущения. А муж продолжал.
Оказывается, я ем, что она приготовит, и даже спасибо не говорю. Посуду грязную не то что помыть за собой не помою, так оставлю там, где поела, а она за мной по дому её собирает. Места Любовь Павловне не выделили под её вещи. В шкафу одних моих курток пять штук весит. И Даше я совершенно не уделяю внимания.
- Как не уделяю? - Тут уж я не выдержала. – Мы же с тобой вчера с ней сказку про Красную Шапочку разыгрывали.
- Это вечером, Оль. А днём? Ты же теперь дома.
- Виталик! Я работаю!
- Ну-ну.
- Что «ну-ну»? Между прочим, мне платят больше, чем тебе, на просто так. А потому что я делом занимаюсь.
Развернулся, ушёл.
В тот раз мы помирились.
И ещё пару дней было затишье.
Но муж продолжал работать без выходных. А свекровь не упускала возможности гнобить меня, пока он этого не видит.
- Ты немного поправилась на карантине, Оленька. Может, побегаешь с Дашей, в салочки поиграешь, хоть какая-то работа для организма. А то сидишь весь день.
Или:
- Как ты не досмотрела за ребёнком, что у неё плоскостопие? Ты же не слепая. Что ты мне эти стельки показываешь? Ничего они уже не исправят. Надо было раньше чесаться. И чем ты только в декрете занималась?
Или:
- Мой бедный сыночка работает с утра до вечера, без выходных, а она устала. От чего устала-то? Целыми днями ничего не делает.
Или:
- Оля, ты же ела полчаса назад. Хватит! Придётся весь гардероб менять, когда на работу выйдешь.
Сегодня сидит, Дашке волосы расчёсывает перед зеркалом.
- Дашенька, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спрашивает.
- Принцессой.
- Милая моя, принцессой ты никогда не станешь. У тебя видишь нос как у мамы, картошкой. С таким носом принцессами не становятся.
Это был край.
Воспитывать комплексы у моей дочери я не позволю.
Забрала Дашу к себе в комнату, и сказал свекрови, чтобы не смела к нам даже заходить.
Играем с дочкой в принцессу и единорога.
Дождусь Виталика, и либо пусть свекровь проваливает восвояси, либо я уезжаю с Дашей к маме.