Юля давно привыкла к тому, что сын опекает всех встречных кошек любой наружности. И миленьких котят, и ободранных дворовых котов, к которым она сама даже не подошла бы ближе полутора метров. Она ругалась, когда сын брал уличных кошек на руки и гладил их, но кошачий корм всё равно ему покупала.
В тот день Даня вернулся из музыкалки, бросил около входной двери свои вещи, и с криком «Там кошка в трубе застряла!» умчался спасать очередную животинку.
Уже потом Юля вышла посмотреть на спасённое животное. Это было что-то с чем-то… Конечно, цвет шерсти угадывался – кошка была когда-то белой, но сейчас… Серо-чёрная, мокрая, страшная. Её шерсть буквально кишела блохами. В подъезде было довольно темно, но было видно, что кошке совсем плохо. Кошка сидела, сжавшись в комочек, с закрытыми глазами и тряслась.
Они довольно быстро сообразили, что кошка может хотеть пить. Пакетик с кошачьим кормом был последним, и посовещавшись с подругой, у которой были кошки, Юля быстренько нарезала мелкими кусочками куриное филе и отварила его.
Даня, долго не думая, схватил первую попавшуюся коробку из-под обуви, постелил туда газет и отнёс кошке. Посадил её туда, чтобы ей было теплее. Он вообще такой – стремительно-деятельный, не то, что Юлька – она всё обдумает, разузнает сначала. Поэтому и спасатель из неё – так себе, в отличие от сына.
Правда, с коробкой из-под обуви вышел конфуз: кошка его использовала по назначению, приняв за лоток. Даня был обескуражен и расстроен, а вот Юля сразу поняла: кошка-то домашняя. Точнее, бывше-домашняя. Таким на улице не место.
Юля купила лоток и наполнитель для него. Они отрезали кусок от старого ковра, пристроили кошку поближе к своей двери, в закуток на лестнице – чтобы никто не наступил ненароком. К тому времени они уже знали, что кошка еле ходит и даже стоит с трудом. Даня носил её к еде и обратно на коврик. Юля каждый раз вздрагивала, когда сын брал кошку на руки – уж больно грязная была эта кошка, шерсть с неё клочьями облезала, да и блохи...
Входная дверь вообще не закрывалась: Даня постоянно выходил в подъезд проверять своего найдёныша. Он решил, что это кот и назвал его Барсиком.
Юля и сама выходила проверять кошку. Она сидела рядом с ней, когда кошка открыла глаза. Они оказались янтарно-жёлтые.
Юля смотрела на кошку с жалостью: «Где же твои хозяева, малыш?» - и вдруг услышала, что кошка мурлычет. Но это было не такое мурлыкание, которое обычно бывает у кошек. Странное какое-то, словно от сердца идущее. Как будто кошка благодарит их за заботу. И это было так удивительно, что в Юлином сердце зажёгся крошечный, но очень тёплый огонёк. Что-то было в этой кошке такое, непонятное. Какое-то достоинство. Какая-то тайна.
***