У жены моего младшего сына мама умерла давно, погибнув трагически и нелепо. Возвращалась с деревенской бани по обочине дороги, по которой ехала грузовая машина с нетрезвым водителем за рулём.
Дети, девочки восьми и десяти лет, остались на воспитании отца и его пожилой матери.
Сколько было пролито слёз в подушку и как росли дети, знает только отец, не опустивший рук от безысходности ситуации.
Смог дать обеим дочерям образование и, выдав замуж поочерёдно каждую, обустроил свою личную жизнь, уехав в Белоруссию, на родину матери.
Старшая дочь, волею судьбы, переехала в далёкий Уренгой.
Постаревшая родительница отца осталась под присмотром младшей внучки – жены сына.
У бабушки была отдельная квартира на первом этаже пятиэтажного дома в отдалённом микрорайоне города.
После работы сын частенько отвозил к ней молодую жену, когда того требовали обстоятельства.
Всё складывалось благополучно до той поры, когда, в силу возраста и иных причин, бабушка стала болеть. И болезнь со временем уже не отставала от её слабеющего организма.
Не помогли ни снадобья, ни лекарства, и операция была противопоказана.
После похорон, делясь деталями о происходящем, невестка обронила в разговоре, словно обращаясь к самой себе: «Что же теперь делать с Кузей?»
- С каким Кузей? – не поняла я.
- С Кузей, котом. У бабушки жил кот, ему уже лет десять – двенадцать, он старый, но очень воспитанный.
- У бабушки был кот? – удивилась я.
- Да, он, практически, жил на улице, поэтому его редко кто видел. Но для него всегда была открыта балконная дверь, по которой он возвращался или выходил на улицу. Сразу за балконом был обустроен палисадник, дальше которого Кузя не гулял. Только перед самой смертью бабушки кот пропал на целую неделю, и мы думали, что он не вернётся больше. Но вчера Кузя пришёл, как ни в чём не бывало, и попросил есть.
- Мам, может, ты возьмёшь его к себе, - в разговор вступил сын.
Я поняла, что отказываться нельзя.
У ребят в доме жил свой породистый кот, который не примет в друзья пришлого гостя. Это я хорошо знала, помня расцарапанные руки, оставаясь ухаживать за усатым капризой, когда они уезжали в отпуск.
Единственное, что останавливало: у меня уже была неудачная попытка завести себе взрослого хвостатого друга, которого всё же пришлось вернуть его бывшей хозяйке.
У той было несколько подросших питомцев. И кот, похоже, скучал по ним.
Свой протест в моей квартире он начал с того, что выдрал обои по углам в обеих комнатах.
Придя в очередной раз с работы, я обнаружила все цветы, украшавшие подоконники, на полу в разбитых горшках, с объеденными и отгрызенными листьями.
Тут на выходные подъехали родственники с маленьким сыном и девочкой – подростком, в квартире стало шумно на пару дней.
И кот, чуть опешив, видимо, от присутствия детей, присмирел. Это было видно по взгляду его глаз, из которых ушёл блеск возмездия, и безразличному поведению.
На следующий день, после завтрака, всей компанией мы выехали в город: окрестить младшего ребёнка (ему я стала крёстной), сделать закупки в магазинах.
Вернулись к вечеру, уставшие за день от многочисленных мероприятий.
Кошара, конечно, в этот день отвёл душу.
Ел он всегда много и был крупным, весом не менее шести – семи килограммов.
Когда я зашла в спальню, то обомлела. На моей кровати, посредине, красуясь, возвышалась приличная горка кошачьего помёта.
Я поняла: не срастётся! Взрослый кот не уступал своей свободы.
К этому случаю хорошо подходит поговорка: «Не бойся того, кто много кричит, а бойся того, кто тихо сидит».
Ругать животное было бесполезно, и себе дороже.
После того, как кота вернули назад, я нашла следы его противодействия ещё не в одном углу квартиры.
Припомнив это, всё же дала согласие на нового жильца.
Кузьма на самом деле оказался воспитанным и никак не показывал своего неудовольствия, если оно в чём-то выражалось.
Сидение несколько дней в пустой, запертой, дабы не сбежал, бабушкиной квартире его, видимо, не устроило. И он был согласен на переезд, если бы можно было спросить его об этом.
Как говорится, не познав плохое, не оценишь хорошее.
Хлопот с Кузей прибавилось.
Во-первых, он привык гулять. Ходить в лоток он не отказывался, но ему не хватало моциона.
Стала выводить его во двор на поводке, показывая окрестности и прочие места улицы.
Освоившись, через неделю Кузьма выходил уже самостоятельно в моём присутствии, без поводка.
А ещё через неделю я уже не боялась, что кот потеряется или не вернётся.
Он всё понял с первой минуты, когда не стало его прежней хозяйки, и принял мою дружбу.
Он был очень степенный и, можно сказать, солидный, как я его называла, штучный кот. По этой причине - внешним признакам и достопочтенному возрасту - все называли его уважительно: «Кузьма».
Соседский рыжий драчун Яшка – гроза местных и дачных котов, смотрел на него при встрече с каким - то состраданием. Словно Кузьма уже успел рассказать ему свою житейскую историю.
Спал Кузьма рядом со мной, имел привычку ложиться на грудь. Через некоторое время приходилось снимать его с себя, учитывая солидный вес кота.
Питался только сухим кормом. Это не нравилось мне, я предпочитала бы, чтобы он ел обычную пищу. С другой стороны, не было заботы для его повседневного рациона.
Принесли его ко мне в апреле, а уже в мае мы поехали с ним на дачу.
Переживания по поводу того, что кот будет нервничать, были напрасными.
Кузьма улёгся на полочку за задними сидениями и всю дорогу смотрел на пробегающие за окнами окрестности.
Когда приехали на место, так же степенно, как это у него всегда получалось, вышел из машины, зашёл в открытую дверь дома и, наверно, решил, что всё неплохо.
Спать на даче он предпочитал на горке их диванных подушек, поглядывая в сторону моей кровати, стоявшей около стояка печи, от которой шло согревающее тепло.
Помимо того, что Кузьма был крупным, у него ещё была богатая, длинная шерсть. Получается, что он ходил в своей естественной шубе зимой и летом.
Излишки тепла от горячей печи ему были не нужны.
А её приходилось протапливать даже летом, особенно, если шли дожди или поджимали морозные утренники. На севере погода непредсказуемая.
Так прошло лето, пролетела осень. Закрылся дачный сезон, и всё вернулось в естественное русло городской рутины.
Как-то раз, расчёсывая кота, обнаружила у него за ухом непонятное уплотнение. Кузьму это, похоже, не беспокоило. Всё же я решила подстраховаться и обработала это место лечебной мазью. В последующие дни проверяла, действует ли лекарство на непонятную болячку. Но эффекта не наступало. Меня продолжало это беспокоить.
Кузьма лакомился сухим кормом, охотно ел кошачьи витамины, которые изредка подкладывала в еду, но почему-то стал часто проситься на улицу.
Поев, стремглав бросался к дверям и начинал мяукать.
Было непонятно, что происходит? На улице с каждым днём становилось холоднее, уже давно выпал первый снег. Так продолжалось несколько дней.
Когда выходила забирать Кузьму, он сидел, подобрав лапы, на ветке яблони, растущей у соседнего подъезда. Слезал с дерева при моём появлении и шёл домой, поднимая высоко передние лапы, проваливавшиеся в рыхлый снег.
Через полчаса его зовущие крики снова заставляли открывать ему дверь квартиры, а затем – подъездную дверь.
В тот день, когда начала его ругать за такое поведение: «Что с тобой, Кузенька, зачем ты уходишь на улицу, на мороз?» - выслушав меня спокойно, улёгся на пол и задремал.
Вечером он попытался усесться в лоток, долго возился в нём и вдруг застонал, как человек. Когда вышел из лотка, тот оказался сухим при осмотре.
Стало понятно, что у кота проблемы.
В наступившую ночь Кузьма не зашёл в спальню, а лёг у входа в неё и продолжал изредка вскрикивать, словно сдерживая боль.
Услышав очередной всхлип, я подскочила с кровати, открыла дверцу холодильника, в котором на нижней полке хранились различные лекарства, достала полтаблетки «ношпы», растолкла в чайной ложке и вместе с водой влила в пасть коту. Лекарство, похоже, подействовало.
Кузьма успокоился и задремал.
На следующий день повезла его в ветеринарную лечебницу, где при тщательном осмотре и взятых анализах обнаружили у кота мочекаменную болезнь. По всей видимости, давно запущенную болезнь.
Получив в клинике в качестве первой медицинской помощи двухчасовую капельницу, закупив уколов и шприцов, таблеток, приехали домой.
С этого дня Кузьма стал мало есть, плохо вставал на лапы, ходил по квартире, шатаясь. Пришлось сделать ему подстилку рядом с его принадлежностями.
В хорошую погоду поднимала его на подоконник, где он с удовольствием принимал солнечные ванны.
Безразлично относился к тому, когда делала ему уколы и давала еду, разжимая насильно зубы.
Получалось, что Кузьма умирал.
Он прожил в моём доме ровно год.
Наступившим летом на дачу я приехала снова одна.
Протопила дом, сделала генеральную уборку. Убрала из угла, где ел кот, миски, ожидавшие всю зиму приезда хозяина тарелок.
Всплакнула, вспоминая Кузин уход. Думаю, забрала его к себе хозяйка, которой верно он служил много лет.
Вечером легла спать.
В тёплом доме, в мягкой постели, вдыхая чистый воздух дачи, спится замечательно до самого утра.
Солнце уже давно выскочило на утреннюю поверку, но плотные шторы на окнах не впускали в комнату игривых лучей. Но крепкий ночной сон уступил место предстоящему пробуждению.
- Мяу, - чётко, отчётливо, сквозь дрёму услышала хозяйка дома.
Так всегда утром будил её Кузьма, требуя открыть дверь на улицу, чувствуя момент лёгкого сна просыпающегося человека.
Открыла глаза моментально.
- Кузенька, ты здесь, мой хороший. Спасибо тебе, разбудил.
Разговаривала с котом, зная, что он меня слышит. Так продолжалось три утра подряд и один раз – в городской квартире.
До сих пор думаю, что это было? Кузьма приходил проститься со мной?
Это было прощание и, вместе с тем, прощение. Хозяйкой я ему не стала, но была другом, надеюсь, он остался не в обиде на моё к нему участие.
г.Петрозаводск, Татьяна Пилия.