Добрый день, дорогие друзья, читатели Дзена! Вы на канале "Старый анекдот". меня зовут Мария Георгиевна Николаева-Михайлова, мне 81 год. Моё хобби - смешить людей.
После небольшого перерыва я продолжаю публиковать фрагменты деской книги, которую пишет моя подруга Северова Наталья Григорьевна. Пока мы все сидим дома и скучаем, хорошее чтение - то, что сейчас нужно. Волшебную книгу можно читать детям перед сном. Тем более сегодняшняя глава сплошь про приключения. Итак, приступим?
«Волшебная книга». Фрагмент
Ровно в полночь в резиденции господина Лей-Ферьмо раздался телефонный звонок…
Звонил Добрый Дядюшка Дерманов.
- Я только что узнал, - повизгивая от переизбытка нежных чувств к господину Лей -Ферьмо, проскулил Дерманов, - на углу улиц ночной Фиалки и Сон-Травы собираются заговорщики, которые хотят вас свергнуть.
- Выезжаю! – взревел Лей-Ферьмо.
По ночам господин Лей-Ферьмо выезжал на парадных рысаках. При дневном свете Мордайс запрещал пользоваться этими лошаками, произнося фразу: «Не будьте столь откровенны!» Дело в том, что у каждого из вороных рысаков рядом с ушами виднелись острые, как штыри, рога, а вместо густых конских хвостов росло нечто вроде длинной веревки с кисточкой на конце.
- Охота объявлена - охотник обречен, - спокойно сказал Чемболо-старший, выдирая из рук Дерманова телефонную трубку.
Быстро мчались за легкой добычей Лей-Ферьмо и его крысы. Сейчас покажется улица Сон-Травы.
И вдруг что-то произошло с факелами. Они погасли вмиг. Парадные рысаки встали, как вкопанные. Взвыла самая раскормленная и злобная крыса из свиты господина Лей-Ферьмо и кинулась опрометью в ближайшую подворотню. За ней, запинаясь и опрокидывая урны, ринулись остальные крысы.
Господин Лей-Ферьмо остался один на углу улиц Ночной Фиалки и Сон-Травы.
Впереди зашумело: кто-то пинал жестянку. Затем послышалось шарканье ног. Две фигуры нарисовались перед мордами парадных рысаков.
- Воры?! – гаркнул господин Лей-Ферьмо.
- Да что вы?! – ужаснулась первая фигура.
- Вором, как и любым другим поганцем, надо родиться! – восторженно проговорила вторая фигура.
- А мы ворами не родились, - расстроено вздохнула фигура первая.
- Мы обычные люди! - с доверительной радостью сообщила вторая фигура.
- Ах, обычные люди! – обрадовался и господин Лей-Ферьмо. – Ну-ка, обычные люди, подошли ко мне, быстро, если не хотите, чтобы вас завтра же разорвали эти скакуны! Быстро! Быстро, я сказал!
- Ну, если уж вы хотите, чтобы было быстро… - с сожалением протянула первая фигура.
- То будет быстро! – восторженно прокричала фигура вторая.
И тут с крыши ближайшего дома на господина Лей-Ферьмо молниеносно спикировал кто-то в длинном плаще. Сверкнул клинок. Этот кто-то в плаще сшиб Лей-Ферьмо с колесницы, завертел его по мостовой.
- Бегите! Бегите, господин Лей-Ферьмо! – закричали обе фигуры: одна с неподдельным ужасом, а другая с нескрываемым восторгом.
И Лей-Ферьмо побежал.
Он спотыкался, падал, опять бежал.
А тот, в плаще, с ножом, уже дышал за спиной, и все громче было его дыхание!!!
Лей-Ферьмо развернулся, встал на колени, молитвенно сложил руки:
- Все возьми! Только не убивай! Деньги хочешь? Много? Сыночка Мордайса хочешь? Отдам, знаешь, какой выкуп за этого щенка можно получить? Хочешь: всю страну Мордайса продам, а деньги – тебе?!
- Так где сейчас Мордайсов сынок? – шепотом спросил преследователь.
- В моем замке Осиное гнездышко у Самого Синего моря, - выдохнул господин Лей-Ферьмо. – А еще точнее – в пещере под этим замком. Пароль для стражи: «Мордайс и сын».
- Понятно, - сказал длинный плащ, притронулся рукавом к уху Лей-Ферьмо:
- Ты водишь! - и взмыл вверх, растворившись в черном небе.
- Всех в камеру пыток! – рычал Лей-Ферьмо, с кряхтением поднимаясь с колен. – Дайте только выбраться из этого паршивого Пограничья… Огнем выжгу… Все дома спалю!
Но тут, стоя на четвереньках, господин Лей-Ферьмо поднял глаза.
В абсолютной тишине на него с другого конца улицы неслось чудовище со светящейся мордой.
«Где-то я о таком слышал!» – мелькнуло в лихорадочном мозгу господина Лей-Ферьмо.
Вдруг рядом с господином Лей-Ферьмо упал кусок лепнины с ближайшего особнячка позапрошлого века. Сверху, из особнячка прошлого века, на Лей-Ферьмо вылили ведро помоев. Сбоку, из особнячка нынешнего - с грохотом запустили опасную для нервов шутиху. А чудовище со светящейся мордой, молча приближалось. Лей-Ферьмо дернулся и понял, что убежать не сможет.
Вот тут-то и раздался полный смертельной муки крик койота…
Утро улица Ночной Фиалки встретила не так, как встречала обычно.
На перекрестке улиц Сон-Травы и Богородской Травки сидел дядька и ржал.
Через равномерные промежутки он ржал то уныло-испуганно, то радостно-восторженно.
Неподалеку от дядьки, на скамейке, лежали длинный плащ и огромная собака.
- Не думал, что Лей-Ферьмо так обрадуется, - сказал плащ, указывая рукавом на дядьку.
- А я думал, - ответила собака.
- Что-то ты сегодня не своей привычной форме, Нюстрик Двенадцатый-Прим, - усмехнулся плащ.
- Да и ты, Нюстрик Девятнадцатый, сегодня в штатском, - не полезла за словом в карман собака.
продолжение следует...