Я бы с радостью не переступала бы порог дома. Но было то, что мне нужно было сделать – нужно было проводить Ирочку в последний путь.
Казалось, она просто спит. Вот только кроватью ее был гроб. Очень красивая, как куколка, в белом свадебном платье, фата, нежный макияж. Она была словно живая. Но это было не так.
Всю ночь я сидела у ее гроба. Бабушка сидела рядом со мной. Мы долго молчали. Слезы лились ручьем из наших глаз.
«Ой, за что же это горе нам?», - начала вновь причитать бабушка. – «Одну в сырую землюшку, а другой с таким-то грехом жить. Как ты будешь с таким грехом-то жить?»
От ее слов у меня в прямом смысле слова открылся рот.
«Ба, ты про что? Что я тебе сделала?» - Спросила я ее.
«Покайся у сестры, что по твоей милости она на тот свет отправилась. Покайся у гроба и простит она тебя», - схватив меня за руки начала говорить бабушка.
«Да не в чем мне каяться!» - Воскликнула я. – «Ты про что говоришь? Я ни в чем перед ней не виновата!»
«Да ясно дело, что хата не просто так сгорела! Подпалили хату! А кто подпалил? ТЫ! Тебя же единственной в доме не было!» - сказала уже со злостью бабка.
«Конечно, не было! Эти балбески напились самогонкой, и Оля на меня кидаться начала. Я и домой пришла. Когда я пришла у родителей еще гости были. А после мы на кухне разговаривали, когда пожар начался. Отцу позвонили. Дома я была! Так что иди и Оле говори покаяться! Это она там была! Это она сказала, что Оля вообще куда-то ушла, когда ее еще вытащить можно было. Что там случилось, я не знаю. Оля там была и знает, что случилось. Ей говори, что бы она у гроба каялась!»
Я смотрела бабушке прямо в глаза и видела, как смягчился ее взгляд. А после бабушка заплакала. Нет, она зарыдала. Я обняла ее, и она рыдала на моем плече.
Мне было очень жаль бабушку. Она не только потеряла внучку, но и дом, в котором прожила большую часть своей жизни. И более того, было очевидно, что в пожаре прямо или косвенно виновата одна из ее внучек.
В комнату вошла мама.
«Что тут происходит?» - спросила она.
Бабуля встала и вышла из комнаты, взяв за руку свою дочь. Я осталась с Ирой одна.
А после я слышала крики и ругань и подумала, что хоть сейчас могли бы не скандалить – не время отношения между собой выяснять.
Потом было долгое утро. Приходили люди – соболезновали. Говорили о том, что Ира как принцесса.
Проводили Иру.
Помянули.
И я вышла из дома. Вышла с намерением больше туда не возвращаться.
Почему?
Да все просто. Я не могла их простить. Не могла простить за то, что они с таким безразличием ко всему отнеслись. Не могла простить, что слезы были только на людях. Почему я так думаю?
Да все просто.
Вернувшись вечером с похорон, родители начали обсуждать, что стенку между комнатами Оли и Иры теперь нужно снести. Там Оля теперь будет жить со своим мужем.
Я понимаю, что комната уже Ире не к чему. Но все же, к чему такая спешка?
Я заикнулась про бабушку, про то, где же жить будет она.
Сейчас она ночевала у подружек соседок, а так ей уже дали дом в конце улицы. Аварийное жилье. Я знала, что за дом там находится. Его обычно давали неблагополучным семьям. В доме была разруха, крысы, сырость и плесень. И я не могла поверить, что моя мама позволит жить в таких условиях.
«Ба, живи в моей комнате. Я больше сюда не вернусь», - сказала я и вышла из дома.
Внутри было пусто.
Расследование показало, что дом загорелся из-за непотушенной сигареты. Причина была банальна. Но вот только обвинили во всем Иру. Все вдруг вспомнили, что она сидела и курила без конца. А потом пошла на кровать, что бы подремать с сигаретой в зубах. Все их разговоры казались мне бредом. Но, если честно, какова бы ни была правда, я не хотела ее знать.
Еще до конца расследования с пожаром в доме бабушки, родня выжила ее из дома, и она жила у одинокой подружки, которая на старости лет осталась одна. Моя бабушка тоже осталась одна, только в отличие от своей подруги, у бабушки была живая дочь и внучки.
Бабушка так и осталась единственным человеком, с которым я продолжила общаться. Но, к сожалению, бабуля ненадолго пережила свой дом. Через полгода у нее случился инсульт и ее не стало.
На похоронах родственники рыдали и рвали на себе волосы. А я не могла и не могу называть никак кроме как лицемерием.
Р.S. Прошу прощения за некоторую сумбурность в этой статье. Вспоминать все эти события тяжело и сейчас. Боль от потери близких людей живет в сердце и сейчас. Мне очень не хватает Ирки с ее шуточками и подколоми. Она была такой веселушкой. Всегда улыбалась. И бабушки. У нее были очень теплые руки. Я помню, как у нее было всегда уютно. Светлый дом, в котором всегда пахло цветами. У бабули на каждом окне стояли горшки с цветами. Но больше всего это нет: ни задорного смеха, ни мягкого и теплого уюта. Потому что их больше нет.