СКАЗКА О МЁРТВОМ ЯЗЫКЕ
Профессор Штруберг, потягиваясь, перевернул последнюю страницу фолианта. На книге было напечатано - Лев Толстой, «Анна Каренина», 1990 год. Какая древность! Прошло 200 лет, как народа, на языке которого была издана, а ранее написана эта книга, уже не существовало на свете.
Благодаря суперсекретным разработкам были перепробованы сотни вакцин с гриппом и последняя из них, названная по иронии судьбы, «Медвежьей» - подействовала. Весь восточнославянский генотип был уничтожен за три дня вместе с носителями генов. Русский язык, как некогда латинский язык, стал мёртвым языком. Нация, так не дававшая покоя своей непредсказуемостью и нелогичностью просвещённой части человечества, рассыпалась в прах, не унеся с собою ни своих земельных богатств, не разрушив своих произведений искусства… После санитарной обработки, освободившиеся территории заселили правильным народом.
Мёртвый язык было разрешено учить только техническим переводчикам, которые вот уже 200 лет рылись в архивах и перепирали на универсальный язык оставшуюся от мертвецов научную документацию. Штруберг знал, что работа уже практически завершена. Сегодня 12 мая 2222 года было принято решение подвергнуть уничтожению весь архив книг уже давно забытого русского языка, так как существовала опасность, что варварский язык даже в мёртвом виде представляет разлагающую угрозу для холодного, прагматичного разумного мира избранных.
Профессор последний раз перечитал свою любимую «Анну Каренину» в подлиннике и положил книгу в утилизационный пакет.
Он остался единственным человеком на планете, помнящим русский язык.
... Василий с удивлением проснулся в самолёте. Совсем некстати вспомнилась строчка: «О Русская Земля! Ты уже за холмом!» Увиденный сон если и напугал его, то совсем немного. Василий - талантливый молодой микробиолог перебирался на ПМЖ за бугор. Там обещали хорошую зарплату и перспективную работу. Он уже решил переделать свою совковую фамилию Шерстянкин на звучную Штруберг, чтобы не выделяться.
КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
От большого белого взрыва почти все жители города погибли, те немногие, что остались живы, враз оглохли и онемели. Обезумевшими бежали они всё дальше и дальше в лес, под защиту Матери-Природы. Здесь, под кронами, не видно было бомбардировщиков и лазерных вспышек.
Мир онемел, единственной связью с окружающей действительностью осталось зрение, единственной силой помочь себе – руки и ноги… Обожжённые, ободранные руки, что умели только переключать каналы на пульте телевизора, крутить руль автомашины, стучать по клавишам компьютера. Все эти навыки оказались ненужными в лесу. Людям пришлось всему учиться заново, строить землянки и шалаши, ставить капканы и ловчие сети, собирать травы и съедобные коренья, копать землю под огород.
Любовь. Куда без неё? Как только люди немного обогрелись и успокоились душой, она стала подсаживаться к их вечернему костерку. И от её волшебства вспыхивали восхищением глаза, становились нежнее руки, сближались потрескавшиеся губы, на обветренных лицах проступала улыбка. Вместе легче пережить испытания, вдвоём теплее в сырой постели из листьев и мха.
От любви родились новые дети. Здоровые, ясноглазые, словно в награду за все мучения человечества, славные дети. Они не знали другой жизни. Лес им был родным домом. Они слышали в лесу пение птиц, но некому было рассказать им, что это щебечут птицы, слышали рычание волка и рёв медведя, но не знали они, что это хищные звери. Немы и глухи были их родители. Вопросительно смотрели они на своих детей, а из горла вырывалось лишь глухое мычание. Пришлось новым людям заново создавать язык, заново нарекая всякое явление, предмет или животное – новым именем.
И хорошо это было. Белка назвалась «янга», медведь «бырдым», лес – «тау». Мама звалась «ммымы», потому что никто нежнее мамы не мог промычать ребенку. Папа нарёкся «ыпа», так как был он суров и отважен, никто бы не узнал в нём очкастого системного администратора.
Прошло 200 лет. Выросло в лесу большое племя – высокое, сильное, смелое. Создали они свой собственный язык, родили новых детей. Вечерами перед костром пел поэт древнюю песню о великом «ыыхе», после которого потерял речь Великий «ыпа» и рисовал до самой смерти какие-то рисунки, вырезал их на деревьях и камнях, о чём-то предупреждал своих детей и внуков, часто плакал… Потом все расходились по домам, расписанным древними рисунками, на которых можно было узнать улицы древних городов, машины и самолеты…
Наступило благословенное время, справедливое время, каждый брал у Земли, сколько мог взять для жизни. Тысячи лет теперь понадобится человечеству, чтобы снова научиться бессмысленно убивать себя и сородичей, придумывая бомбы и машины, порабощать и грабить со-седей. Новое человечество в колыбели и далеко ему до маразма. Мира ему! Счастливого нового детства!