Сочи, Абхазия, Новоафонский монастырь
ТЕРАКТ
Наш поезд «Саратов – Адлер» прибыл в Волгоград через шесть часов после взрыва на Волгоградском железнодорожном вокзале.
Сначала информация о теракте среди пассажиров была на уровне слухов, а потом проводник вагона объявил об этом вполне официально, предупредив, что стоянка в Волгограде будет сокращена, что вход на вокзал закрыт, а пропуск пассажиров осуществляется через пригородный вокзал.
Мы прибыли на вторую платформу. Между нами и вокзалом в качестве щита стоял товарный состав, но были хорошо видны в здании разбитые стёкла и покорёженные рамы. Взрыв мощностью около 10 кг в тротиловом эквиваленте прогремел у рамок металлоискателя при входе на вокзал, то есть со стороны привокзальной площади, но взрывная волна прошла через всё здание. Как узнали позже, теракт, совершённый смертницей, унёс жизни 18 человек.
Волгоградские пассажиры были взбудоражены случившимся, тем более что провожавших к поезду не пропускали, все подъезды к вокзалу перекрыли, а досмотр вещей был, как на границе. Некоторые реально могли опоздать на поезд, но стоянка была продлена.
Потом начались многочисленные звонки, переговоры с родственниками и друзьями…
Утром 30 декабря, когда мы подъезжали к Краснодару, пришла информация о новом теракте в Волгограде – взрыве в троллейбусе, унёсшем 15 жизней. Волгоградцы звонили из поезда домой и просили родных не ездить в общественном транспорте, брать такси, а лучше сидеть дома…
На всём пути следования было заметно, что на вокзалах усилена охрана, и это всё-таки успокаивало. Мне предстоял путь в Сочи, а затем в Абхазию, в Новоафонский монастырь. Вместе с предвкушением новых впечатлений невольно думалось и о безопасности: в Сочи перед Олимпиадой вроде бы всё должно быть под контролем, а Абхазия – вообще другое государство. Но от этих мыслей отвлекал пейзаж за окном поезда.
ЗОНА ВЕСНЫ
На всём протяжении от Саратова до Волгограда лежал снег, в районе Волгограда стоял такой густой туман, что совершенно не было видно статуи Родины-матери на Мамаевом кургане. При подъезде к Краснодару снега уже не стало, но лужи и озерца были покрыты льдом. За станцией Горячий Ключ начались холмы и горы, покрытые густым лесом, причём все деревья были в инее.
И вдруг свершилось маленькое чудо: выехав из длинного тоннеля, мы оказались как будто в другом мире. Лес на крутых склонах гор был уже без инея, а пасмурный день вдруг стал ярким и солнечным.
В Туапсе по перрону мы уже ходили без курток. В воздухе пахло весной, как у нас обычно бывает в начале апреля. Дорога от Туапсе до Сочи идёт вдоль кромки моря. Здесь растут пальмы и множество других вечнозелёных растений, и это уже похоже на лето. На электронном табло одного из прибрежных санаториев прочитали: температура воздуха +10 градусов, температура воды +10 градусов. Нет, всё-таки весна. Да и пляжи пустые, хотя море выглядит так привлекательно…
ЕВРОПЕЙСКИЙ ГОРОД
В Сочи я остановился у дочери Полины, которая с подругой снимает квартиру практически в центре города – у Дома отдыха «Светлана». Их дом стоит на холме, куда ведёт крутая, извилистая и узкая дорога, и вид с террасы просто великолепный.
Я был в Сочи 30 лет назад, но тогда это был совсем другой город. Теперь здесь ощущаешь себя как в какой-нибудь южной Италии или в Испании. Нет ни одного брошенного клочка земли, все дома, даже частные, выглядят, как новые. Ни одной развалюхи или какого-то обшарпанного здания. Великолепные дороги. Повсюду видны высотные здания оригинальной архитектуры и с интересной подсветкой. Кругом пальмы и кипарисы. Идеальная чистота. Естественно, везде олимпийская символика. На строящихся зданиях чётко выполняется предписание: прежде всего отделать фасад, а потом уже внутренние строительные и отделочные работы.
Кстати, до Олимпиады оставалось чуть больше месяца, но город ещё не был «сдан под ключ»: не завершились работы на некоторых дорожных эстакадах, а плитку на тротуарах и площадках укладывали почти повсеместно.
Ещё летом я спрашивал у Полины о Сочи, и она ответила, как мне показалось, несколько высокопарно: «Это настоящий европейский город. Именно в Сочи я впервые стала гордиться, что живу в России».
Да, городом Сочи мы действительно можем гордиться. Это город без изъянов. Таких у нас в стране, наверное, всего четыре: ещё Москва, Петербург и Казань. В этих городах вращаются огромные деньги, в том числе и государственные. Что, к примеру, ждать от нашего города Энгельса, если его годовой бюджет почти такой же, как в общеобразовательной школе немецкого Вупперталя? Бюджеты наших и западных городов в принципе несопоставимы. Удивительно, что в наших городах происходит ещё какое-то развитие (в основном за счёт федеральных программ и частных инвестиций). Причём Энгельс по российским провинциальным меркам считается вполне богатым, а в таких городах, как, например, Петровск или Красноармейск, вообще беда. Быть мэром российских городов – дело совершенно неблагодарное, потому что выше головы далеко не все умеют прыгать.
Единственное, чем остаётся гордиться провинциальным городам, – своей историей. Новые заводы, новостройки примитивной архитектуры, какие-то дополнительные государственные подачки, победы в конкурсах – это всё конъюнктурно, временно и зыбко, это радости «одного дня». А история – это капитал на века. Энгельсу повезло на богатую историю, это наша козырная карта (как и Волга с её живописными островами и окрестностями), это шанс на будущее.
Кстати, в Сочи немало приезжих из Энгельса, им, конечно же, нравится жить в «европейском городе» (который географически расположен в Азии), но однажды я услышал претензию к Сочи, которая не могла не порадовать. «Жаль, что здесь нет камаевских «Жигулей», – сказали мне почти хором. – В каком-то кафе или клубе одно хорошо, в каком-то – другое, а вот чтобы всё было хорошо, как в энгельсских «Жигулях» у Камаева, – такого нет. А такой вкусной жигулёвской пиццы тут вообще нет».
А ещё здесь нет родного дома, старых друзей, поэтому среди европейского лоска, в пальмовых аллеях или на берегу моря чувствуешь себя иногда одиноким, никому не нужным, чужим…
СОЧИНСКИЕ ЗАРИСОВКИ
Город Сочи – один из самых длинных городов в мире: он протянулся вдоль Черноморского побережья более чем на 100 км и включает в себя Лазаревское, Дагомыс, Мацесту, Адлер и др. в качестве городских районов. Всё это называется Большой Сочи.
Его население – 368 тыс. человек, но летом оно увеличивается до миллиона и даже больше. Из-за этого город, рассчитанный для миллиона приезжих, зимой смотрится пустынным. Свободные кафе и рестораны, безлюдная набережная, где торговцев сувенирами больше, чем покупателей, пустые пляжи.
…Я сижу один в шикарном кафе, буквально в 15 метрах от меня кромка прибоя. Пью кофе за 150 рублей (в Энгельсе никогда бы не стал пить за такую цену). Вдруг вижу некоего человека в шапке и бороде Деда Мороза и… в плавках. С доской под мышкой он идёт к морю. «Виндсёрфер», – догадываюсь я. Он один, никакой фотосессии, никакой рисовки. Так сказать, бытовая картинка зимнего Сочи…
Весь предолимпийский строительный бум сочинцы, испытывая массу неудобств, пережили мужественно, понимая, что Олимпиада – это дар судьбы. Город фактически дышал на ладан: были серьёзные проблемы с электроснабжением, летом – дефицит пресной воды, буквально прогнила вся городская канализация, заторы на дорогах и т. д. и т. п. Ещё несколько лет, и вся эта всероссийская здравница превратилась бы во всероссийский позор. Олимпиада не только спасла это значимое для России место, но и сделала его престижным в мире российским брендом.
...В Сочи много бронзовых памятников (мода, пришедшая с Запада), стоящих прямо на земле, безо всяких постаментов: Владимир Высоцкий, герои фильма «Бриллиантовая рука», какие-то ещё забавные фигурки. Их можно обнимать, фотографироваться с ними.
...В сочинских домах нет батарей, только кондиционеры и обогреватели.
…За час до Нового года к нам в дверь постучали: Дед Мороз со Снегурочкой пришли! Загадки, стишки, смех, подарки… Это хозяин дома позаботился о своих постояльцах.
Сразу после полуночи весь город осветился фейерверками. Каждый санаторий и Дом отдыха, каждая гостиница, каждое кафе или ресторан, которых здесь сотни, решили не ударить в грязь лицом, не пожалели денег. Было очень красиво, грандиозно и… чуть страшновато, потому что эхо от разрывов в узких лабиринтах нашего частного сектора многократно усиливалось и казалось, что сейчас рухнут стены. Фейерверки от простых жителей Сочи были, конечно, попроще, но они взяли своё китайскими фонариками: десятки мерцающих красных огней медленно поднимались в небо и уплывали в сторону моря…
ГРАНИЦА
В «мёртвый день» 1 января меня отговорили от продолжения поездки, тем более что первая половина дня была действительно мёртвой, отсыпной: на улицах ни людей, ни транспорта. Утром 2 января я, наконец-то, отправился в Абхазию. Светская часть моей поездки явно затянулась.
Автобус шёл «до границы», «до Псоу» (это река, отделяющая Россию от Абхазии). Проехали Мацесту, Хосту. В Адлере наконец-то увидел грандиозные олимпийские объекты и саму Олимпийскую деревню. Всё компактно, близко друг от друга; здесь же вокзал и аэропорт и новая, будто игрушечная железнодорожная магистраль до Красной Поляны, где довольно высоко в горах находится ещё один олимпийский комплекс (раньше такой дороги не было). И новый храм Нерукотворного Образа Христа Спасителя.
До самой границы мой автобус не дошёл, где-то с полкилометра пришлось идти по улице, сплошь состоящей из торговых лавок. Наконец впереди показалось большое стеклянное здание – таможня. Российская символика, проволочные ограждения, разделённые по направлениям дорожки (одни «коридоры» ведут в Абхазию, другие в Россию; невольно вспомнились строчки Андрея Вознесенского, посвящённые Владимиру Высоцкому: «Вы все туда, а я оттуда»).
Работало три пропускных пункта, перед каждым небольшая очередь. Проверяется только паспорт. Никаких виз не надо, а паспорт может быть вполне российским. Кстати, в правилах пересечения границы есть категория «абхазские и российские граждане» и отдельно – «иностранные граждане». То есть россияне в Абхазии не иностранцы, к тому же у многих абхазцев – российские паспорта: замена паспортов ещё только идёт.
Женщина-пограничник, сидевшая в стеклянной будке, спросила меня о цели поездки, о месте прописки и… об имени моей жены, после чего вернула паспорт. Пройдя нейтральную зону и мост через реку Псоу, я оказался у такой же стеклянной будки, где сидела женщина тоже в форме, но другой расцветки и фасона. Эта лишь посмотрела паспорт, ничего не спросив. Вся процедура перехода границы заняла не больше 20 минут, хотя летом, говорят, люди здесь маются по несколько часов, потому что людские потоки многократно возрастают, а это место – единственный пограничный пункт между двумя странами. Впрочем, для водителей и зимой переезд через границу – дело проблемное: он занимает несколько часов из-за тщательного таможенного контроля.
На том берегу Псоу нас встречает уже абхазская государственная символика. Вместо слова «Абхазия» нередко используется слово «Апсны» («Страна души») – именно так абхазцы называют свою страну.
Я ступаю на берег Абхазии. Полчаса назад был в европейском городе, и вдруг всё кардинально изменилось. Причём настолько кардинально, что буквально входишь в ступор.
ЭХО ВОЙНЫ
Ступив на абхазский берег реки Псоу, я оказался… в прошлом. Мусор, старые здания с облезшей краской, объявление на столбе «Продам козу»… Поднявшись по лестнице, оказался на площадке, сплошь заставленной микроавтобусами с табличками, сделанными на картонках от руки: «Гагра», «Сухум», «Новый Афон». Водители в чёрном (в Абхазии все мужчины ходят в чёрном) кучкуются, курят, громко зазывают идущих из России людей в свои маршрутки. «Вам куда?» – спросили у меня. «Я пока постою, покурю», – ответил я. Хотелось действительно осмотреться, прочувствовать себя в новой обстановке.
Абхазия – независимое государство со своим президентом. Государственные языки – абхазский (на основе кириллицы) и русский. Денежная единица – российский рубль. Численность населения – около 250 тысяч человек. С севера на юг (до грузинской границы) страна тянется вдоль Чёрного моря на 210 км.
Я никогда здесь раньше не был, хотя такие названия, как Пицунда, Гагра, Гудаута, озеро Рица, всегда были на слуху. Они всегда ассоциировались с эталоном престижного отдыха. И теперь здесь можно отлично провести отпуск, потому что море, пальмы, снежные горы на горизонте, но всякий раз оторопь берёт, когда среди всего этого субтропического великолепия видишь грязные ржавые остовы бывших санаториев, брошенные и полуразрушенные дома. В Гагре стоят высотки, построенные, видимо, в 70-х годах: на каких-то этажах нет стёкол, рам, видны пробоины от снарядов, а на каких-то – сушится бельё, там живут… На привычных нам воинских монументах здесь написано: «Героям Великой Отечественной войны 1941-45 гг. и Отечественной войны Абхазии 1992-93 гг.».
Здесь везде следы недавней грузино-абхазской войны, за 21 год страна ещё не восстановилась полностью, а у участников войны ещё живы и свежи воспоминания. Во дворах некоторых частных домов можно видеть могилы. В списках погибших много русских фамилий, а на стороне абхазцев сражались казачьи подразделения. И сейчас здесь дислоцируются российские военные части.
Особенно поражает железнодорожная станция Псырцха в городе Новый Афон, расположенная в живописнейшем месте между двумя туннелями над озером. Горы, река, водопад, одна из первых на Кавказе ГЭС, древний храм апостола Симона Кананита (Х век!). Это место в 1888 году посетили российский император Александр III с супругой Марией Фёдоровной и сыновьями Николаем и Георгием. Именно здесь в начале 1990-х годов шли жестокие бои. С тех пор уникальное здание железнодорожного вокзала, пробитое пулями и снарядами, пустует. Да и по линии, соединяющей Абхазию с Россией, ходит раз в сутки всего один пассажирский поезд «Москва – Сухум» (на разрушенной станции он, естественно, не останавливается) и иногда проходят товарные составы.
Но особенно остро недавняя война отражается в глазах абхазских женщин, многие из которых тоже ходят в чёрном: они редко улыбаются, у них во взгляде глубокая задумчивость и тоска…
Если бы Абхазия присоединилась к России, ситуация в стране, которую официально признали лишь Россия, Венесуэла и Никарагуа, была бы иной. У абхазцев разные мнения на этот счёт. С одной стороны, они хотели бы более открытой границы, на которой почему-то тормозят авто с мандаринами и другими товарами, желали бы более существенной помощи от России (вот цитата из газеты «Республика Абхазия»: «В 2013 году работникам системы образования, культуры, здравоохранения и физической культуры и спорта благодаря финансовой помощи Российской Федерации была почти в двукратном размере увеличена заработная плата»). С другой стороны, они хотят быть хозяевами в своей стране, которая похожа на большую семью (на дорогах постоянно слышны сигналы – водители приветствуют друг друга). Сейчас наблюдается тенденция к самостоятельности, в частности, идёт замена паспортов на абхазские (при этом абхазцы возмущаются, что паспорта получает и грузинское население Абхазии), создана самостоятельная Священная Митрополия Абхазии, которую не признаёт Русская Православная Церковь (РПЦ даже выступила с призывом не посещать в качестве паломников абхазские православные монастыри).
Я знал об этом обращении, но ехал я не к «раскольникам», не в «чужую Митрополию», а к святому апостолу Симону Кананиту, чьим именем назван Новоафонский монастырь, и к святому целителю Пантелеимону, чьё имя носит центральный собор монастыря.
«МОЙ ИДЁТ»
Монастырский комплекс в Новом Афоне виден практически отовсюду, поэтому не надо было спрашивать дорогу. К тому же есть указатели для паломников и туристов.
Дорога всё время идёт в гору, а вдоль неё расположились торговцы сувенирами и местной экзотической продукцией. Различные специи, мандарины (10 рублей за кг!), лимоны, вяленая хурма (потрясающее лакомство; в Сочи она стоит 250 руб./кг – здесь 100), соки, вино, чача, мёд, варенье, орехи… Я пока ничего не покупал (перед хурмой только не устоял), так как сначала надо было решить вопрос с поселением в монастырь.
Последний базарчик на «дороге к храму» расположен у арки, за которой начинается ровная площадка перед монастырём. От изобилия деликатесов я остановился в раздумье, и продавцы (все – женщины) стали приглашать к себе, причём не нагло, не «по-цыгански», а очень тепло. «Потом, попозже, – повторял я. – Я здесь рядом, в монастыре буду жить». Но перед приглашением одной пожилой женщины не устоял: поразили в первую очередь её пронзительные и грустные глаза. Подошёл к ней, поздоровался, ещё раз объяснил, что я не «рядовой турист». Но с пустыми руками уходить было неудобно, и я взял пол-литровую бутылку сока фейхоа за 30 рублей. (Это было 2 января, в относительно безлюдный день, а 3-го цены у всех продавцов несколько выросли.) «Никогда не пил такой сок», – объяснил я женщине и тут же отпил несколько глотков. Сок оказался потрясающе вкусный, освежающий. «Утром делала, на горной воде, – объяснила женщина. – От него горло укрепляется, болеть не будет». «Ещё увидимся», – сказал я ей и продолжил путь к своей цели.
Монастырский комплекс поражал не только своим величием, архитектурой, какой-то восточной пестротой, но и рядами пальм, высоченными кипарисами. За монастырём – горы, в противоположной стороне – вид на бескрайнее море. Температура воздуха + 15 градусов. Я всё никак не мог поверить в эту новую для себя реальность. Хотелось просто где-то присесть, чтобы осмотреться, немного привыкнуть к этому месту. Слава Богу, я был не экскурсантом с автобуса, у которого всего полчаса времени.
В каждом монастыре действуют свои законы, свой устав. Здесь вообще другая страна. А вдруг я окажусь взаперти, поселившись, вдруг здесь всё очень строго? Впрочем, и такой вариант меня устраивал, ведь внутри монастыря тоже свой мир – не менее огромный и экзотический. Перед входом в этот мир действительно надо сделать паузу, выкурить «последнюю сигарету»…
Поваленный ствол кипариса оказался очень удобным. Достал из рюкзака вяленую хурму, сок фейхоа. К чисто вкусовому наслаждению добавлялось зрительное – море, горы. Прямо передо мной высилась поросшая лесом гора почти с отвесными склонами, на вершине которой стояла огромная белая башня и были видны какие-то древние развалины. Я уже строю планы: при поселении надо будет предупредить, что хочу подняться к башне и ещё побывать в новоафонских пещерах, ведь паломнику покидать территорию монастыря без благословения нельзя.
…На входе привлекло внимание объявление о том, что благотворительная помощь монастыря не распространяется на финансовую помощь отдельным прихожанам…
Пройдя арку, оказываешься в древнем и странном городе. Если в русских монастырях границей между мирами являются крепостные стены, то здесь по периметру сплошной стеной стояли здания, кое-где украшенные куполами и башнями. В центре этого замкнутого пространства, вымощенного булыжником, высился огромный храм святого целителя Пантелеимона. Проход к храму был огорожен верёвками, за которые заходить нельзя. Территория «внутреннего города» была абсолютно безлюдной. Наверное, минут через пять увидел монаха, идущего в сторону «прохода для туристов», обратился к нему. «Вам надо найти брата Романа, – объяснил монах. – Он как раз отвечает за поселение». «А где его искать?» – «Он сейчас, наверное, в храме».
Вроде бы «процедура» поселения знакома, много раз испытана, но всякий раз охватывает волнение. Это своеобразный экзамен, получение какого-то особого пропуска «в мир иной».
Храм Пантелеимона стал для меня ещё одним потрясением. Он поражает прежде всего росписью, выполненной мастерами из Палеха. Нет ни одного уголка, где бы не было росписи. При этом нет броских и ярких красок, поэтому нет ощущения пестроты. Роспись не подавляет, а наоборот, становится легче дышать. В отличие от русских храмов здесь практически всё пространство перед алтарём было заставлено скамьями.
Пантелеимон – это особый для меня святой… Он чудесным образом несколько раз появлялся в моей жизни, причём в критические моменты, и я стал считать его своим, близким мне. В каком бы храме ни находился, прежде всего ищу икону Пантелеимона… В храме его имени, в его доме я находился впервые. Мне было приятно здесь находиться, спокойно. Потом я буду просто сидеть здесь, читая книгу, или медленно ходить по храму, разглядывая росписи и иконы, а сейчас мне надо было найти брата Романа.
В храме были только немногочисленные прихожане. Через некоторое время показался человек – явно местный, монастырский. Он и оказался Романом. «Я отвечаю за поселение, но не решаю, – объяснил он мне. – Вам надо дождаться иеромонаха Давида, он будет к пяти часам, к службе». «В начале декабря я созванивался с иеромонахом Андреем по поводу приезда сюда…» – «Андрей на отдыхе, лишь иногда приезжает».
Разговоры с обитателями монастыря оставили несколько тревожное чувство: эти люди явно держали дистанцию, чего-то опасаясь. Я был для них чужой. То ли сказывался раскол между Русской Православной Церковью и Священной Абхазской Митрополией (РПЦ считает Абхазию частью Грузинской Церкви, что для абхазцев неприемлемо после грузино-абхазской войны), то ли призыв РПЦ к православным паломникам не приезжать в абхазские монастыри и храмы, то ли ещё что-то. К тому же богослужения здесь проходят на абхазском языке…
Мне предстояло трёхчасовое ожидание, которое, в принципе, не тяготило. Зашёл в монастырский магазин, где поразился в очередной раз. Как обычно, здесь продавались свечи, иконы, какая-то атрибутика, но практически не было книг, лишь Евангелие и что-то ещё на абхазском языке и цветные издания о Новоафонском монастыре. То есть книг, изданных РПЦ, здесь не было. Меня вполне устроила книга о монастыре, я купил её и пошёл к своему кипарису, откуда открывался вид на море и древнюю крепость. Но прежде заглянул на базарчик.
Продавцы опять стали зазывать к себе, но сразу замолчали, когда «моя бабушка» сказала: «Это мой идёт». Конечно же, я подошёл к ней. Купил ещё бутылку сока фейхоа. «А ту бутылку куда дел?» – спросила она. «В урну выбросил». – «В следующий раз неси мне». Я у неё ещё купил мандарины, орешки (три раза она повторила их название, но я так и не запомнил), о чём-то поговорили. И вдруг она перешла на какой-то другой тон, более серьёзный, предварив разговор фразой: «За спрос денег не берут». Я тоже стал серьёзнее. «Ты надолго приехал?» – спросила она. «На несколько дней». – «Жаль… Я живу наверху, постояльцев не беру…» – «Что значит «наверху»? – «В горах… Я бы взяла тебя к себе. Бесплатно. Огород бы мне весной вскопал… Я одна живу…»
Как ни странно, но я заколебался. Очень захотелось сказать «да». Ведь не часто перед человеком открывается совсем другой путь, причём с возрастом таких возможностей всё меньше. «Моя бабушка» ждала ответа, а я молчал. «Спасибо! – наконец сказал я. – Вы тут всегда продаёте?» – «Уже много лет». – «Может быть, я ещё приеду. Надолго».
Часам к четырём базарчик стал сворачиваться. Подошли мужчины, нераспроданный товар перенесли к машинам, моей бабушке тоже помогли. Я решил ждать отца Давида непосредственно в монастыре.
Около пяти часов брат Роман вышел во «внутренний город» с деревянной доской и стал бить в неё колотушкой. Как я понял, это был сигнал к службе… В начале шестого брат Роман опять вышел с колотушкой. Отца Давида не было, служба задерживалась… В 17.15 показался монах с чёрной бородой. Это был отец Давид. Он выслушал меня, спросил, откуда я приехал, и вынес вердикт: «Мы сейчас не принимаем паломников. Олимпиада в Сочи, особые меры предосторожности…» Такой аргумент мне не показался убедительным, но спорить не имело смысла, я лишь заметил, что предварительно созванивался с настоятелем монастыря иеромонахом Андреем и он благословил на приезд. Об Андрее отец Давид ничего не сказал, лишь добавил: «К сожалению, нет». «А на службе сейчас можно поприсутствовать?» – «Нет, это закрытая служба». «Ничего страшного», – успокоил я не то его, не то себя…
Потихоньку начинало смеркаться. Надо было искать ночлег…
СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ
Получив отказ в монастыре, я оказался в положении героя телепрограммы «Орёл и решка» – того, которому надо прожить в незнакомом городе два дня за 100 долларов (три тысячи рублей). Мне предстояло прожить здесь четыре дня, имея в кармане 5 тысяч рублей.
Главное – это жильё. Днём я видел на некоторых домах объявления «Сдаются комнаты», но сейчас они что-то перестали попадаться на глаза. Ну вот, попалось наконец. Выходит хозяйка и говорит, что у них свободны двухместные номера по 750 рублей в сутки. «Я один, значит, плачу в два раза меньше», – размышляю я вслух. «Нет, вы всё равно платите за номер 750 рублей». Очень странная арифметика. Иду искать другую частную гостиницу. Выходит молодая русская девушка – и точно такой же расклад. «В номере же двуспальная кровать, – объясняет она, – поэтому что один человек, что два – плата одна и та же». Только теперь до меня доходит смысл встречаемых раньше в Интернете объявлений: мол, ищу напарника или напарницу для совместного проживания в номере. Был бы сейчас напарник, пришлось бы заплатить в два раза меньше… «Мне белья не надо, – говорю, – у меня спальник есть. Я вообще-то рассчитывал в монастыре поселиться, но они сейчас паломников не принимают». «Да, я знаю», – сказала девушка и после некоторых раздумий предлагает поселиться у них за 500 рублей. Я соглашаюсь безо всяких раздумий.
Второй этаж, угловая комната, кондиционер, большая кровать… На этаже душ и туалет. В этой гостинице я единственный жилец. С первого этажа, где живут хозяева, доносятся вкусные мясные запахи. «Где можно поужинать?» – спрашиваю я у девушки. «Вон видите новый ресторан, где много огней? – показывает она мне в окно. – Там русские повара». «И, наверное, русские цены», – добавляю я про себя.
В общем, скромный ужин с самым дешёвым мясным блюдом обошёлся мне в 700 рублей, и я решил в оставшиеся дни уделить большее внимание растительной пище: уж в мандаринах-то по 10 руб. за кг можно себе не отказывать.
Вечером обнаружил одну особенность: под моим номером располагалась хозяйская гостиная и было слышно всё, что там происходило. Я оказался невольным свидетелем некоторых тайн этой семьи.
Как понял по голосам, у хозяев было два взрослых сына. Девушка, которая меня принимала в гостиницу, была женой одного из них. У них был сынишка возрастом два-три года, который довольно шумно играл и иногда капризничал. Отец и мать семейства в присутствии сыновей и снохи говорили по-русски, оставшись же вдвоём, переходили на абхазский. Неожиданно разговор в гостиной перешёл на чисто богословские темы, что немало удивило. Оказалось, что второй сын – не то священник, не то монах. Вот, оказывается, почему девушка, селившая меня, знала, что монастырь паломников не принимает. В общем, я поселился в своеобразный филиал монастыря, что вызвало у меня невольную улыбку. Но радовался я рано…
Из разговоров стало понятно, что сын-священник (или монах) вернулся с монастырской (той самой, закрытой) службы, а учился он в Петербургской духовной академии. Своему брату, который был недавно на каких-то военных сборах в горах, он с восторгом рассказывал о монастырях Русского Севера. Иногда в разговор вклинивался отец семейства. Чувствовалось, что в богословских вопросах все они разбирались неплохо, спорили даже о грехах или почему невозможен православный терроризм. В какой-то момент в гостиной остался кто-то один, и этот один... громко выпустил газы.
Я лежал на кровати и читал «Житие святого Пантелеимона». Вся эта слышимость определённо смущала. Дом абсолютно новый, большой двор – ещё пустой, посажены только маленькие саженцы деревьев и виноградника. Вполне возможно, что хозяева и не подозревают о такой звукопроницаемости между этажами. «Надо будет, наверное, сказать девушке об этом, – думал я. – Перед самым отъездом».
Вдруг во время разговора в гостиную с криком вбежал ребёнок, и глава семейства буквально взорвался. Ребёнок сразу же замолчал, будто отрезало, а мужчина в бешенстве кричал, что сноха воспитывает сына как русского и что он больше не может её видеть, что ворота для неё открыты. Все, как и я, подумали, что это минутная эмоциональная вспышка, хозяйка дома дала мужу каких-то лекарств, так как у него подскочило давление, но через какое-то время вспышка повторилась. «Бери машину, – кричал отец сыну, – и вези её до границы! Ей не место в моём доме! Или я её сейчас зарежу!» Молчавшая до этого мать подала голос: «Она мать твоего внука!» «Значит, другого зарежу, кто первым попадётся!» – ответил отец.
Я как раз хотел спуститься вниз во двор покурить. Тут же, естественно, желание отпало.
Что интересно, сыновья молчали, не смея возразить отцу. Через какое-то время мать сообщила мужу, что не могут найти паспорт снохи. «Это вы специально! – закричал мужчина. – Ищите и увозите её!»
Я выключил свет в своей комнате и выглянул через шторы в окно. Сын завёл машину. Из дома вышла «моя девушка», за ней свекровь с ребёнком на руках, который совсем не подавал голоса. Через несколько минут машина отъехала. Голоса священнослужителя я больше не слышал, а хозяева что-то горячо обсуждали на абхазском языке.
Вскоре на улице раздались выстрелы: стреляли в небо около ресторана. Оттуда же гремела музыка. Видимо, у местной публики так принято выражать свою радость.
Уже сквозь сон слышал, как вернулась машина. Больше громких разговоров не было…
ЛИЧНЫЕ ПРИЧИНЫ
Абхазия – одна из древнейших христианских стран, принявшая эту религию от Византии в начале VI века. Но ещё в I веке здесь проповедовали апостолы Андрей Первозванный, Симон Кананит и Матфей.
Именно в Новом Афоне (древнее название – Никопсия) находится грот, где уединялся и молился апостол Симон Кананит, именно здесь он принял мученическую смерть и именно здесь в глубокой древности был построен в честь него храм, который сохранился до наших дней. В конце XIX века в Новом Афоне был построен грандиозный монастырь, названный Симоно-Кананитским.
Эта обитель стала как бы филиалом (или продолжением) греческого Афона, и место для него выбирали афонские иноки. Почему и появилось название «Новый Афон».
Особо чтимым святым для русских монахов в греческом Афоне является Пантелеимон, поэтому не удивительно, что главный храм новоафонского монастыря был назван в честь этого святого.
Как уже упоминалось выше, из-за раскола между Русской Православной Церковью и Абхазской Митрополией РПЦ призвала паломников не посещать абхазские храмы и монастыри, но у меня были глубоко личные причины посетить храм святого целителя Пантелеимона, «генетически» наиболее близкий к греческому Афону. Потому что Пантелеимон является особым для меня святым.
Ещё в конце 1980-х годов, работая в саратовской газете «Местное время», я как-то брал интервью у одного из священнослужителей. Во время паузы в разговоре, листая какой-то православный журнал, невольно стал вчитываться в текст и не смог оторваться, пока не дочитал до конца.
Это была история времён Великой Отечественной войны. Однажды в каюту советского морского офицера (военный корабль в это время находился в открытом море) кто-то постучал. Затем в дверях показался молодой человек в гражданском, сказал, что офицера ждут в капитанской рубке, и исчез. Когда офицер стал подниматься наверх, до него вдруг дошло, что на корабле не может быть гражданских лиц и что этого человека он никогда раньше не видел. Он всё-таки решил дойти до рубки, и когда поднялся, раздался сильный взрыв: вражеская торпеда как раз взорвалась в районе его каюты. Таким образом он спасся, а уже на берегу случайно увидел икону Пантелеимона и узнал его…
Я сам ходил в море, и эта случайно прочитанная история глубоко запала мне в душу.
Через несколько лет, уже в лихие 90-е, под надуманным и совершенно нелепым предлогом меня уволили из энгельсской газеты «Покровск», основателем и главным редактором которой я был. Часть коллектива в знак солидарности ушла из редакции вместе со мной. Именно тогда была создана «Новая газета». Но этому предшествовала череда угроз. Например, однажды у дверей своей квартиры я увидел банку с керосином и рядом разбросанные спички. Желание создать новую газету от этого не ослабло, но опасения за свою жизнь и жизнь близких оставались. И вот в один из дней (это было 9 августа), находясь в центре Энгельса, я впервые, пожалуй, взглянул на Свято-Троицкую церковь не как журналист. И пошёл туда не для интервью или какого-то репортажа, а «просто так». Это было совершенно новое ощущение…
Зашёл в храм и растерялся. Меня что-то привело сюда, но что дальше делать – не знал. И вдруг подходит ко мне пожилая женщина и говорит: «Ты правильно сделал, что пришёл. Сегодня день святого Пантелеимона. Вон там его икона, поставь ему свечку».
Меня ошеломили её слова…
Именно эта новая встреча с Пантелеимоном полностью успокоила меня, и угрозы, кстати, после этого прекратились.
С тех пор, в каком бы храме ни находился, я всегда прежде всего ищу икону «моего святого». И дома у меня появилась его икона, и я всегда с благодарностью и почтением смотрю на лик этого юноши.
Посетить храм святого Пантелеимона я посчитал своим личным долгом и не думаю, что это могло бы как-то повредить Русской Православной Церкви.
…В храме в эти новогодние дни было мало людей. Ничто не мешало просто находиться здесь, отдыхая душой. Это была действительно зона спасения, островок душевной безопасности, место спокойствия и силы…
ТРЕТЬЯ ВСТРЕЧА
Удивительно, насколько мы порой не обращаем внимания на очевидные вещи. Раньше понятие «святой» для меня было просто церковным шаблоном, чем-то абстрактным. За ликами святых на иконах я не видел людей, а ведь каждый святой – это реально существовавший человек. Когда до меня дошла эта совершенно очевидная вещь, я был поражён этим открытием, и, конечно же, захотелось узнать о жизни человека по имени Пантелеимон, которого причислили к лику святых и который удивительным образом стал мне близок.
Но где узнать? Тогда Интернета ещё не было. И опять как будто случайно одна из наших пожилых читательниц как-то обмолвилась, что с удовольствием читает жития святых. Оказалось, что есть такие книги, где рассказывается о жизни и подвигах святых. Тоже очевидная вещь, о которой я никогда не задумывался, ведь в наших библиотеках таких книг не было. И когда оказался в церковной лавке, тут же увидел большую книгу с названием «Житие и чудеса святого великомученика и целителя Пантелеимона».
Это была третья встреча с «моим святым», которая очень много мне дала. Вообще, знакомиться с биографиями великих людей интересно и поучительно. Биографии (жития) святых же – это увлекательные учебники духовности и человеческого величия, это история и философия «в одном флаконе», это зеркало, в котором открывается твоё истинное лицо.
ПАНТЕЛЕИМОН
Человек, которого мы знаем как Пантелеимона, родился в городе Никомидия (северо-запад нынешней Турции) примерно в 285 году. Родители дали ему имя Пантолеон (в переводе с греческого – во всём лев).
Мать Пантолеона исповедовала христианство, отец был идолопоклонником. Мать, воспитывавшая сына в христианском благочестии, умерла рано, и подросток, как говорится в Житии, «естественно пошёл вслед отцова заблуждения».
Подросток успешно освоил грамматику и другие науки, и отец отдал сына известному врачу Евфросину учиться врачебному искусству.
Пантолеон всё схватывал на лету. Был он к тому же добр нравом, в обхождении и беседах приятен и красив лицом, отчего всем был любезен, у всех был на языке и почитался всеми за некое диво. Царь Максимиан, живший в Никомидии и известный в истории как жестокий преследователь христиан, обратил внимание на благонравие и старательность Пантолеона (Евфросин брал с собой прилежного ученика, когда его приглашали к царю и к другим придворным лицам) и решил после окончания обучения взять юношу к себе во дворец как врача.
Пантолеона ожидала великолепная светская карьера, но судьба распорядилась иначе…
Однажды юношу окликнул некий старец, проживавший в невзрачном доме, мимо которого Пантолеон всегда проходил. Юноша зашёл в этот дом. Старец по имени Ермолай расспросил гостя про семью, про занятия, а в конце беседы сказал: «Поверь мне, добрейший юноша, истину тебе говорю, что врачебное искусство Гиппократа и других малозначительно, а боги, которых царь Максимиан, отец твой и прочие эллины почитают, суть пустые басни, лёгких умов праздное изобретение, и помогать они нисколько ни в чём не могут. Един же есть истинный и всесильный Бог, Господь Иисус Христос, в Которого если уверуешь, то одним призванием всесвятого имени Его будешь прогонять всякие болезни».
С этого дня Пантолеон постоянно стал заходить к старцу, заворожённо внимая его рассказам. Со всем своим юношеским максимализмом он принял христианское учение, абсолютно уверовав в Иисуса Христа.
Увидел он однажды на улице мёртвого подростка, а рядом находилась ехидна (змея). Страх объял Пантолеона, и он немного отступил назад. Но вскоре пришёл в себя и подумал: вот верный случай искусить и делом удостовериться, воистину ли несложно сказанное старцем Ермолаем. И он, воззрев очи в небо, обратился к Христу с просьбой оживить подростка. И тотчас как бы от сна отрок восстал живым, а ехидна рассеклась пополам и пала мёртвой.
После этого случая Ермолай окрестил Пантолеона.
Уверовав в Христа, Пантолеон захотел и отца своего отвернуть от идолов – эллинских богов. И однажды представился случай: к юноше домой привели слепого. Пантолеон вышел к пришедшим и пригласил с собой отца. «Я вылечу тебя», – сказал юноша слепому, на что отец ответил: «Не берись за дело, которого совершить не можешь, чтобы в случае неуспеха не быть осмеянным». Пантолеон коснулся очей слепого, призвав имя Христа, помолился об исцелении его и сказал: «Во имя Господа Иисуса Христа, просвещающего ослеплённых, прозри и виждь». И тотчас отверзлись очи его, и слепой прозрел…
После этого случая отец Пантолеона тоже стал христианином, и они с сыном сокрушили всех бывших в их доме идолов.
Вскоре отец умер, Пантолеон всех домочадцев отпустил на свободу, щедро одарив каждого, а имение, оставшееся от родителей, пошло по рукам бедных, больных, вдов.
У юноши появились завистники, донесшие Максимиану о «преступлениях» Пантолеона. Тот вызвал юношу к себе, который смело подтвердил, что отметает идолов и прославляет только Христа. «Если хочешь, государь, – предложил Пантолеон дерзко, – испытаем делом, чья вера истинная. Пусть принесут сюда какого-либо больного, неисцелимо болящего, которого излечить отказываются человеческое искусство и руки. Пусть также придут ваши жрецы; и призовём: они первые – своих богов, а потом я – своего Бога, и с призыванием какого бога отбежит болезнь, тот да и будет исповедем как истинный Бог, и поклонимся Ему, а других богов оплюём и предадим полному забвению». Царь принял это предложение…
В этом своеобразном состязании победителем стал Пантолеон, на что жрецы заявили Максимиану: «Если оставишь его в живых, забыты будут боги, прекратятся жертвы, христиане возьмут над нами верх и будут осмеивать нас».
Царь ещё раз попытался «вразумить» юношу лестью и угрозами, но тот был непреклонен: «Я так далёк от того, чтоб бояться мук за Господа, что считать буду большим лишением, если не будут наложены на меня множайшие и страшнейшие муки».
Максимиан впал в ярость и повелел повесить мученика на древе и терзать тело его когтями железными, а бока опалять свечами. Не обращая внимания на свои раны, Пантолеон начал молиться, и тотчас руки мучителей ослабели, а свечи погасли…
Кстати, в храме Пантелеимона в Новом Афоне, как и в монастыре Пантелеимона в греческом Афоне, есть большая икона, на которой изображены все пытки, которым подвергался 18-летний юноша. Этих пыток было семь: его тело опускали в расплавленное олово; Пантолеона сбрасывали в море с камнем на шее; его бросали на съедение голодным львам («Весь город поспешил на позорище то, – говорится в Житие, – желая видеть, как звери будут терзать прекрасного и неповинного юношу»); его привязывали к колесу, намереваясь пустить с горы, чтобы тело Пантолеона истёрлось на части (колесо понеслось вниз, а тело мученика осталось лежать на месте); юношу много часов били бичами…
В конце концов Пантолеона привязали к маслине и попытались отсечь ему голову, но лезвие меча, воску подобясь, заворотилось, и на шее святого не осталось ни малейшего следа сечения. Трепет объял исполнителей казни, и они пали к ногам юноши, который простил их (не ведают, что творят). Как раз в этот момент услышал он глас свыше, который возвестил: «Отселе будешь ты именоваться не Пантолеон, но Пантелеимон» (в переводе с греческого – всемилостивец). Этим именем нарёк его Господь.
Услышав это, Пантелеимон обратился к исполнителям казни совершить то, что повелел им тиран. Те отказались, но святой удостоверил их, что такова воля Божия. Так закончился земной путь человека по имени Пантолеон и началась новая жизнь святого Пантелеимона.
Учёные подобные истории называют историческими легендами, но многие легенды находят своё подтверждение. К тому же в раннехристианские времена вера людей – абсолютная, бескомпромиссная – действительно совершала чудеса, которые нам сейчас недоступны.
В своё время монахи Русской Свято-Афонской Пантелеимоновой обители стали собирать сведения о чудесах и случаях исцеления от святого великомученика, которых накопилось многие сотни. Это уже абсолютно реальные истории последних веков. Порой достаточно было просто обратиться с просьбой к образу Пантелеимона (в XIX веке икон с его образом в русских храмах практически не было, и люди «использовали» печать с изображением святого, которая ставилась на письмах, приходящих с Афона), и помощь приходила.
Информация об исцелениях и чудесах приходила на Афон из разных мест России (от Петербурга до Иркутска). Приведу лишь одну запись, которая раскрывает «весь спектр» помощи Пантелеимона и к тому же связана с Саратовом.
«Один афонский монах, в бытность свою в г. Саратове, оставил в Спасском монастыре тамошнему духовнику, иеросхимонаху Моисею, по его желанию, изображение св. великомученика Пантелеимона.
Спустя некоторое время (в 1863 г.) к этому достопочтенному старцу-духовнику приходит известный ему боголюбец, муж высокого благочестия, украшенный множеством дел милосердия и совершивший, с благочестивою целью, много разных путешествий по св. местам русским. Увидев в келье духовника изображение св. великомученика Пантелеимона, этот ревнитель благочестия прослезился и спросил о. Моисея, откуда он достал эту картину. Узнав же, что она от афонского монаха, он рассказал, что за несколько лет пред сим видел сего угодника Божия во сне, во время сильного на него гонения, бывшего по зависти диавольской: св. страстотерпец явился ему точно в таком виде, с ковчежцем в руке, как он изображён на картине, и подал ему ложечкою из ковчежца некое врачевство, подобно св. причащению; боголюбец сей жидкость проглотил, а крупину, по неимению вследствие преклонных лет зубов, старался раздробить дёснами. Делая это, он внимательно смотрел на св. великомученика и, проглотив его лекарство, ощутил неизречённую радость. Какая-то живительная теплота разлилась по всем его членам, и он проснулся с тем же ощущением благодатной радости.
С ранних лет читавши неоднократно житие св. Пантелеимона, этот боголюбец имел особое благоговение и усердие к великому сему страстотерпцу, но никогда доселе не случалось ему видеть изображение угодника, а потому он и не знал, кто являлся ему во сне и кто подал, под внешним видом врачевства, радость духовную, облегчившую тогдашнюю тягость посетивших его скорбей. Когда же увидел изображение и узнал, что это был св. страстотерпец Пантелеимон, то радость его удвоилась и он не мог удержать слёз своих, лившихся от восторга и благодарности к св. целебнику, явившему некогда ему, в скорбях сущему, свою обычную милость. Итак, великий целитель телесных недугов столь же милостиво врачует и душевные скорби, и, что ещё умилительнее, скорби тех, которые не просят его о том, а только чтут его как великого в мучениках и преславного чудотворца и питают к нему благоговение и любовь».
Как ни удивительно, но святой Пантелеимон в своей «жизни после смерти» обладает ярко выраженным индивидуальным характером, что ярко свидетельствует о его реальном присутствии среди нас. Например, он не любит, когда обращающиеся к нему за помощью дают какое-то обещание, а после исцеления забывают об этом. В таком случае он может наслать новую болезнь, чтобы вразумить человека. Подобных случаев зафиксировано множество. В общем, как был Пантелеимон при жизни земной максималистом, так и остался. Поэтому не надо давать ему тех обещаний, которые не будут исполнены. За свои слова придётся отвечать перед строгим и бескомпромиссным судьёй. Не любит Пантелеимон и лжи.
Известна такая история. В 1856 году монахи Русского монастыря Пантелеимона на Афоне пригласили на праздник святого Пантелеимона митрополита Григория, жившего на покое в греческом монастыре Ватопеде. Зная, что вся церковная служба в этот день длится в общей сложности 20 часов, Григорий, устрашась этого, объявил посланному, что не может принять их приглашения по случаю болезни ног. Вскоре у митрополита и в самом деле заболели ноги, причём так сильно, что он поспешно отправил своего диакона в Русскую обитель и велел там среди всего братства объявить, что он солгал, сказавшись больным, а что на самом деле он лишь поленился, уклоняясь от продолжительной службы; что он просит прощения у всей братии и умоляет их помолиться святому великомученику Пантелеимону, чтобы угодник Божий простил ему его согрешение. Желание владыки было исполнено, и он вскоре приехал сам поклониться святым мощам и принести благодарственное молебствие страстотерпцу, от которого затем получил исцеление.
…В Новоафонском монастыре находится несколько икон святого великомученика Пантелеимона с частицами его мощей, а также настенная роспись с его образом. Греческий юноша, ставший русским святым, на абхазской земле…
УДИВИТЕЛЬНЫЙ ГОРОД
Симоно-Кананитский монастырь, расположенный на высоте около 100 метров над уровнем моря и построенный в конце XIX века, главная достопримечательность Нового Афона – он виден практически с любой точки города и окрестностей. А сам Новый Афон (древний город Анакопия), пожалуй, главная достопримечательность Абхазии.
Когда старцы с Афонского монастыря в Греции выбирали место под строительство новой «Афонской горы», то остановились именно здесь. В древности и апостол Симон Кананит поселился здесь. И древние абхазы во II веке на Апсарской горе (она тоже видна с любой точки окрестностей) построили крепость. То есть место это притягательное, особенное и, как сейчас говорят, с положительной энергетикой.
Старец Иероним, давая наставление первым строителям Новоафонской обители, говорил: «Стройте обитель в таком месте и так, чтобы монахам было и светло, и тепло, чтобы не было близко болот, чтобы не было сильных вредных ветров из ущелий. Пусть монахи пользуются всеми дарами Божиими, дабы враг диавол не имел повода под видом неудобств переманивать их в другие монастыри, а потом и в мир. Довольно для нынешних слабых людей и тех скорбей, какие попустил Бог в общежитии». Старец, говоря о «слабых людях», имел в виду русскую братию на Афоне, где «искушения достигли своего апогея». В общем, на горе Афон возникли «разброд и шатания», почему и появилась идея строительства Нового Афона.
В этом благословенном месте множество достопримечательностей, автобусы с туристами идут один за одним, даже зимой. Здесь три туристических кластера (новое модное словечко с Сочинской Олимпиады), куда эти автобусы стекаются и где сконцентрирована продажа сувениров, местных деликатесов и т. п. Один из кластеров – Новоафонский монастырь, другой – древний храм Святого апостола Симона Кананита, живописная станция Псырцха, водопад, Музей истории Абхазии, ГЭС конца XIX века и т. п. (об этом месте уже шла речь выше). Третий кластер – одна из крупнейших в мире пещер.
Новоафонский лабиринт пещер (некоторые из них размером в два футбольных поля) был открыт местным 16-летним подростком в 1960-е годы: именно он рискнул спуститься в «бездонную яму», известную с древности. Все считали эту яму входом в ад, её обходили стороной, а вот юноша читал, наверное, журналы «Юный натуралист», «Техника – молодёжи» и другие и решил исследовать «загадку природы», целенаправленно приготовив необходимое снаряжение. Можно представить, каково было его потрясение от увиденного, потому что и для современных туристов всё увиденное под землёй – удивление на грани шока.
В СССР (а Абхазия была всесоюзной здравницей) к открытию удивительных пещер подошли вполне прагматически: построили в 1975 году целый комплекс для туристов, проложив до пещер почти трёхкилометровый тоннель, по которому пустили… поезд. Да, именно на миниатюрном поезде доезжаешь до входа в лабиринт, потом два километра путешествуешь по пещерам, переходя из одного «зала» в другой (тут и подземные озёра, и сталактиты, и сталагмиты, и много всего другого, от чего дух захватывает), а на выходе опять попадаешь к поезду (уже на другой «станции») и возвращаешься обратно. Всё это удовольствие стоит 400 рублей. Правда, иногда (как это случилось с нашей группой) советский комплекс даёт сбои – например, что-то ломается в поезде (он тоже с советских времён), и тогда людям приходится идти «на поверхность» три километра пешком по тоннелю (рядом с железнодорожной колеёй предусмотрительно проложен узенький «тротуар» для технического персонала). Впрочем, это тоже интересно…
Апсарская гора высотой около 400 метров, как и Новоафонский монастырь, притягивает взгляд всех приезжих. Во-первых, на её вершине стоит белая крепостная башня XI века (ночью она подсвечивается), во-вторых, по её крутому склону проходит опять же древняя – II век! – защитная стена с развалинами оборонительных сооружений. Автобусные туристы любуются этим издалека, и только специальные маршруты подвозят людей к подножию горы, откуда на вершину проложена дорожка, зигзагом уходящая наверх. Здесь в беседке сидят «горячие абхазские парни», продающие билеты на гору по 100 рублей.
Конечно, не все могут подняться пешком на 400-метровую высоту, поэтому на вершине в основном молодёжь. В эти новогодние дни тут и там можно было видеть молодёжные пикники и даже загорающих людей, потому что при +15 градусах на ярком солнце и в безветренных местах очень даже комфортно. И вообще, здесь была весна: цвели одуванчики, ползали по зелёной траве красные солдатики…
Древняя крепость очень даже удивила, причём не только грандиозными развалинами. Во-первых, на вершине когда-то стоял целый город, в каменных лабиринтах которого братия Новоафонского монастыря в XIX веке соорудила часовню в честь иконы Иверской Божией Матери. Во-вторых, на самой вершине находится колодец, построенный в Х веке, в котором до сих пор великолепная вода. Он так и называется – Неиссякаемый колодец. И он, кстати, не глубокий. Каким образом на вершину поступает чистейшая вода, даже специалистам неясно. В-третьих, с горы открывается удивительный вид на город, на море и побережье, на горы со снеговыми вершинами. Можно часами любоваться очаровательными просторами.
А ещё в Новом Афоне есть удивительный парк, где в прудах плавают белые и чёрные лебеди…
Вот такой уголок рая есть на земле, где даже зимой чувствуешь себя расцветающим. И это место вполне доступно для любого россиянина, хоть и формально заграница. Во всяком случае летний отдых (не говоря о других временах года) здесь дешевле, чем в Сочи или Крыму. В Новом Афоне я, например, обнаружил кафе, где за 100 рублей предлагается полноценный обед и стакан красного домашнего вина...
***
Покидал Абхазию я с добрыми чувствами. Даже семейная драма хозяев гостиницы воспринималась как «национальная особенность». А то, что билет на «Газель» до границы вдруг подорожал до 200 рублей (от границы до Нового Афона стоил 150 рублей), вызвало лишь улыбку.
Вроде бы цель поездки не была достигнута – в монастыре я не жил, но всё оказалось завязанным с ним. Зона спасения в Новом Афоне – это не только монастырь, но и весь этот «Русский Афон» со своими «дарами Божиими».
Январь, 2014
Продолжение следует
Уважаемые читатели! Я рад делиться с вами своими ощущениями от своих "спасений" и буду рад получать от вас ваши комментарии и мысли. С уважением к вам, А. Бурмистров!