«Стекла автобуса разбиты, все в крови. Мы достали болты и с заднего сиденья поливали ментов». Дикие истории фанатских выездов 90-х !!!!!!
ОМОН, алкоголь, нищета.
Первые выезды фанаты в СССР начали пробивать в 1970-е – когда и зародилось само фанатское движение. На гостевые матчи полвека назад отправлялись группы из максимум 10-30 человек. В других городах их принимали как добрых друзей.
К концу 80-х движение разрослось, и зародилась ненависть: в Киеве высаживался целый красно-белый поезд, который после матча ехал обратно без стекол и в крови – результат драки фанатов «Спартака» против целого стадиона из болельщиков «Динамо». Уже тогда фан-движение пыталось стать субкультурой – появлялись шарфы, клубные свитера, заряды.
Все рухнуло с распадом Советского Союза. От многотысячных движений остались десятки человек, которые вместо дерби Москвы и Киева на 80-тысячном стадионе смотрели унылое зрелище на колхозном поле с гнилыми трибунами в Воронеже. Первые годы новой России – самое грустное время нашего футбола. Но вместе с тем и самое атмосферное.
Как все изменилось в начале 90-х: вместо сотен человек на выезде – единицы, страна обыдлела, чемпионство «Спартака» увидели 5% «Лужников»
Андрей Малосолов, фанат ЦСКА: Каждый уважающий себя фанат в то время вел что-то вроде дневника: маленькие записные книжки, куда записывались выезды, впечатления – вплоть до того, что считалось количество флагов. Существовала градация, сколько было самопальных флагов и сколько родных. Плюс велся поименный перечень людей.
Например, в последний год Союза в 1991-м в Минск за ЦСКА поехали 450 человек, в Киев – 430, в Одессу – 140, в Донецк – 130. В 1992-м цифры стали кардинально падать. Самый большой выезд 1992 года – с «Зенитом»: 150 человек; в Ставрополе было 58 человек, во Владикавказе – 45 человек, в Екатеринбурге – 38.
Фанаты ЦСКА в Нижнем Новгороде
Статистика по 1993 году: Волгоград – 130 человек, Ростов-на-Дону – 80, Камышин – 60, Ставрополь – 45, Набережные Челны – 13, Екатеринбург – 11.
1994 год стал провальным, пик разложения фанатского движения. Если в 1992-1993-м ездили по старой памяти, то в 1994-м – опустошение: Нижний Новгород – 51, Камышин – 37, Сочи – 32, , Самара – 24, Ставрополь и Волгоград – по 10, Владикавказ – 6, Екатеринбург – 5, Тольятти – 4, Челны – 3, Тюмень – 2.
Получается, с обретением независимости мы перестали ездить в такие города, как Харьков, Минск, Киев и стали разъезжать по диким пердям вроде Находки. Вообще, для фанатов съездить в пердь всегда было вызовом и интересно. Большие города они много раз посещали, а перди привлекали. Но произошло другое: население не просто обнищало, оно рухнуло в клоаку.
Василий Петраков, фанат «Торпедо»: Не сказать, что в Советской Союзе жили все очень хорошо, но в 1992-м население ограбили, появилось много бомжей, опустившихся людей. Закрылись заводы, фабрики, все пришло в запустение, работы нет, какие тут выезды. А у нас оставались люди, сказывалось третье место годом ранее. Так мы опередили все российские команды, ставили рекорды. Например, в Нижний Новгород вывезли 320 человек. В 1992-м играли там самыми первыми. Когда с утра приехали на стадион, увидели, что старушки ходят с тряпками и разравнивают поле.
Евгений Нечаев, фанат «Динамо»: В начале 90-х страна была нищей. Люди разные, это не зависит от страны. Конечно, в провинции кричали, что москвичи пидорасы, но это еще и в Советском Союзе было.
Фанаты «Динамо» в Иваново
Сергей Демичев, фанат «Торпедо»: В начале 90-х уровень жизни в стране упал, людям просто стало не до футбола. Помню, «Спартак» приехал к нам 9 мая на Восточку – стадион практически пустой. Мы на своей грядке «Запад 5» чего-то зажигаем, а они напротив нас даже полсектора не заняли. Я не знаю, кто тогда на футбол ходил. Только герои.
В провинции фанатов вообще не осталось. Поехали в Коломну, устроили дебош, была стрельба в воздух. Но местных фанатов не видели, одни гопники, они же очень любят выступать: постоянно пытались бычить, атаковать, не получалось, потом за них вступали менты. Кого-то из наших тогда даже забрали. Он в наручниках сидел в машине, а потом как-то из нее сбежал. Причем в наручниках. И по городу он ходил в наручниках. Уже не помню, как потом их снимали.
Нападали на нас, потому что москвичи. Сейчас в Тулу приедешь – многие за ЦСКА или «Локомотив» болеют. Тогда не было такого, они выступали за город. И пофигу кто из клубов приехал – главное, что Москва. Шары зальют, начинают гнуть пальца.
Трибуны опустели, тем более что и смотреть-то нечего было. Стадионы находились в таком же состоянии. Правда, появилась возможность организовать выезды за рубеж. В 1990 году в Данию съездили, в 1992-м – на «Олд Траффорд», «Сантьяго Бернабеу». Мы просто ######## от перепадов: здесь – Камышин, здесь – Мадрид.
Андрей Малосолов, фанат ЦСКА: Те люди, которые сейчас считают, что население живет в нищете, просто не представляют, что было в начале 90-х. Это был реальный беспросветный ад, народ ходил в обносках, грязной одежде, все вокруг стало преступным. Банды поделили все. Как в фильме «Брат-2», где таксист в Нью-Йорке говорит: «Были люди как люди, сразу стали все дебилы». Вот реально: были нормальные советские люди, а стали злыми тупыми дебилами. Это факт. Страна мгновенно обыдлела. Из-за этого любой выезд – постоянно приключение. Дрались в поездах, на вокзалах, с таксистами на остановках, когда водку брали.
И падение началось у всех клубов. К 1993-му в живых остались две движухи из традиционных – ЦСКА и «Торпедо». Массы спартаковских фанатов исчезли. Апогей – на последний матч чемпионского сезона «Спартака» в «Лужники» пришло 5000 человек (при вместимости стадиона в 96 тысяч – Sports.ru) . Это был шок.
Самые громкие выезды: Липецк – погоня с ментами, в Ставрополь – поезд в крови, Ростов – переговоры с гопотой
Демичев: Самый сумасшедший выезд «Торпедо» на Кубок с Липецком в середине 90-х. Петрак организовал автобус, 45 человек. И еще люди на электричках. В сумме человек 90. Поехали на расслабоне, чего там от местных ожидать. Если в Москве упадок, то в Липецке – тем более. Скины гоняли в бомберах и ботинках, а людям под 30 все пофигу – мы были в шортах. На ноги я вообще нацепил что-то типа вьетнамок – шлепки. Ехали посмотреть футбол и отдохнуть.
Отболели, а после матча гопники и люди с перстнями начали бычить. Мы решили загрузиться в 90 человек в автобус, отъехать, а часть выкинуть на вокзале. Пошли к автобусу, менты сделали коридор, а местные кричат и прыгают. Идем – меня кто-то за майку схватил, ворот оторвали. Майка – «Тоттенхэм». С атрибутикой туговато, а у них майки один в один, как у «Торпедо» с Holsten.
Фанаты «Торпедо» в Липецке
Ребята, Вадик Регби, сказали: «Давай сейчас выскочим и положим тех, кто порвал? И поедем со спокойной душой». Мужики, конечно, были не те, но мы резко выскочили, оплеух надавали и поехали. Едем по городу – подрезает «Волга». Оттуда вышел мент и один тех из мужиков. Они тоже оказались ментами, но в штатском. Сзади подъехал желто-синий воронок ОМОНа. Из него вылезли другие менты, монтировкой разбили нам боковое стекло. Местные увидели движуху, стали камнями кидать. Стекла полетели только так. Мы вылетели из автобуса и начали гопников класть. А их все больше и больше прибывало. Под конец ощущение, что весь город сбежался нас #######.
Менты смотрели за дракой со стороны. Как только начинали теснить, они вступали в дело и нас загоняли в автобус. Четыре раза это повторялось. Три раза мы выскакивали назад. Все в порезах, бошки в крови, внутри все стекла побиты.
С нами был парень – белорус, который сам автобусы водил. Он отодвинул водилу, сказал, что на таран пойдет. Только завелся – менты отъехали. Но как тронулись, видим, что за нами бежит Сашка Селтик, а за ним толпа гопников. Притормозили, Сашка запрыгнул, а на нем мент виснет, не дает в автобус залезть. И орет: «Он останется здесь, он останется!».
У одного нашего лицо кровью залито, потому что камень попал, он ничего не видит, только кричит: «Почему мы не едем? Почему не едем?» – «Да мент Селтика хочет оставить». Он разворачивается и «Мартинсами» прямо с ноги как засадил менту в репу. Тот упал. Мы по газам.
В автобусе 90 человек, только лобовое стекло целое – остальные выбиты. Занавески, как парус, развевались. Решили проехать пару кварталов, остановиться около палатки, разгромить все, раздать люлей первым попавшимся, вынести палатку и уехать в Москву. Все на взводе: «Да, так и сделаем». Притормозили – за нами ОМОН. И сигналит, не дает остановиться.
Решили ехать за город, сделать крюк и вернуться. Выехали за город – они не отстают, все за нами едут. Так мы ехали, ехали. И они довели нас до границы Липецкой области. Чтобы только мы нигде не остановились, не разгромили.
Уже стемнело, холодина началась. Мы занавески сорвали, на голову повязали. Еще отходняк такой, сушняк. И ссать охота. Встали человек в восемь на заднее сиденье, болты достали. Менты за нами ехали, а мы их поливали. Не прямо на машину, они немного отстали, но нас освещали. Первая восьмерка поссала, потом ее вторая сменила.
В Москву приехали рано утром на Домодедовскую. У меня майка порвана, в крови, плюс босой, шлепки слетели в драке. По автобусу ходить не мог, потому что пол весь в стекле. Только по сиденьям прыгал, как обезьяна. Остановили тачку до Коломенской – у меня там товарищ Сашка Дудев жил, он не поехал на выезд тогда из-за того, что работал. Приехали: «Сань, дай что-нибудь надеть и доехать в Алтуфьево домой». А он два метра, у него 47 размер, у меня-то 43-44. Потом шел по улице – на меня люди смотрят. Сначала не понял почему. Потом так прикинул: кроссовки на четыре размера больше, мыски вверх загнулись, как туфли у Маленького Мука. Рукава съехали, чуть ли не по полу болтаются. Таким вернулся домой.
Петраков: В 1991-м играли в Ростове с «Ростсельмашем» на стадионе СКА. Стадион находился в гопническом районе. Перед началом матча пришли как раз гопники и начали тележить: «Москва – Ростов». Прямо там началась драка. Кто пришел – мы всех повалили. Вдруг поднялись 200-300 местных мужиков и пошли к нам на разборки, потому что те убежали в крови. А нас 50 человек. Ни одного милиционера рядом нет. Я вышел, говорю: «Парни, стоп! Мы не враги, давайте разбираться». Удалось снять напряжение, все успокоилось. Через пять минут прибежали два милиционера: «О, а чего у вас какие-то беспорядки?».
Фанаты «Торпедо» в Ростове-на-Дону
Малосолов: Мой первый боевой выезд 1992 года – Ставрополь. Туда собиралось человек 70-80, а доехало 58. Началось с того, что за несколько десятков минут до отправления поезда с Курского вокзала мы схлестнулись с преступной группировкой из Ингушетии. Причем ингуши все маленького роста как на подбор. Привыкли всех обувать, а здесь попались пьяные мы, для которых даже уголовные авторитеты ничего не значили, мы их всегда били. История повторилась: они на нас наехали, мы сразу их лидеру разбили бутылку о голову и погнали. Стоял рев, визг.
Продолжилось в поезде, где возник конфликт с пассажирами. До сих пор помню: один – высоченный русский, второй – азербайджанец Алиев. Началась жуткая драка. Они достали ножи, у наших был нож. Закончилось рекой крови в плацкарте. В Курске всех приняла милиция. 15-20 человек повязали, три человека, включая лидера – Мишу Г., получили срок в несколько лет.
До Ставрополя мы ехали в подавленном состоянии. У меня в то время еще был панковский ирокез. По тем временам это что-то немыслимое. На пересадке в Кропоткине я отделился от группы, потому что пошел покупать «Советский Спорт». Сразу подкатили чеченцы с ножом – предложили ответить за прическу. Я сказал, что конфоркой поджег одну половину головы, они ответили: «Давай мы сейчас ножиком вторую добреем». Как-то отбрехался.
Фанаты ЦСКА в Ставрополе
В самом Ставрополе к нам начали ходить делегации от гопников. Одновременно на сектор пришли 15 фанатов «Динамо» Ставрополя: «Толпа против вас, а мы – за вас. Фанат фанату друг и брат». Так случалось почти в каждом городе: нападала гопота, а местных фанатов почти не было.
Со стадиона вышли, помня, что нам обещали устроить кровавую баню. Смотрим – 100-150 гопников. Нас 58, все молодые. Сняли с себя солдатские ремни и набросились на толпу. Просто ее уничтожили. Кого смогли – догнали и добили ремнями. Они были в ужасе, не представляли, что какие-то приезжие могут устроить дикий ад в их городе.
Нижний – фанатский ад: ОМОН избивал даже в туалете, брал взятки, город – уныние
Нечаев: Нижний мы называли ОМОНовск-Сити. Там постоянно устраивали маски-шоу: космонавты залетали. Стоишь, ссышь в туалете – залетают и ##### дубинкой. Просто потому, что ты приехал из Москвы.
Демичев: Мы привыкли, что в Москве на стадионе нет ни водки, ни пива. А Нижний всегда болтался черте где, впервые оказался в вышке. Идем в перерыве – пиво ящиками стоит. Я взял на 50 тысяч по тем деньгам ящик пива – 25 бутылок. И спокойно пошел с ним на трибуну. Глушили в перерыве.
После матча нас долго держали на секторе – местные начали камнями закидывать. Стадион древний: разруха, лавочки деревянные. Мы стали отрывать их и в ответку фигачить. Несколько человек, в том числе меня, скрутили и через все поле приволокли в обезьянник. Там начинали ####### без всяких объяснений. И открыто говорили: «Деньги есть?». Я так «обрадовался», что на 50 тысяч купил ящик, все потратил.
Обыскивали долго. Потом [наши] в автобусе увидели, что людей нет. Пришли к ментам – им говорят: «Соберите деньги, а то они на сутки останутся». Но денег реально ни у кого не было. В автобусе деньги не нужны. В нем только бухло, еды-то никакой не было. Как-то вытащили без денег.
Фанаты «Торпедо» в Нижнем Новгороде
Петраков: Милиция в Нижнем была соответствующая: их только что вывели из какого-то конфликта на Кавказе. Шуток не понимали совсем. Ситуация: наш человек кидает в сторону поля какой-то огрызок. Понятно, что до поля он не докинет. Понятно, что это от эмоций. Но за это несколько ОМОНовцев раскидывают всех, хватают Мишу Каблука – взрослого человека – и со всей дури бабах головой в стенку, которая огораживает трибуну. Я выскакиваю: «Ребят, вы что творите?» – «А че он кидает?».
Нижний всегда играл в первой лиге, а тут оказался в высшей. Многих вещей там просто не понимали. Тот же туалет: обнесли загончик металлическим забором прямо около трибуны. Выходишь: стоишь писаешь в канаву, а люди с трибуны на тебя смотрят. Может, у них до этого было мало туалетов, а тут надо много людей обеспечить?
Город тоже был не как сейчас: после матча толпа гопников пришла драться с нами – пришлось кулаками лечить. Получилось как: милиция довела нас до вокзала, а на этой площади собралось человек 100. Как нам потом сказали, это даже не нижегородцы, а из Дзержинского и пригородов. Кого-то из наших они побили за шарфы. Прибегает человек: «Наших бьют». Мы выскакиваем – кого поймали, того отлупили. Милиция рядом стояла, но ей плевать: развлекайтесь, как хотите.
Малосолов: Самое интересное событие 1992-го в России – Нижний Новгород. Последний выезд сезона, холодрыга. Нас зачем-то посадили в центр центральной трибуны. На самой первой минуте матча начались массовые беспорядки. Все местные проходили с бутылками, все легко проносилось. Начали в нас кидать, мы – в них. Потом нам это надоело, мы ломанулись и просто стали окучивать соседний сектор. В этот момент вступил спецназ, который даже по тем временам отличался бешенством. Им руководил человек ростом меньше метра пятидесяти. Натуральный карлик. Злой и осатанелый мужик. Мы думали, почему они все такие охреневшие, потом выяснилось, что это был тюремный нижегородский спецназ. И его согнали на матч к нам.
Началась дикая бойня прямо на трибуне. Задержание выглядело так: человека не вязали, не заламывали руки, а просто скидывали с высоты. Он летел кубарем по ступенькам вниз. Внизу ему с ноги разбивали щи. Все – в крови. Футболисты увидели, остановили матч, начался скандал: «Что вы делаете с нашими болельщиками?». Но потом продолжили.
После матча мы вышли в парк и этот же спецназ устроил второй мощнейший скачок на нас. Снова жуткая рубка: люди падали без сознания. А там еще темень, ничего не видно. Помню, когда после бойни в парке вышли к метро, впервые увидел в городе свет. Он был просто потерянный, развалившийся город из фильма «Жмурки». Их же снимали там, и они ярко показывают, в какую помойку тогда превратился Нижний.
