На ранней заре зарождения самостоятельного казахстанского хоккея территориальный охват республиканской федерации региональных представителей не то чтобы оставлял желать лучшего, скорее отсутствовал как опция. Клубы самостоятельно находили себе места в соревнованиях, благо бюджеты не страдали избыточной пухлостью от государственных вливаний.
Петропавловский «Локомотив» в силу своего исторического соседства и административного подчинения транспортного узла к Южно-Уральской железной дороге после недолгого согласования успешно заявился во вторую лигу зоны «Урал - Западная Сибирь» чемпионата России.
Назначение главным тренером получил легенда петропавловского хоккея Николай Старухин. Будучи жёстко ограничен платёжной ведомостью и нежеланием разумного риска Николай Алексеевич в кратчайшие сроки сформировал костяк из собственных воспитанников, разбавив четвёртую тройку влияниями извне. Транспортные расходы полностью взяло на себя отделение дороги. К фирменным поездам дополнительно цеплялся плацкартный вагон, игроки загружали первые два отделения объёмистыми баулами, занимали места из личных симпатий и под стук колёс и несмолкаемый беззаботный смех отправлялись покорять хоккейные просторы Южного Урала по маршруту: Асбест - Екатеринбург - Златоуст - Курган - Снежинск - Чебаркуль.
В один из памятных выездов в Екатеринбург на спаренные игры против местного РТИ Николай Алексеевич позвал и меня: «Поехали с нами. Проветришься. Напишешь, если будет о чём». Как в воду глядел главный тренер. Впечатлений набрался массу, не от хоккею правда. Нахватали наши без вариантов около двух десятков шайб, писать про то в областную газету не шибко то и хотелось. Материала особо не набиралось и по творческой части поездка выглядела весьма бледненько. Но главный десерт, как оказалось, ожидал нас совсем не на открытом корте Уральского завода резино-технических изделий.
Радушные хозяева дабы хоть немного развеять гнетущую тоску после беспросветных поражений пригласили нас в полном составе на Центральный стадион на вечерний матч высшей лиги чемпионата России по хоккею с мячом между двумя армейскими одноклубниками СКА из Екатеринбурга и Хабаровска.
Подробности матча, в отличие от счёта - 5:2, как-то в памяти не задержались, но самое интересное случилось в перерыве. Мы с радостью спустились с трибун в тёплое помещение глотнуть горячего чайку и немного отогреть подзябшие ноги, носы и уши. И тут кто-то из сотрудников клуба подводит к нашей группе невысокого, коренастого элегантного мужчину солидных лет и рекомендует: «Прошу любить и жаловать - наша гордость Николай Александрович Дураков».
Так вот зачем нужно было сюда приезжать! Невероятно, неужели тот самый?! Один из лучших снайперов за всю историю хоккею с мячом, обладатель немыслимого количества как командных, так и индивидуальных трофеев. Дураков! Знакомимся. Крохотная рука плавно зажимает будто клещами мою далеко не самую слабую. Вот так хватка! Начинаем вспоминать лихую молодость беспощадной грозы всех без исключения вратарей мира, неистовствующие трибуны: «Бей, Дураков!». И он бил, и он забивал. Только в чемпионатах СССР набилось аж 588 голов в 459 встречах за родной тогда ещё свердловский СКА и 48 голов за сборную.
Позабыв, что пора выдвигаться на уличный морозец ко второму тайму, нас тесным кольцом сжимают довольные болельщики со стажем. Николай Александрович нежно любим понимающими ценителями, каждое его слово звенит в тишине и ласкает слух. С нами говорит история, переливаясь нежным светом подобно жемчужине в драгоценном ожерелье непобедимой советской сборной.
15 минут перерыва пролетают одним мгновением, пора прощаться. Набираюсь смелости и на глубоком вздохе решаюсь на главный свой вопрос.
«Николай Александрович, а можно нескромный вопрос?»
«Ну, конечно, спрашивай»
«Извините за бестактность, но наверняка ваша удивительная фамилия доставляла вам некоторые неудобства...»
«Ты про то, что Дураком звали?»
«Извините ещё раз!»
«А, пустяки, никогда не обижался на это. Нравилось даже. Что спросить хотел-то?»
«Было ли у вас когда-нибудь другое прозвище, кроме Дурака?»
«Конечно, было»
Тишина вокруг и без того тишайшая на мгновение стала вдруг абсолютно-эталонной без воздушных колебаний, что-то ответит мастер. Короткий ответ, и стены центрального стадиона заходили ходуном от раскатистого разноголосого хохота здоровенных и бесконечно счастливых мужиков:
«Дура»