Свидетельства генетики
Недавнее крупное палеогенетическое исследование[1] подтверждает уже давно предполагавшийся археологами путь миграции индоиранцев из уральско-тобольских степей на юг. Этот путь вёл их через территории Северного Казахстана, занятые редким послеботайским населением, уже отчасти освоившим скотоводство и металлургию, и через земли рыбаков, охотников и собирателей Кельтеминарской культуры, обитавших к югу, западу и востоку от Аральского моря, в область земледельческой Бактрийско-Маргианской археологической культуры (БМАК) (XXIII-XVIII вв. до н.э.). По аутосомным генам бактрийцы-маргианцы были потомками земледельцев из Ирана (60%) и Анатолии (21%), имевшими примесь западносибирских охотников-собирателей (т.е., вероятно, кельтеминарцев) (13%).
В начале II тыс. до н.э. в окрестностях бактрийско-маргианских городов появляются захоронения людей со «степными» генами, отмечающие южную экспансию индоиранцев: «…Между 2100 и 1700 гг. до н.э. мы обнаруживаем в трёх местах на периферии БМАК людей со степными генами ранне-среднего бронзового века в смешанном виде, в каком они обычно присутствовали у степных групп поздне-среднего и позднего бронзового века (Steppe_MLBA). Это документально подтверждает движение степных генов на юг через данный регион, которое стало оказывать существенное воздействие на него только около начала II тыс. до н.э.»[2]; «Анализ периферийных образцов не обнаруживает никакого присутствия генов степных животноводов в группах, окружавших поселения БМАК, ранее 2100 г. до н.э., но предполагает, что между 2100 и 1700 гг. до н.э. сообщества БМАК оказались окружены носителями таких генов»[3].
Вновь подтверждается вывод о происхождении индоиранцев из области культур Шнуровой керамики: «…Мы документально установили присутствие генетически относительно однородной популяции, распространённой по огромному региону восточноевропейской и зауральской степи между 2000 и 1400 гг. до н.э. (Steppe_MLBA). Многие образцы в этой группе происходят от людей, похороненных с вещами комплексов культур Шнуровой керамики, Срубной, Петровской, Синташтинской и Андроновской, все из которых представляли собой смесь степных генов ранне-среднего бронзового века с генами европейских земледельцев среднего неолита (Europe_MN). Это соответствует результатам предыдущих исследований, показывающим, что после движения восточноевропейских популяций на запад и их смешения с местными европейскими земледельцами прозошло обратное движение на восток, достигшее Зауралья»[4]; «Все ранее опубликованные 335 образцов объединяются в один субкластер, который мы называем “Западная степь среднего и позднего бронзового века” (Steppe_MLBA_West), включающий ок. 26% генов европейских земледельцев среднего неолита и ок. 74% генов степняков ранне-среднего бронзового века (т.е. ямников – С.П.)… В пользу того, что кластер степи среднего и позднего бронзового века является вероятным источником степных генов в Южной Азии, говорят и данные по Y-хромосомам, поскольку подтип Z93 гаплогруппы R1a, обычный для современной Южной Азии, встречался в степи среднего и позднего Бронзового века с большой частотой (68%)»[5].
Из области Бактрийско-Маргианской археологической культуры на территории современных Узбекистана и Афганистана путь миграции предков индоариев вёл на юго-восток – через Хайберский проход в горах Гиндукуша и долину Свата в Пенджаб. Их предшественниками на этих землях были создатели к тому времени уже находившейся в упадке Хараппской цивилизации (она же Цивилизация долины Инда). Останки людей из основных хараппских центров пока не подтвергались генетическому изучению, но исследователи полагают, что представление об их генетике можно составить по троим «маргиналам» (outliers) (одному из Гонура и двоим из Шахр-и-Сохты), бывшим, вероятно, хараппскими мигрантами в область БМАК. Этот условно именуемый «индским периферийным» генетический кластер состоял из нескольких компонентов. О происхождении его представителей из Индостана свидетельствует «древний предковый южноиндийский» (AASI) компонент, унаследованный от южноазиатских охотников-собирателей, из современных народов к которым ближе всего аборигены Андаманских островов. У одного из троих он достигал 42%, у других двоих – 14-18%. Источниками остальных генов были ранние иранские земледельцы (при очень незначительном вкладе анатолийских земледельцев) и западносибирские охотники-собиратели.
К кластеру «индской периферии» оказалось близким население долины Свата на севере Пакистана конца II – I тыс. до н.э. (были исследованы останки 41 его представителя), однако оно отличалось от этого кластера наличием «степного» (т.е. индоевропейского) компонента: «…Мы исследовали период с 1200 г. до н.э. по 1 г. н.э. в долине Свата. Хотя самая ранняя группа образцов (SPGT) генетически очень близка к образцам Индской периферии из Гонура и Шахр-и-Сохты, она также значительно отличается от них наличием генов степи среднего и позднего бронзового века (ок. 22%). Это служит прямым свидетельством притока генов степи среднего и позднего бронзового века в южноазиатские группы во II тыс. до н.э., а также соответствует свидетельствам об экспансии через Туран в южном направлении в эту эпоху групп степи среднего и позднего бронзового века, которые представляют периферийные по отношению к основному кластеру БМАК индивидуумы в период 2000-1500 гг. до н.э.».[6] На этом основании исследователи делают вывод, что «имел место существенный приток степных генов на [Индийский] субконтинет и… гены степи среднего и позднего бронзового века, которые распространились на юг Средней Азии во II тыс. [до н.э.], достигли [долины] Свата не позднее начала первого тысячелетия [до н.э.]».[7]
Кроме того, обнаружилось повышенное по сравнению с другими индийскими группами содержание степных генов у современных каст брахманов и бхумихаров, являющихся традиционными хранителями ведической культуры: «Наш анализ также предоставляет совершенно новый вид свидетельства о связи между степными генами и индоевропейской культурой… Высокая доля степных генов в северных группах примечательна, ведь брахманы и бхумихары входят в число традиционных хранителей текстов, написанных на раннем санскрите. Это можно объяснить тем, что приток генов степи среднего и позднего бронзового века в Южную Азию в середине II тыс. до н.э. создал метапопуляцию из групп с разными долями степных генов, среди которых имевшие относительно бόльшую долю играли главную роль в распространении ранней ведической культуры. Благодаря сильной эндогамии в Южной Азии, которая поддерживала изоляцию некоторых групп от их соседей в течение тысячелетий, в определённых своих чертах эта субструктура продолжает существовать внутри индийской популяции до настоящего времени».[8]
Свидетельства «Ригведы»
Таким образом, палеогенетика полностью подтверждает историчность арийского завоевания Индии, о котором, вопреки часто звучащим утверждениям об обратном, говорят и гимны «Ригведы».
Местом действия большинства ригведийский текстов является Пенджаб (Пятиречье) с рекой Индом (Sindhu) в центре. «Ригведа» часто упоминает правые притоки Инда – Сват (Suvāstu), Кабул (Kubhā), Куррам (Krumu) и Гомал (Gomatī), а также его левые притоки – Ветх (Vitastā), Рави (Paruṣṇī), Беас (Vipāç) и Сатледж (Çutudrī). На востоке ригведийская география ограничивается Ямуной и Гангом, на юге – областью Bhalāna (видимо, современный Болан в Белуджистане). «Ригведа» также неоднократно упоминает Сарасвати и Сараю. Реки с такими названиями в ригведийскую эпоху существовали в Пенджабе, но есть основания полагать, что ряд таких упоминаний имеет в виду не их, а реки на территории современного Афганистана – Гельманд (авест. Харахвайти) и Герируд (авест. Хараю), где находилась одна из промежуточных прародин индоариев, с которой они принесли эти названия и дали их рекам своей новой родины в Северо-западной Индии.
В эпоху «Ригведы» индийские арии делились на «пять родов» (pañca jana) или «пять борозд» (pañca kr̥ṣṭi) – Яду, Турваша, Ану, Друхью и Пуру. Первоначально одним из подразделений Пуру были Бхараты, которые потом от них обособились и подчинили все «пять родов» своей власти. Ко времени составления гимнов «Ригведы» Яду, Турваша, Ану и Друхью уже долгое время жили в Пенджабе, однако память об их прибытии «издалека» была ещё жива: «Кто привёл издалека / Прекрасным привождением Турвашу (и) Яду, / Этот Индра – наш юный друг» (yá ā́nayat parāvátaḥ / súnītī turváśaṃ yádum / índraḥ sá no yúvā sákhā) (РВ 6.45.1). На этом пути Индра помогал покровительствуемым им ариям переправляться через реки Пенджаба: «Великую всенасыщающую переливающуюся стремнину / Для Турвити (и) Вайи ты остановил. / С поклонением (встала) движущаяся стихия. / Ты сделал реки, о Индра, легко проходимыми» (tuvám mahī́m avániṃ viśvádhenāṃ / turvī́taye vayíyāya kṣárantīm / áramayo námasā éjad árṇaḥ / sutaraṇā́m̐ akr̥ṇor indra síndhūn) (РВ 4.19.6); «Также тех Турвашу и Яду, / Которые не умели плавать, повелитель силы / Индра умело переправил на другой берег» (utá tyā́ turváśāyádū / asnātā́rā śácīpátiḥ / índro vidvā́m̐ apārayat) (РВ 4.30.17).
Обитавших на этих землях до них дравидов арии называли словами даса или дасью. Один из вождей ариев носил имя (или прозвище) dasyave vr̥kas («Волк для дасью») (РВ 8.551.1, 8.56.1-2). Поскольку дравиды были темнокожими, завоеватели именовали их также «чёрными» или «смуглыми» и противопоставляли им себя как «светлых». Считая себя потомками (Перво-)Человека (Manu), арии определяли дравидов как «нелюдей» (a-manuṣa): «Этот Индра, убийца Вритры, сокрушил (крепости) / Дасов с чёрными в чреве, он, проламыватель крепостей. / Он породил для Человека землю и воды» (sá vr̥trahā́ índaraḥ kr̥ṣṇáyonīḥ / puraṃdaró dã́sīr airayad ví / ájanayan mánave kṣā́m apáś ca) (РВ 2.20.7); «Пятьдесят тысяч чёрных ты (т.е. Индра) низверг. / Ты износил (их) крепости, как старость (изнашивает) одежду» (pañcāśát kr̥ṣṇā́ ní vapaḥ sahásrā / átkaṃ ná púro jarimā́ ví dardaḥ) (РВ 4.16.13); «Убийца Вритры как господин коров указал коров. / Он вытеснил чёрных при помощи светлых» (ádediṣṭa vr̥trahā́ gópatir gā́ / antáḥ kr̥ṣṇā́m̐ aruṣaír dhā́mabhir gāt) (РВ 3.31.21); «(Племена) дасью и Шимью (Индра,) призываемый по своей воле, / Убил, вогнав их в землю оружием. / Он завоевал страну вместе со (своими) светлыми друзьями» (dásyūñ chímyūṃś ca puruhūtá évair / hatvā́ pr̥thivyā́ṃ śáruvā ní barhīt / sánat kṣétraṃ sákhibhiḥ śvitniyébhiḥ) (РВ 1.100.18). У самого Индры золотая борода (śmáśrūṇi háritābhí) (РВ 10.23.4), он златобрадый и златовласый (háriśmaśārur hárikeśa) (10.96.8).
Следующим вслед за Яду, Турваша, Ану и Друхью арийским племенем, которое переселилось из Афганистана в Индию, были Пуру. «Ригведа» довольно подробно рассказывает о том, как они и их жрецы ушиджи (индоар. uśíj-, авест. usig- – один из разрядов индоиранских жрецов) при помощи Индры победили дасов и пересекли реки Пенджаба:
Пуру знают это твоё героическое деяние, / vidúṣ ṭe asyá vīríyasya pūrávaḥ
Что ты, о Индра, разбил осенние крепости, / púro yád indra śā́radīr avā́tiraḥ
Разбил, играя силой. / sāsahānó avā́tiraḥ
Ты проучил, о Индра, того смертного, / śā́sas tám indra mártiyam
Не приносящего жертв, о господин силы. / áyajyuṃ śavasas pate
Ты отнял (у него) огромную землю, эти воды, / mahī́m amuṣṇāḥ pr̥thivī́m imā́ apó
Опьяняясь (сомой), – эти воды. / mandasāná imā́ apáḥ
С тех пор славят этот твой героический подвиг, / ā́d ít te asyá vīríyasya carkiran
Что ты, о бык во время опьянений, помог Ушиджам, / mádeṣu vr̥ṣann uśíjo yád ā́vitha
Что ты помог водящим дружбу (с тобой). / sakhīyató yád ā́vitha
Ты сотворил для них решающее деяние, / cakártha kārám ebhiyaḥ
Чтобы они побеждали в битвах. / pŕ̥tanāsu právantave
Одну за другой реки они завоевали, / té anyā́m-anyāṃ nadíyaṃ saniṣṇata
Ища славы, завоевали. / śravasyántaḥ saniṣṇata
(РВ 1.131.4-5)
В другом гимне Пуру благодарят за помощь против дасов Агни:
Из страха перед тобой ушли смуглые племена, / tuvád bhiyā́ víśa āyann ásiknīr
Разбегаясь в разные стороны, оставляя (своё) имущество, / asamanā́ jáhatīr bhójanāni
Когда ты, о Вайшванара, ярко горя для Пуру, / vaíśvānara pūráve śóśucānaḥ
Пламенел, о Агни, сокрушая крепости (врагов)… / púro yád agne daráyann ádīdeḥ
Ты выгнал, о Агни, дасью с (их) родины, / tuváṃ dásyūm̐r ókaso agna āja
Создавая широкий свет для ария / urú jyótir janáyann ā́riyāya
(РВ 7.5.3, 6)
Царь Пуру Трасадасью, сын Пурукутсы, стал первым правителем, которому удалось объединить под своей властью все пять арийских племён Северо-восточной Индии. Для этого ему, по-видимому, пришлось принести в жертву ашвамедха своего легендарного коня по имени Дадхикра или Дадхикраван, которому посвящены гимны 38-40 4-й книги «Ригведы»:
Кто восхвалил коня Дадхикравана, / yó áśvasya dadhikrā́vṇo ákārīt
Когда зажжён жертвенный костер (и) когда воспламенилась Ушас… / sámiddhe agnā́ uṣáso víuṣṭau
(Мы восхвалили) Дадхикравана великого – жертвенную усладу, питательную силу… / dadhikrā́vṇa iṣá ūrjó mahó yád
(РВ 4.39.3-4)
Дадхикра со (своею) силой протянулся через пять народов, / ā́ dadhikrā́ḥ śávasā páñca kr̥ṣṭī́ḥ
Словно солнце со (своим) светом через воды. / sū́rya iva jyótiṣāpás tatāna
Скакун, приносящий награды, завоевывающий тысячи, завоевывающий сотни, / sahasrasā́ḥ śatasā́ vājī́ árvā
Пусть пропитает мёдом эти слова! / pr̥ṇáktu mádhvā sám imā́ vácāṃsi
(РВ 4.38.10)
Последними из арийских племён «Ригведы» в Пенджаб переселились Бхараты. Царь Диводаса, во главе с которым они осуществили это переселение, родился на реке Сарасвати, т.е., по всей видимости, на реке Гельманд в современном Афганистане: «Она (т.е. Сарасвати) дала (в сыновья) неистового погашающего долг (перед предками) / Диводасу почитавшему (её) Вадхрьяшве» (РВ 6.61.1). «Ригведа» довольно подробно говорит о проходе Бхаратов через горные ущелья Гиндукуша и войне с местными дасами:
О боги, мы попали в местность без пастбищ. / agavyūtí kṣétram ā́ganma devā
Хоть земля и широка, (нам) она стала узкой… / urvī́ satī́ bhū́mir aṃhūraṇā́bhūt
Каждый день одинаковых смуглых отпрысков / divé-dive sadŕ̥śīr anyám árdhaṃ
Он гнал прочь с места на другую сторону, / kr̥ṣṇā́ asedhad ápa sádmano jā́ḥ
Бык (т.е. Индра) убил двоих торгующихся дасов / áhan dāsā́ vr̥ṣabhó vasnayánta
У водной преграды: Варчина и Шамбару. / udávraje varcínaṃ śámbaraṃ ca
(РВ 6.47.20-21)
Бхараты одержали победы над несколькими предводителями дасов, из них самым сильным был Шамбара (превратившийся в более позднем ведическом предании в демона), который, согласно РВ 6.47.2, владел 99 горными крепостями:
Также дерзко ты приложил руку / utá śúṣṇasya dhr̥ṣṇuyā́
К владению Шушны, / prá mr̥kṣo abhí védanam
Когда разбил его крепости. / púro yád asya sampiṇák
Также дасу Шамбару, / utá dāsáṃ kaulitarám
Сына Кулитары, о Индра, / br̥hatáḥ párvatād ádhi
Ты сшиб с высокой горы. / ávāhann indra śámbaram
Также тысячи, сотни / utá dāsásya varcínaḥ
И еще пять (мужей) дасы Варчина / sahásrāṇi śatā́vadhīḥ
Ты разбил, как ободья (колёс). / ádhi páñca pradhī́m̐r iva
(РВ 4.30.13-15)
Ты разбил девяносто крепостей, о Индра, для Пуру / bhinát púro navatím indra pūráve
Диводасы, щедрого почитателя, о плясун, / dívodāsāya máhi dāśúṣe nr̥to
Ваджрой – для почитателя, о плясун. / vájreṇa dāśúṣe nr̥to
Для Атитхигва Шамбару / atithigvā́ya śámbaraṃ
Столкнул с горы, могучий, / girér ugró ávābharat
С силой раздавая большие сокровища, / mahó dhánāni dáyamāna ójasā
Все сокровища – с силой. / víśvā dhánāni ójasā
Индра поддерживал в раздорах жертвующего ария, / índraḥ samátsu yájamānam ā́riyam
Он, имеющий сто поддержек, – во всех состязаниях, / prā́vad víśveṣu śatámūtir ājíṣu
В состязаниях, награда за которые – солнечный свет. / súvarmīḷheṣu ājíṣu
Карая для Человека тех, кто не имеет обетов, / mánave śā́sad avratā́n
Он подчинил (ему) чёрную кожу. / tvácaṃ kr̥ṣṇā́m arandhayat
(РВ 1.130.7-8)
Как уже говорилось, первоначально Бхараты входили в состав Пуру. Однако при сыне Диводасы Судасе они откололись от Пуру и вступили с ними во вражду, кульминацией которой стала Битва десяти царей, послужившая исторической основой для легендарных событий, описанных в «Махабхарате». В этой битве на берегах реки Рави (Paruṣṇī), наиболее подробно описанной в ригведийском гимне 7.18, Бхаратам противостояли Пуру и их многочисленные союзники. Пурохите (жрецу) царя Судаса Васиштхе удалось привлечь Индру на сторону своего повелителя, вследствие чего Пуру были разгромлены. Победив своих врагов на севере, востоке и западе (на юге находились тогда ещё непроходимые леса, в которых жили дикари Кикаты), царь Судас приобрёл власть над всеми пятью арийскими родами. Центром своих владений он сделал область Курукшетра, которая стала центром всего индоарийского мира – «лучшим местом земли» (vára ā́ pr̥thivyā́ḥ). Ознаменованием побед Судаса стало совершённое им жертвоприношение коня – ашвамедха:
Подойдите, о потомки Кушики, обратите внимание, / úpa préta kuśikāś cetáyadhvam
Отпустите коня Судаса, (чтобы он завоевал) богатство! / áśvaṃ rāyé prá muñcatā sudā́saḥ
Пусть царь убьёт Вритру на востоке, на западе, на севере, / rā́jā vr̥tráṃ jaṅghanat prā́g ápāg údag
А затем пусть принесёт жертву на лучшем (месте) земли! / áthā yajāte vára ā́ pr̥thivyā́ḥ
(РВ 3.53.11)
[1] Vagheesh M. Narasimhan et al. The Genomic Formation of South and Central Asia // https://www.biorxiv.org/content/10.1101/292581v1.
[2] “…Between 2100-1700 BCE, we observe BMAC outliers from three sites with Steppe_EMBA ancestry in the admixed form typically carried by the later Middle to Late Bronze Age Steppe groups (Steppe_MLBA). This documents a southward movement of Steppe ancestry through this region that only began to have a major impact around the turn of the 2nd millennium BCE”.
[3] “Outlier analysis shows no evidence of Steppe pastoralist ancestry in groups surrounding BMAC sites prior to 2100 BCE, but suggests that between 2100-1700 BCE, the BMAC communities were surrounded by peoples carrying such ancestry”.
[4] “…We document the presence of a genetically relatively homogeneous population spread across a vast region of the eastern European and trans-Ural Steppe between 2000-1400 BCE (Steppe_MLBA). Many of the samples from this group are individuals buried in association with artifacts of the Corded Ware, Srubnaya, Petrovka, Sintashta and Andronovo complexes, all of which harbored a mixture of Steppe_EMBA ancestry and ancestry from European Middle Neolithic agriculturalists (Europe_MN). This is consistent with previous findings showing that following westward movement of eastern European populations and mixture with local European agriculturalists, there was an eastward reflux back beyond the Urals”.
[5] “All previously reported 335 samples fall into a subcluster we call Steppe_MLBA_West that harbors ~26% Europe_MN ancestry and ~74% Steppe_EMBA ancestry… The evidence that the Steppe_MLBA cluster is a plausible source for the Steppe ancestry in South Asia is also supported by Y chromosome evidence, as haplogroup R1a which is of the Z93 subtype common in South Asia today was of high frequency in Steppe_MLBA (68%)”.
[6] “Finally, we examined our Swat Valley time transect from 1200 BCE to 1 CE. While the earliest group of samples (SPGT) is genetically very similar to the Indus_Periphery samples from the sites of Gonur and Shahr-i-Sokhta, they also differ significantly in harboring Steppe_MLBA ancestry (~22%). This provides direct evidence for Steppe_MLBA ancestry being integrated into South Asian groups in the 2nd millennium BCE, and is also consistent with the evidence of southward expansions of Steppe_MLBA groups through Turan at this time via outliers from the main BMAC cluster from 2000-1500 BCE”.
[7] “…There was considerable Steppe related admixture into the Subcontinent, and… the Steppe_MLBA ancestry that suffused into southern Central Asia in the 2nd millennium affected Swat at least by the beginning of the first millennium”.
[8] “Our analysis also provides an entirely new line of evidence for a linkage between Steppe ancestry and Indo-European culture. …Тhe Steppe enrichment in the northern groups is striking as Brahmins and Bhumihars are among the traditional custodians of texts written in early Sanskrit. A possible explanation is that the influx of Steppe_MLBA ancestry into South Asia in the mid-2nd millennium BCE created a meta-population of groups with different proportions of Steppe ancestry, with ones having relatively more Steppe ancestry having a central role in spreading early Vedic culture. Due to strong endogamy in South Asia—which has kept some groups isolated from their neighbors for thousands of years—some of this substructure within Indian population still persists”: Vagheesh M. Narasimhan et al. The Genomic Formation of South and Central Asia // https://www.biorxiv.org/content/10.1101/292581v1.
