Родился и вырос я в Москве. Жили мы вчетвером. Бабушка была из детей революции, сначала носила кожанку и наган, а потом поднимала здравоохранение в Казахстане, скорее всего тоже с наганом.
Дед, до войны охранявший лагеря на Колыме, а после - оборонный завод от шпионов, диверсантов и диссидентов.
И мама, просто мама.
Дед, несмотря на погоны полковника был у нас самый тихий. Утром песни мурлыкает на кухне, днём во дворе в шахматы играет, вечером просит ему книгу почитать. А мне что? Я читать в 6 лет научился, а тут целый полковник желает знать, что там нового у Тома Сойера и не случилась ли нештатная ситуация на подлодке капитана Немо.
Маму я почти не видел в детстве. Она всегда чем-то занималась. То одним бизнесом, то другим, то третьим. И дома властвовала бабушка. Причем говоря дома, я имею ввиду целый дом. Все 5 сталинских этажей и 4 подъезда. Оставив в покое Казахстан с его здравоохранением, бабушка возглавила санэпидемстанцию, а когда ее с огромными усилиями, уговорами и слезами заведующих общепита всё-таки отправили на покой, то взяла под опеку наш дом.
Я думаю, что есть ее заслуга в том, что в неспокойные 90-е наш уютный двор на Мазутке, одном из самых криминальных мест Москвы, беды и невзгоды миновали стороной. Участковый вытягивался по струнке и отдавал честь, районная шпана затихала на лавочках, когда она проходила мимо, а два брата алкоголика, пили и дебоширили исключительно днём, дабы никого не тревожить в вечернее время.
Правда году в 95 у нас во дворе расстреляли из двух автоматов местного авторитета дядю Мишу.
И это наверное мое самое яркое воспоминание о бандитских 90-х.
А ещё к нам как-то приходили ночью рэкетиры. Но дед вышел к ним в подъезд и через 5 минут они уехали и больше никогда не возвращались.
Вернулся дедушка довольный, и я тогда впервые услышал о том, как он в 18 лет стоял на вышках Дальстроя в Магадане.
"Колыма, Колыма чудная планета. Двенадцать месяцев зима, остальное - лето!"
Лагерные частушки, блатные песни я слушал каждое утро, но всегда считал что это дед дурачится. Песню "Не люби вора, вор завалится" до сих пор наизусть помню и неосознанно мурлыкаю ее каждое утро, пугая приличных девушек, остающихся на ночь.
А вообще у каждого существует два детства. Одно - которое было, а другое - которое все хотят и говорят только о нем. Давайте считать, что я рассказал только о втором, а страх преступности, наркоманов, голод, дефицит продуктов, нехватку денег и прочие сопутствующие детали тех лет, оставил в стороне.