КАФЕ "ЮНОСТЬ"
Рома медленно раскатал языком мороженое по небу-молочнонежный тягучий след с терпкими крошками ореха.
“Вкусно?”-от Олиного внимательного взгляда вспыхнули солнечные зайчики, раскатились, рассыпались по столешницам и, отскакивая от прозрачных окон кафе-стекляшки, прокатились по металлическим вазочкам с мороженным и растаяли горячими каплями в Ромкиной груди.
Парень кивнул, увлеченно откусил кусочек от пиццы из пельменного теста с красными кружками сосисок и крошками колбасного сыра.
Оля кончиком языка лизнула капельку кисловатого кетчупа, посмаковала ее с удивленным лицом:”Похоже на томатную пасту, только вкуснее. Как думаешь, получится дома такое приготовить?”
Роман на секунду остановился: “Ну вот пиццу наверное, только кетчуп где взять? А вот это точно нет”. Он втянул через трубочку бархатную пенку молочного коктейля и от ванильной прохлады по всему телу прокатилась волна блаженства. “Да-выдохнула девушка-мне в Юности все все нравится, особенно пельмешки, мясо прямо кусочками и в бульон еще сухарики можно накрошить”. “Даааа” - довольно протянул Рома. Он в сытой неге откинулся на стул, все вокруг вызывало уютную радость — коричневые столики на металлических ножках, тускло блестящие креманки с мороженным на высоких ножках, потертое тысячами прикосновений меню на серой бумаге — кафе “Юность”.
Усатый официант неожиданно нависший над ухом прошептал: “Роман Владимирович, пора”, его рука мелькнула и рассекла задрожавший воздух. Рома упрямо замотал головой и тут же уткнулся лбом во что-то твердое. Усатый официант мягко стянул с головы мужчины маску и исчез с ней на подносе в темноте подсобных помещений.
Роман Владимирович недовольно обвел глазами стол: капли черной икры на сливочных подушках хрустящих тарталеток, фарфоровая тарелка с легким ароматом черных трюфелей над фритаттой. “Набаловался? Далась тебе эта совковская еда, только деньги тратишь на симулякр” - хмыкнула Ольга Ивановна и впилась белоснежными зубами в мраморную говядину.
Роман Владимирович раздраженно отодвинул тарелку и резко зашагал к выходу, выплюнув: “ В машине жду”. На улице он скосил глаза на вывеску над массивной красного дуба дверью “ЮНОСТЬ”, сглотнул молочнонежный вкус и медленно поплыл через густую темноту вечера к припаркованной машине.