АКСОН продолжает свой проект «Лицом к лицу». В нем ведущие специалисты-коммуникаторы в сфере науки и образования берут друг у друга интервью по цепочке. В новом выпуске журналист Алексей Паевский берёт интервью у руководителя пресс-службы Российского научного фонда Марии Михалёвой.
Алексей Паевский
Итак, начнём с банального вопроса, который задаётся всем и всегда, но без него никак. Как тебя занесло на эти галеры?
Мария Михалёва
На эти галеры меня занесло очень случайно, наверное, как и многих, кто отвечает тебе на этот вопрос. Забавно, но в какой-то момент жизни я себе сказала, что никогда, никогда не буду работать со средствами массовой информации, что эта сфера для меня неинтересна и вообще я журналистов боюсь. Но судьба-чертовка распорядилась иначе, и в итоге от каких-то проектов, связанных с научной политикой, я попала в РНФ. Это было первое место работы, где мне пришлось не только взаимодействовать с прессой, но и с нуля выстраивать какие-то взаимоотношения, да и вообще «врубаться», что такое научком. Тогда еще даже книжек переводных не было по этой теме, да и сама институция в России только начинала развиваться. Так что возвращаясь к твоему вопросу, попала случайно, и вот пока не жалуюсь.
Алексей Паевский
Случайно, как у нас у многих. Хорошо. А сколько времени прошло с тех пор, года три, наверное?
Мария Михалёва
Фонд начал работу в декабре 2013. Фактически «под ёлочку» мы запустили сайт. Тот еще челлендж был. Так что уже больше 6 лет я в строю.
Алексей Паевский
Тебе нравится роль случая?
Мария Михалёва
Да.
Алексей Паевский
Ты говоришь про функционал. То, что находится «на поверхности» – это некий маленький кусочек из твоего функционала?
Мария Михалёва
Да. Я думала над этим: как вообще можно собрать в одну коробку и назвать одним словом всё то, чем я занимаюсь? Моя должность называется «начальник отдела по связям с общественностью и редакционно-издательской группы». Как тебе такое? На визитку даже не залезет. Вообще я бы провела параллель с аналогичными подразделениями в госструктурах, тогда моя ветка называлась бы чем-то вроде департамента пресс-службы, протокола и информации. Если упрощать, один из приоритетов Фонда – открытость, за нее я и отвечаю.
По факту я обеспечиваю практически всё, что связано с протокольной деятельностью руководства. Во-вторых, я отвечаю за все информресурсы Фонда по сути и содержанию. Еще один блок – это издательская продукция, мерч, по сути, любая поверхность, где есть логотип Фонда, так или иначе, проходит через мой отдел, и чаще всего, в прямом смысле, потому что дизайн мы в 90% историй оставляем за собой. Самое интересное в этом, знаешь, что? Я сейчас сказала: «Любая поверхность, где есть логотип Фонда». Когда я пришла в Фонд, логотипа не было, и сайта не было – ничего не было. У меня была задача выстроить все позиционирование, понимаешь? Маша, 24 года, Москва, Российский научный фонд, выстроить позиционирование. Если вспомнить 2014 год, на самом деле, я с работы не уходила вообще. То есть у меня здесь натурально было все – в шкафу висели свежие сорочки, какие-то футболки. Я могла тупо несколько дней жить в офисе, ну или уходить в пять утра. Было очень тяжело, честно. Сейчас, когда понимаешь, что всё уже на каких-то определённых рельсах и движется само по себе, есть возможность как-то лавировать, расслабляться. Даже если какие-то личные потребности в течение дня возникают, например, отъехать к дантисту – или ещё что-нибудь, я могу встать и уехать (счастье!), потому что раньше такой возможности не было.
Алексей Паевский
И время для личной жизни появилось?
Мария Михалёва
Опустим (смеётся).
Алексей Паевский
Ну, нет, так нет.
Мария Михалёва
Возвращаясь к первоначальному вопросу о том, чем я здесь занимаюсь. Так вот, самое крупное направление – это, собственно, работа с общественностью и СМИ. Нашу целевую аудиторию условно можно разделить на три большие группы. Это, конечно же, общество. Это сами учёные. И это то, что называется GR – лица, принимающие решения. Что касается учёных, здесь очень важно – что у Фонда в определенном смысле сложившаяся репутация, мощная система экспертизы. Нам не стыдно рассказывать ни о своей работе, ни о поддержанных исследованиях, ничего не нужно выдумывать или заворачивать в тройной слой шоколада. В этом смысле моя задача как пиарщика во многом уже решённая.
Алексей Паевский
Это очень хорошо, потому что действительно – я со своей стороны смотрю, что у научного сообщества очень хорошее к вам отношение. Более того, РНФ, я сегодня даже видел, ставят, как пример того, как может хорошо работает государственное учреждение с точки зрения функционала, бумаг и всего остального. А что в твоём случае – работать с учёными?
Мария Михалёва
Работать с учёными? Здесь опять же два направления. Я отвечаю за все информационные ресурсы Фонда, и моя задача сделать их максимально комфортными для ученых: чтобы сайт был приятным и информативным, чтобы вся информация о деятельности была донесена вовремя и без искажения. Например, о запуске конкурсов или каких-то изменениях в системе экспертизы. Мы одними из первых среди организаций «нашей поляны», например, пошли в соцсети. Думаю, не нужно объяснять, насколько этот инструмент коммуникации сейчас важен. Второе направление – это популяризация результатов исследований грантополучателей. Видимо, это то, ради чего ты и пришел со мной поговорить. Мы выстроили некую систему взаимодействия, когда учёные сообщают нам о своих результатах, помимо прочего, мы сами мониторим свежие статьи. Переводим их на язык российских берез – то есть пишем удобоваримые релизы. Согласовываем их с авторами исследований, безусловно, рассылаем по СМИ. Всё, как у всех. Есть еще масса всяких оффлайн активностей, мы постоянно втравливаем наших учёных в разные крутые авантюры типа научных фестивалей, лекториев. В общем, с нами особенно не заскучаешь, но, знаешь, учёные, те люди, ради, которых мы собственно и работаем, говорят спасибо. И это, конечно, очень круто.
Алексей Паевский
Много ты новостей делаешь? Много ли вы новостей делаете?
Мария Михалёва
Могли бы больше, конечно. Но если по факту, то где-то три-четыре новости в неделю. Это такая постоянная проектная мощность. Бывает чуть больше, бывает чуть меньше, но в среднем, не считая «паркет», - так.
Алексей Паевский
Кроме релизов какие-то ещё формы контента у вас есть, в принципе? Я знаю про репортажи, про галереи.
Мария Михалёва
Смотри, с 2014 года я была одна, летом 2017 года каким-то чудом у нас в штате появился гений фотографии, которым я безумно горжусь, Стас Любаускас. Мы напридумывали кучу проектов, включая панорамные съёмки, о которых ты сказал, но рук не хватало. И только в самом конце 2017 года пришла восхитительная Юля Шуляк - человек, которому ничего не надо было объяснять, она все знала сама и очень быстро включилась во все процессы. Вот тогда-то и появилось время для спецпроектов, хотя бы немного, хотя бы небольших, и все наши хотелки вылились в проект «Наука в формате 360». Мы за него в прошлом году получили премию «За верность науке» Министерства науки и высшего образования. Вообще жизнь кипит, текучкой не ограничиваемся. Хотелось бы свое большое оффлайн мероприятие, но… Зато мы интегрированы во многие крупные научпоп площадки, например, такие серьёзные известные проекты, как Фестиваль науки, не только московскую, но и региональную программы. «Открытую лабораторную» проводили несколько раз. Фестиваль и Лаба - вообще наши большие друзья.
Алексей Паевский
Бывает ли в вашей работе, в том, что выходит на свет Божий, косяки?
Мария Михалёва
Косяки? Конечно, бывают! Если бы у нас не было косяков, я бы была просто врунишкой. Мы стараемся согласовывать – вернее, не то, что стараемся, конечно, мы согласовываем с учёными все релизы. Но бывали такие случаи, когда, видимо, у человека тупо не было времени на правку, по диагонали посмотрел и сказал: «Публикуйте!» - опубликовали. В издании, конечно, всё прошло без вопросов, а вот когда ты в соцсети вешаешь тот же материал, его читают учёные, и вот они уже ни в чем себя не сдерживают. И потом такая веточка комментариев под статьей… Ну ты понимаешь. А потом в эту же ветку переписки приходит автор исследования и понимает, что это его косяк. Вернее, как его… Конечно, виноваты мы, но он этот косяк не поймал и не исправил. Такие истории бывали, но, слава Богу, немного.
Алексей Паевский
А вот как в такой ситуации вообще вы реагируете, и как правильно реагировать?
Мария Михалёва
Конечно, надо исправлять.
Алексей Паевский
Это понятно. Ну, смотри: есть два разных варианта реакции на пойманный косяк. Первый вариант – когда тебе или в личку, или где-то в комментариях пишут: «У вас здесь, наверное, ошибка». Вероятнее всего, ошибка, а на самом деле вот так-то и так-то. И спокойное указание на ошибку. А второй вариант: «Да вы что, с ума сошли, козлы?! Ничего не умеете!» Вот два варианта. Реакция одна и та же?
Мария Михалёва
Я чувствую себя периодически психологом, психотерапевтом и психиатром в одном лице. Всегда стараюсь сначала как-то по-человечески подойти к проблеме, чтобы снизить градус напряжения, а когда он уже снижен до такого уровня, что человек способен общаться по сути вопроса, тогда ты пытаешься эту ситуацию уже как-то разрулить. Но ведь и возмущение бывает иногда разное. Иногда косяк, вроде бы, и не косяк, а шуму много – просто потому, что это сфера, в которой человек - комментатор - всю жизнь, и конечно, для него какая-то малейшая некорректная подача является вопросом жизни и смерти. Всё, конечно, зависит от каждого конкретного случая.
Алексей Паевский
Лады. Тогда сейчас будет вопрос сложный – вернее, он двойной. Ты же кино, вроде бы, любишь?
Мария Михалёва
Да.
Алексей Паевский
«Неприкасаемых» смотрела?
Мария Михалёва
Нет.
Алексей Паевский
Жалко!
Мария Михалёва
Вопрос снят? (смеётся)
Алексей Паевский
Нет-нет! Но ты наверняка, может быть, видела классическую сцену, где де Ниро в роли Аль Капоне, говорит: жизнь продолжается, и каждый человек достигает определённого уровня. Он обрастает увлечениями. И задаёт вопрос своим приспешникам: «Что вызывает мое восхищение? Что меня радует?» - а какие у тебя увлечения есть?
Мария Михалёва
Я читаю.
Алексей Паевский
Какую литературу?
Мария Михалёва
Очень разную, зависит от настроения. Я могу взять какой-нибудь самый простенький науч-поп, что-то вроде «Физика за 100 минут», очень классная серия, безумно приятные книги, даже тактильно или, например, у Парфенова есть чудесная печатная версия его передачи «Намедни». Это могут быть биографии, самоучители языка – я книжный псих, я поглощаю всё. Регулярно читаю и перечитываю классику, потому что я меняюсь и понимаю, как меняется моё восприятие таких незыблемых, казалось бы, абсолютно монументальных вещей. Ты пойми, тут же важен сам процесс: сесть вечером… Хотя я много читаю в транспорте, но это не про то, это про получение знаний. А вот про эстетическое чувство удовлетворения от процесса и то, что действительно можно назвать каким-нибудь развлечением, увлечением – это вечером посидеть с книгой, желательно, старой, аромат бумаги… Весь этот процесс – это прямо здорово, это для меня, наверное, лучший отдых.
А я ещё я сама немного пишу. Но это такая, скорее, личная тема.
Алексей Паевский
Пишешь что? Стихи, прозу?
Мария Михалёва
Стихи, малую прозу, но мечтаю о чём-то большом. Сейчас, если удастся с отпуском всё, то обязательно возьму с собой ноутбук. Чтобы панорамные окна, кофе, вот это вот всё – и постучать по клавишам.
Алексей Паевский
Продолжая тему этой самой сцены фильма, где Аль Капоне, на самом деле, не просто так говорит. Он спрашивает у своих: «Что доставляет мне удовольствие?», и его гангстеры говорят: «Вино! Выпивка! Женщины! Еда!» - а он говорит: «Бейсбол».
Мария Михалёва
Что, сейчас будет вопрос про спорт?
Алексей Паевский
Нет, не про спорт. Он говорит: «Бейсбол» и объясняет, что это командная игра, а не личная. Потому что кто-то из его соратников решил сыграть в одиночку и, видимо, подставил его. Заканчивается сцена тем, что рассуждая о командной игре – бейсболе, Аль Капоне разбивает битой голову одного из своих соратников прямо за столом. И красиво так, на белую скатерть кровь – всё как мы любим в классических гангстерских фильмах. Так вопрос такой: часто ли хочется кому-то голову разбить бейсбольной битой?
Мария Михалёва
Ой, я очень мирная! Нет. Определённо нет. Я рефлексирую другими способами.
Алексей Паевский
Я сейчас задам вопрос в стиле, в котором, в принципе, в интервью задавать не стоит, но я всё-таки поставлю его именно в этой форме: а не кажется ли тебе, что сейчас в нашем сообществе, условном коммуникаторском сообществе, научная коммуникация всё-таки стала больше неким карго-культом? То есть замкнутым на самого себя?
Мария Михалёва
Я сейчас знаешь, что тебе скажу? Развитие института коммуникации – научной коммуникации – как мне кажется, должно немножко по-другому происходить. Мы должны от сути, от содержания идти. А сейчас как-то получается, что понаплодили форм и сущностей, назвались груздями, а как в кузовок лезть – половина и не знает вовсе. Поэтому да, соглашусь, что твой вопрос не на пустом месте появился. Это имеет место быть, абсолютно.
Алексей Паевский
Это же интервью – принято, это формат такой, извини, просить советов. 3-5-6, сколько хочешь, советов сообществу – тем, кто входит в сообщество научных коммуникаторов от того, кто с ними коммуницирует?
Мария Михалёва
Мне кажется, надо быть честным. Это важно. Причём – честным по отношению к себе, к людям из цеха, к учёным. Потому что когда начинается разного рода халтура и лукавство, вот это самое гадкое, что может быть вообще. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Алексей Паевский
Да, более чем понимаю.
Мария Михалёва
Это очень важно. Просто, ребята, будьте честными! Тогда как-то правильно всё начнёт складываться вокруг, априори. Больше внимания обращать на качество продукта, на качество текстов, релизов, на качество мероприятий. То, как работает каждый из нас, вообще влияет на репутацию сообщества, это же очевидно. В 1990-е такое отношение сложилось у учёных к журналистам, у общества к журналистам и во всём этом треугольнике вообще – такая атмосфера недоверия, «желтизны» и вот этого контента, низкокачественного, низкоуровневого. Если сейчас продолжать игнорировать качество, то мы никогда не вытащим своё лицо из этого салата. Что ещё можно посоветовать? Я думаю, что очень важно расширять горизонт собственных знаний. Вот это важно. Кстати, коммуникаторам без этого никак: если ты приходишь в институт работать или в вуз и постоянно пишешь на тему науки, то ждать, что за тебя кто-то что-то поправит, исправит, и даже не пытаться самому вникнуть в суть вопроса, это очень глупо. Поэтому задача коммуникатора – всё время быть в тонусе и постоянно учить матчасть. Можно на этом остановиться, наверное?