И было лето апреля...
Капал весенний дождь.
Дети носились по улице, весело шагая по первым весенним лужам. Несмотря на прошедший дождь стояла практически летняя погода. И дети, приехавшие на неделю каникул в деревню, бегали по её песчаным дорогам. А рядом летала молодая бабочка. Она старательно облетала первые цветы, на которых уже плодотворно трудились заспанные пчёлы. Они только проснулись от зимней спячки и сонно стремились пополнить запасы в своих ульях, и летающая бабочка им явно мешала. Пчёлы грузно гудели и продолжали свои дело. Рядом ещё летала стрекоза, ей были равнозначны другие обитатели улицы. Бабочка осмотрела всё вокруг и парой взмахом крыльев перебралась на нос лежащей собаке. Старый пёс только многозначительно повёл седым ухом и продолжил спать. Ему было не до этого, да и бабочка немного скрашивала своим видом седые будни собаки. Для неё дни теперь текли медленно и в основном в полуспячки за редким исключением, когда хозяин выбирался на реку, чтобы посидеть возле удочки и понаблюдать за застывшим поплавком. Но в этом уже не было такого задора, как раньше, да и бежать за велосипедом уже было целое дело, не то, что раньше. Даже играющие дети были рядовым событием, не стоявшим чтобы открывать на него свои глаза. А вот гавкнуть на них для приличия, если они подходили слишком близко, это было делом собачьей чести.
Бабочка переместилась на забор, откуда открывался хороший вид на воскрешающий, после зимы, огород. Скоро на нём должны будут появиться рои пчёлы, щедро опыляющих и добывающих пыльцу, другие бабочки перелетающие от цветка к цветку, играющие танцоры стрекозы, а по вечерам хладно попискивать комары, дразня местных лягушек и пугая людей. Время текло незаметно для, но изменяя привычный, казалось бы, вид для зимы оно делало своё неумолимое дело. Бабочка пролетела чуть дальше и села на куст чёрной смородины, который только лениво начинал распускать свои лепестки, благо земля щедро орошённая первыми дождями отзывалась на призыв растение наполнить их живительными силами. Бабочка задержала свой взгляд на окружающем мире, и сделав взмах поднялась вверх. С высоты её полёта огородик представлял собой спящего младенца, который набирался сил для своей бурной юности. И в этом отсутствии движений, проявлялась блаженная тишина весны, где всё движение было в невидимых штрихах природы, а не во внешнем передвижении... Только собака в такт весенней тишине неслышно поднялась от своего места возле калитки и пробралась в дом…
А за забором была уже другая весна. Дети разбивали палками лужи, смеясь их брызгам и задорно шлёпали босыми ногами по ещё прохладной земле. Им было не до плавных движений природы, она наслаждались текущим моментом своим юной молодости, когда весь день заключал собой вселенную, и беззаботность граничила с детской сосредоточенностью. С каждым разом брызги взмывались всё выше и выше, они словно стремились подняться к небу и стать вновь тучами дождя, но неумолимо падали россыпью вниз щедро увлажняя землю. К детям присоединялись молодые щенки, которые резво помогали носить новые палки для луж и лаем предупреждали окружных котов, что сегодня улицы не их занятие и лучше б им оставаться там на заборах. Бабочка села на окно дома, и взмахом крыльев притворилась искусным украшением оконного стекла...
А в доме было очень тихо… Тишина, которую может создавать сопение старой собаки, лежащей у кровати. Эту тишину прерывал только детский смех на улице. Старик подошёл к окну. Собака уткнулась мордой в колено и лизнула его руку, он ласково потормошил её за ухом. “И было утро, была молодость, и наступало лето в самый разгар апреля”, - читалось в глазах собаки...