2 дня общественно полезной деятельности, отягощенной бюрократическими препонами.
Короче, я решил стать волонтером. Это был мой первый опыт на данном поприще. Каких-то высоко-духовных/моральных/парных мыслей в наличии не имелось. Просто решил помочь, располагая желанием, свободным временем и иллюзией преобразования мира к лучшему.
Началось все с регистрации на портале, содержащим в названии слово «добро». Чаще всего добром такие предприятия не оканчиваются. Но, видимо, в этот раз повезло. Регистрация прошла гладко, быстро и как будто бы ненавязчиво. Мне что-то прислали на почту, добавили в какой-то WhatsApp-чат и сообщили о необходимости прохождения курса онлайн-обучения.
Тут и возникли первые коллизии. Обучение состояло из 4-ех видеоуроков и теста с 10-ю вопросами. После ознакомления с первыми и прохождения второго выдавался электронный сертификат, разрешающий осуществлять добровольческую деятельность.
В видеоуроках ораторы незначительно противоречили друг другу, что по итогу обернулось неразберихой при прохождении теста. Я раз 15 пытался правильно ответить на вопрос: «Какими средствами защиты должен пользоваться волонтер при оказании помощи во время эпидемии коронавируса?» Каждый раз среди ответов указывая резиновые перчатки. Оказалось, что именно они и были лишними (пользоваться надлежит только маской, антисептиком и одноразовыми спиртовыми салфетками).
Ирония в том, что 2 трибуна из 3 трех в своих видеоуроках резиновые перчатки упоминали, и, более того, при выходе на смену мне и другим волонтёрам перчатки выдали. В общем, если б не помощь сертифицированных коллег в чате, тест бы я не прошел. Однако предполагаю, что данная проверка была не на знания, а на стойкость.
В 15:00 следующего дня состоялся очный инструктаж в региональном волонтерском штабе по СВАО. Сертификат о прохождении онлайн-обучения никто не затребовал. Выходит, можно было и не преодолевать его в течении полутора часов, корпея над вопросом о средствах защиты.
Инструктаж изобиловал подробностями, примерами и предостережениями. Когда дело дошло до тонкостей самой процедуры оказания волонтерской помощи (конкретно в нашем случае речь шла о закпуке и доставке продуктов пенсионерам), я почувствовал, что есть опасность – увязнуть в трясине процессуальной бюрократии.
На бумаге процедура имела следующий вид:
Приходишь в штаб (с этим пунктом я справился еще до начала инструктажа) - берешь заявку(и) – заполняешь чек-лист (температура до/после смены, полученные средства защиты и т.д.) – расписываешься в журнале о получении средств защиты – звонишь заявителю-пенсионеру, сообщаешь, что в течение ближайшего времени нанесешь ему визит; узнаешь, есть ли продуктовые магазины поблизости – выходишь/выезжаешь на указанный адрес – находишь магазин – звонишь заявителю, уточняешь пожелания по упомянутым в заявке продуктам – собираешь продукты с учетом пожеланий в корзину, отправляешь фото корзины своему координатору в WhatsApp – получаешь одобрение от координатора – покупаешь продукты – отправляешь фото чека координатору – следуешь на адрес заявителя – перед входом в подъезд обрабатываешь руки антисептиком, надеваешь «свежие» средства защиты – пишешь координатору, что заходишь в подъезд (фиксируется время входа и выхода, если данный промежуток превышает 15 минут, координатор вправе вызвать на адрес заявителя наряд полиции) - заходишь в подъезд, поднимаешься в квартиру – передаешь пакет с продуктами заявителю, не входя в квартиру, сохраняя дистанцию в 1,5-2 метра – фотографируешь заявителя с пакетом, отправляешь фото координатору – предъявляешь чек заявителю, получаешь оплату – просишь заявителя расписаться в заявке о неимении претензий к волнтёру/организации/мирозданию – фотографируешь подпись заявителя, отправляешь координатору – возвращаешься в штаб (самый странный и неоправданный пункт всей операции) с чеком и заявкой – передаешь чек и заявку координатору – измеряешь температуру, заносишь ее в чек-лист – передаешь чек-лист координатору.
Согласитесь, чересчур многоступенчато для простого человеческого порыва «помочь пенсионерам, запертым дома проклятым коронавирусом».
Далее проистекала церемония оформления и заполнения договоров. Я написал свои ФИО и паспортные данные раз 200: непосредственно в договоре, в соглашении на обработку персональных данных, в пакте о неимении финансовых претензий, в дарственной на первенца, в меморандуме о сопротивлении фашизму и в копиях вышеперечисленных документов.
По прошествии 2-ух часов с начала инструктажа я наконец-то завладел двумя заявками и устремился исполнять их.
Чтобы как-то легализовать мое перемещение по городу в непростое время, когда президент умолял оставаться дома, мне выдали бейдж волонтёра – пропуск в мир беспрепятственного блуждания по Москве в период в 8-ми утра до 10-ти вечера. На бейдже был указан номер телефона руководителя акции «МЫВМЕСТЕ», к которой я имел честь присоединиться. Выдача бейджев сопровождалась просьбой не звонить по этому номеру, если с нами что-то случится.
Само название акции прекрасно, ибо открывает широчайшие перспективы для разгула фантазии. Можно, например, превратить его в словосочетание, состоящие из местоимения, предлога и существительного - в этом случае обнаруживается потенциал для нескольких философских трактатов на тему "в каком именно месте?". Или поставить в конце вопросительный знак, отметив тем самым определенные сомнения, возникающие при погружении или препарировании. А, если заменить последнюю букву на "О", становится сильно многозначнее, но при этом как будто бы гораздо понятнее... Впрочем, у нас тут речь не о номинации, а о милосердии.
С первой заявкой не возникло никаких трудностей географического, психологического и логистического толка. Посредством каршеринга я быстро добрался до нужного адреса (3-я Новоостанкинская улица), в непринужденном телефонном разговоре с заявительницей выбрал продукты в «Пятерочке», оплатил их (все это – непрестанно высылая фото координатору) и только потом обнаружил в заявке пункт, гласивший, что сумма покупки не должна превышать 1000 рублей.
Продуктов я купил на 1537 рублей. Как-то неудобно было возлагать на заявительницу последствия своей финансовой безграмотности. Поэтому о перерасходе ей я не сообщил, с её телефона собственноручно перевел себе на счет 1000 рублей и благодаримый ею отправился реализовывать вторую заявку (все это – состоя в ежесекундной переписке с координатором). Состоялся акт отвратительного показного благородства. Я их просто обожаю!
Следующую заявку я читал более скрупулезно и не упустил из внимания пункт «Оплата наличными». Дальше начались скитания в поисках банкомата: первый не работал, второй не выдавал деньги по PayPass, третий был закрыт. Когда я уныло брёл к четвертому, мне позвонила заявительница и сообщила, что «в принципе можно и по карте». За истекшее время я успел километра на 3 отдалиться от необходимого адреса.
Коротко о событиях, произошедших со мной на обратном пути: слегка заблудился, бесшумно поматерился в лицевое средство защиты, сделал километровый крюк, обходя стройку, поматерился вслух и без лицевого средства защиты, видел крысу, видел змею, оказавшуюся палкой, купил продуктов заявительнице, достиг-таки квартиры заявительницы на Ракетном бульваре…
И тут она сказала: «Ну, давайте этот ваш, на котором картой платить!» Я понял, что от меня требуют мобильный терминал оплаты, которого по чудовищному стечению обстоятельств у меня с собой не было (как и в миллионе ситуаций, предшествовавших этой). В чем я незамедлительно сознался… Со словами: «Одни проблемы с этим волонтёрством» - заявительница выдала мне 300 рублей наличными. В тот момент я был готов подписаться под каждым ее словом.
Выдачу средств заявительница производила, стараясь не касаться меня, на дышать в непосредственной со мной близости и по возможности не думать обо мне. Все эти события вершились при молчаливом присутствии и (не)одобрении супруга пенсионерки, забиравшего пакет с товарами, будучи, видимо, не самым ценным членом четы. Параллельно происходила непрерывная переписка с координатором.
Мне оставалось выполнить только самый алогичный пункт повестки – «вернуться в штаб с заявками и чеками». До дома было метров 700, до штаба – 4 километра. Само собой, что торжественную церемонию возврата я решил перенести на следующий день.