Денис Осокин — прозаик, поэт и сценарист, обладатель престижных премий в области литературы и кино: его сценарий к фильму «Овсянки» удостоился «Ники» в 2010-м году, а сценарий к «Небесным женам луговых мари» в 2013-м получил приз на сочинском «Кинотавре». Мы познакомились за несколько лет до этих событий, в 2008-м году — тогда Денис, уже известный на тот момент филолог-фольклорист из Казани и обладатель литературной премии «Дебют», временно проживал в Нижнем Новгороде, и мне нужно было сделать с ним интервью для местного журнала на тему «Особенности экологического сознания исторических жителей Поволжья». Звучит на первый взгляд скучновато, но это оказалась одна из самых интересных встреч в моей жизни. Что мы знаем о своей земле? О родной природе? О себе? Слушая Дениса Осокина, понимаешь, что ровным счетом ничего! Начнем с «ликбеза», который Денис когда-то провел для меня. А дальше — если понравится — в помощь его волшебные книги и фильмы…
– Денис, как относились к природе коренные поволжские племена?
– Сознание народов, живших много веков назад, было экологично по своей сути. В языческом мире все живо и одухотворено, ведь в те времена человек считал себя не хозяином природы, а ее частью. Потому и человеческое отношение к окружающему миру было совсем другим – любовным и уважительным. Деревья, поля, реки, камни воспринимались как алтари, через которые люди обращались к богам, и многие средневолжские народы сохранили свои верования. До сих пор в сельской местности можно увидеть, как мордва целует землю перед севом или жатвой. Марийцы несут дары деревьям, приветствуют лес и просят разрешения войти, а потом прощаются и благодарят, когда идут из чащи с полными корзинами грибов, ягод, трав... Настолько по-настоящему выглядит! Видно, что люди искренне верят и берегут природу, получая радость и поддержку. Сейчас в финно-угорских республиках, особенно в Марий-Эл, пытаются возродить эти древние традиции и даже поддерживают их реконструкцию на государственном уровне.
– А где особенно почитается лес?
– Там, где его больше всего, – на Севере! Например, по представлениям коми, каждый человек имеет свое дерево-двойник, в котором присутствует часть его души. Причем, человек обычно не знал, где находится это дерево. Когда случалась беда, коми шел к знахарю, и тот после мистической диагностики мог сделать вывод: что-то не так с личным деревом «пациента», допустим, кору оцарапала росомаха. Чтобы решить проблему, надо было вылить какое-нибудь лечебное снадобье под дерево того же вида. А в Поволжье лес особенно свят для мордвы и марийцев: как коренные жители этих мест они наиболее цельно сохранили языческие «лесные» верования. Исторически лес для них являлся источником существования, волшебным помощником, и каждое дерево выполняло особую функцию.
– Например?
– Рябина – защитница, очень «человеческое» дерево – ее кора гладкая, как кожа. Она бережет любовь, способствует деторождению – не случайно марийцы, как и все финно-угорские народы, сажали ее у себя под окнами. Марийские жрецы ходили с рябиновыми посохами, так как считалось, что красноватая кора этого дерева отгоняет злых духов. Липа – самое «чистое» дерево, во многих сказках говорится, что именно в липовых кронах сидят боги и веселятся. Липа связана с человеческим здоровьем, особенно женским: если ее попросить, она может даже убрать родинки! Березу марийцы называли «белой ногой бога на земле». Это дерево мудрости и исполнения всех желаний, к которому ходили за советом. Березовое «общество» помогало человеку принять правильное решение и поддерживало в житейских неурядицах. А ель в марийской традиции, напротив, далека от бытовых проблем: она считалась деревом покаяния, облегчающим душу и груз вины.
– А как человек мог обратиться к богам через деревья?
– В специальных священных рощах, которых, кстати, очень много в Нижегородской области. Эти рощи «намолены» с самого основания деревень, некоторым из них до пятисот лет! Я видел священные рощи в марийских селах, в частности, в селе Шоруньжа, где снимал серию документальных фильмов. С виду это небольшой лесочек, в котором есть пять главных деревьев: старшее дерево, береза, посвящена верховному богу Петро Кугу-Юмо, а четыре липы – Великой Пятнице, богу Грома, Матери Вселенной и Николе Угоднику. Интересно, что в финно-угорском, особенно марийском, пантеоне языческие боги стали соседствовать с христианскими святыми. Во многом – из-за соседства со славянами, которые пришли в Поволжье гораздо позже, после десятого века, и уже христианами. Проводилось и насильственное крещение коренных народов Волги, но христианская картина мироустройства плохо приживалась в их сознании: природа для финно-угров по-прежнему оставалась главным богом.
– А как выглядит ритуал поклонения священным рощам?
– Туда несколько раз в год по большим праздникам приходит все село. Главный марийский праздник – «сюрэм» – «сплавился» с христианским Петровым днем, и отмечается 12-го июля с наибольшим размахом. Сначала мужчины трубят в длинные берестяные трубы, изгоняя зло из домов, а потом, нарядные и опрятные, все сельчане идут в священные рощи просить богов обо всем, что важно для человека. Жрецы обращаются с молитвами, приносятся жертвы. Женщины несут башни блинов, мед и медовую воду, расшитые полотенца. Иногда в жертву приносятся животные – овцы и гуси, иногда даже бык, которых забивают в роще, и мясо готовится в огромных котлах. Сначала идут коллективные моления, а затем каждый сам о чем-то просит. Помощники жреца приставляют к старшим деревьям лестницы и «повязывают» на ветки женские платки и полотенца – дары. Они там так и остаются. Сначала, пока новые, сияют яркими узорами, а потом выцветают, ветшают, падают на землю и превращаются в прах. В священных рощах все посвящено богам, и оттуда ничего нельзя уносить!
– А если ты нарушил этикет поведения в священной роще – боги могут покарать?
– Да, на эту тему существуют не только легенды, но и реальные истории. Я был в фольклорной экспедиции в удмуртской деревне Средний Кушкет (удмурты тоже поклоняются священным рощам), и видел человека, уже пожилого, который страдал неизлечимой душевной болезнью. Местные жители рассказали, что в молодости он принес из священной рощи вязанку хвороста и вскоре помешался. Если не спит, то сидит во дворе и перекладывает с места на место поленья в поленнице. Все родственники ходили в эту рощу, просили, сажали новые деревья – бесполезно. Это черта языческого ощущения мира, в котором нет идеи христианского всепрощения. Нельзя исправить ошибку, а особенно в лесу, который для древних был сакральным местом. Лес – мужская стихия, жесткая и неумолимая, он требует чтить свои законы.
– А как отношения с лесом отражались в народной психологии и традиционном фольклоре?
– У мордвы существует много рассказов о Вирь-аве, хозяйке леса. Она как Баба-Яга, но это не одно и то же: Баба-Яга – враг, а Вирь-ава – друг, спаситель. Когда человек заблудился, он просит: «Вирь-ава, азор-ава, кормилица, направь меня на правильный путь». У коми – пожалуй, одного из самых «лесных» народов России – вся мифология, песни и сказки связаны с темой леса, это самый богатый пласт фольклора. Из них видно, что чаще человек сталкивается не с добрыми лесными богами, а с лесными бесами – их еще называют персонажами народной демонологии. У русских популярный персонаж лесных сказок – леший, а у коми – лесные люди, вырсы. Например, если мать уронила неосторожное слово, ночью вырсы могут заменить дитя на полено.
– А с кем чаще всего приключаются «лесные истории»?
– С охотниками, конечно. У коми мужчины традиционно в сезон охоты уходили в лес артелями на месяца – промышлять зверя. У каждого в дебрях есть своя лесная избушка и охотничьи угодья, перешедшие по наследству от предков. И на время проживания в лесу для охотника есть огромное количество запретов, которые помогают ему сохранить душевное и физическое здоровье. Лес звучит множеством голосов – шелестит, свистит, щелкает и создает благодатную почву для галлюцинаций. В частности, из-за этого охотнику запрещалось слишком часто вспоминать жену – иначе она может прийти к нему под видом женщины-вырсы, с которой он начнет жить в лесной избушке и создаст семью.
Когда охотник возвращается домой, лесная жена провожает его до границы леса, а потом исчезает или превращается в дерево. Настоящая жена, конечно, ничего не знает, и выясняется, что это было обморочивание. Я видел охотников, которые пережили такой морок, – они большие молчуны. В фильме «Одя», который я снимал в Коми, я вывел в сценарии охотника, который обнимался в лесу с елками – точь-в-точь как в этих легендах.
– А у славян есть какие-то обряды и обычаи, связанные с лесом?
– Во Владимирской и Тверской области издревле существует интересная система лесных перекличек из междометий, разных звуков и интонаций. Женщины заходят в лес за ягодами и начинают перекрикиваться – на первый взгляд, чтобы не потеряться. Но быстро понимаешь, что этот крик – еще и способ отпугнуть злые силы, поприветствовать добрые, пообщаться с лесом. Некоторые бабушки пускают голос по стволу наверх – прижимаются губами к коре и кричать что-то вроде «угуи»… В этом крике и просьба, и благодарность, и радость от ощущения своего единства с природой.
«Рябиновую» новеллу «Одоча» из книги Дениса Осокина «Небесные жены луговых мари» читайте здесь
