20 июля. Фастовец.
Утром в 6.00 выступили, не позавтракав, мокрые, как мыши, после дождя. Дождь льет беспрестанно. Грязь, машины не могут пройти: засевшие крепко-накрепко, стоят на всех дорогах. Лошадей кормить нечем, они выбились из сил. Верховых еще можно на привалах подкормить травой, а артиллерийских и обозных — совсем нечем.
В 14.00 вступили в бой. Наш первый бой с врагом. Он начался в самом худшем для нас положении: во-первых, все командные высоты были в руках противника, во-вторых, немцы, пропустив наш авангард, нежданно-негаданно ударили во фланги наших главных сил, в-третьих, вся наша артиллерия, оказалось, не была обеспечена бронебойными снарядами.
Теперь о ходе боя.
Из-за кургана вылезли танки противника. Их было примерно двадцать или тридцать. Началась ожесточенная пальба по нашей колонне.
Поднялась суматоха. Пехота залегла как и где попало. Артиллерия не сразу развернулась для отражения атаки танков. Остальные подразделения остановились на дороге, которая оказалась забитой обозом. Несмотря на сильную грязь, автобатальон начал движение по всему полю. Молодцы!
Я повел батарею по посеву, по колено в грязи. Лошади не идут. На них не действуют даже разрывы мин и снарядов. До чего наши лошади заморенные! Под ураганным огнем развернули упряжки. Зарядные ящики отвели назад, остановились. Орудия стали не все как надо. Одно орудие оказалось в лощиночке, откуда нельзя вести огонь прямой наводкой. Пришлось вмешаться...
Когда вся артиллерия, наконец, развернулась и начала вести огонь, танки противника повели огонь с места. Противник явно рассчитывал на панику, но просчитался. Была суматоха, но паники не было. Орудие старшего сержанта Лустенко было обстреляно первым, причем все мины легли прямо перед орудием, в пяти-шести метрах, но орудийный расчет ни на минуту не дрогнул.
Прямым попаданием в панораму разбило голову наводчика. К удивлению, он был жив и после трехчасового боя. Хорошо работало второе орудие. Здесь погиб комвзвода мл. лейтенант Синароса. Пуля пробила ему сердце. Он был инженером по нефтебурению. Одновременно убило и командира орудия. Расчет остался без командира. Пришлось мне пойти к орудию, назначить командира и подбодрить людей.
После десятиминутного боя орудия остались без снарядов: ездовые с зарядными ящиками не могли подъехать к позиции. Расчеты начали таскать снаряды в лотках. Я побежал к ездовым и под угрозой расстрела отправил все зарядные ящики к орудиям. На удивление бойцов, все они подъехали и выехали невредимыми. Дело в том, что немцы ведут не прицельный, а беспорядочный огонь.
Бой кончился около 16.00. Прошел, осмотрел батареи. Один командир батареи был ранен.
К вечеру все части сосредоточились в роще северо-западнее Васильково. Готовимся к наступлению.
21 июля. Фастовец.
С утра, в 5.00, начали наступление по ликвидации фастовской группировки противника. В упорных кровопролитных боях за день продвинулись на 8 километров вперед. Хваленая немецкая мотопехота бежала в панике!
Для лучшего обеспечения боя пришлось находиться на передовых наблюдательных пунктах и оттуда управлять огнем. Выдвинулся с управлением на один из курганов. Немцы обрушили на нас шквал минометно-артиллерийского огня. Из 8 человек нас осталось трое. Убиты командир взвода управления и командир отделения разведки, ранены три бойца.
К 15.00 мы достигли намеченного рубежа и начали закрепляться. Я решил пойти на одну из батарей, проверить и проинструктировать людей. Идти пришлось по чистому полю. Немцы, увидев меня, открыли огонь из танковых пушек. Удивительное дело: несмотря на то, что вели прицельный огонь, я успел скрыться за бугром. Но один снаряд все же разорвался возле и отбросил меня на полтора-два метра. Полежал немного, чувствую: изо рта идет кровь, болят правый бок и левая лопатка. С трудом встал и пошел к батарее. Пришел, показываю бойцам свой плащ — нет ли следа осколка. Вроде нет ничего... Я успокоился, думал, кровь изо рта от легкой контузии. Тут один боец говорит: «Э, товарищ капитан, у вас по плащу течет кровь». Оказалось, что нижняя рубашка, брюки и гимнастерка пропитаны кровью. Из чистой нижней рубашки сделали бинты и перевязали рану. Позвали медиков. Те ничего сами не стали делать, посадили в машину командира полка и отправили с красноармейцем в Васильково. Красноармеец тяжело ранен, ревет от тряски. Машина еле-еле идет — грязь по колено. Кое-как доехали до Васильково. Сделали перевязку и отправили в госпиталь. Это — бывшая городская амбулатория. Так много в нем раненых красноармейцев, что трудно даже пройти. По коридору — везде люди на носилках.
Он погиб на пороге Победы 7 марта 1945-го...