-Тепло ли тебе девица? Тепло ли тебе красная? - древний дух обходил избу против солнца, слепо заглядывал в окна.
-Молчи, молчи, дуреха! И на себя беду накличешь, и нас сгубишь! Не вздумай дверь открывать! Сядь, Настасья! - мачеха как могла отговаривала непутевую падчерицу от выхода за порог, грудью стояла на ее пути.
Кто же знал, что прогулки в лесу закончатся так? Что местная дурочка - даром, что красивая - приведет в село зло, про которое уже лет двести никто не слышал? А вот гляди ж ты, притащила. Остальные люди в деревне уж повымерзли, пока Морозко искал Настьку, жившую на дальнем конце деревни.
В углу за печью ревела в голос Марфа, подвывая не хуже издыхающей от нечеловеческого холода собаки. Простоватое личико перекосилось, делая из нее и вовсе дурнушку. Ревела, выла, но рот младшей сестре зажимала крепко, пока та не прокусила ей ладонь.
Злобный дух за окном словно почуял горячую кровь, резвее зашагал вокруг дома, громче зазывать начал. От холода печь инеем покрылась, но пытающаяся вывернутся из рук мачехи Настя не чувствовала холода.
-Тепло ли тебе, девица?
-Тепло…
-Молчи, дура! - женщина в отчаянии ударила девушку по лицу, не давая договорить, отозваться на зову неживого существа.
От боли Настасья словно живее стала, сил прибавилось. Нужно только вздохнуть поглубже да ответить:
-Тепло, батюшка! Тепло, Морозушко!
От мороза затрещали стены, иней дорогой скатертью расстелился по мебели. Марфушка в углу взвыла еще громче, еще тоньше, еще жалостливее. Холод проник в дом, пока еще осматриваясь, как гость, впервые сюда попавший. Печь, отдававшая до того тепло, остывала.
Завывания за окном стали складываться в жуткий напев. Люди слышали “Порезвюся, поиграюся”, и чувствовали, как мороз проникает вглубь, под кожу, высветляя волосы, забирая тепло из тела, заставляя сердце замирать в груди. Морозко обошел дом еще раз:
-Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Удержать девчонку никто не сумел, резво та ответила, шаг к двери сделала. Пение за окном стало еще страшнее, голос звал, обещал бесконечные меха снегов и вечный покой зимы, стоило лишь дверь распахнуть пошире, да впустить его в дом. Заледенела мебель, казалось, коснись лавки иль сундука - те и рассыпятся. Громко, довольно хохотал древний дух, чувствовал скорую свою победу.
В третий раз прозвучал вопрос. Марфа в отчаянии, себя не помня, схватило первое, что попалось ей под руку, тяжелую материнскую скалку, да бросила ее в сторону Настасьи, откуда только силы взяла. Точнехонько в висок удар пришелся, да поздно было. Растекающаяся по половицам кровь уже не несла в себе жизни, не уносила ее из девичьего тела - не было ее там, успела она произнести в последний раз заветные слова:
-Тепло, батюшка. Тепло, Морозушко.
Упала дверь, вошел мороз в дом. Не глядя на замерзших людей, Морозко поднял с пола новорожденного снежного духа:
-Пойдем, дочка. Скоро сваты приедут, а там и на жениха посмотришь, - в карман опустилась ледяная шкатулка с ярко пылающим девичьим сердцем.
***
-Холодно мне, Ванечка. Согрей меня, милый мой, - ворковала Настасья, словно кошка ластясь к мужу.
Мороз давно разрисовал окна узорами, печь дышала жаром, но Настя все мерзла. Когда Иван привел ее в свой дом, старый дед, уже лет пять не встававший на ноги без чужой помощи, лишь головой покачал, мол, не будет вам счастья долгого. Он тогда лишь отмахнулся, не видя ничего, окромя красоты молодой жены да богатого приданного, что за нее давали.
-Согрей меня, Ванечка…
Голос девушки странно сливался с голосом ветра за окном. За стеной беспокойно завозилась племянница, старшего брата младшая дочь. Не слышала ответа, снова заговорила Настасья. Мороз за окном все крепчал, в шуме ветра раздалось знакомое:
-Тепло ли тебе, доченька? Тепло ли тебе, Настасьюшка?
-Холодно мне, батюшка! Холодно мне, Морозушко!
Бывшее миг назад живым сердце согрело руки, но тут же покрылось льдом. Вой бывшей деревенской дурочки слился с воем метели, просторный дом в миг вымерз до смерти. Скрипнул снег во вдруг упавшей тишине. Через порог тяжело переступил старик, посох ударил о половицы.
-Что же ты так, доченька? В третий раз вдовой… Ну, ничего, найдем мы тебе жениха нового. Обогреет он тебя.