Однажды армянское радио спросили, есть ли выход из безвыходного положения. Ответ последовал молниеносно: армянское радио больше не отвечает на вопросы про культуру и образование.
Тяжёлое бремя руководства культурой в СССР нечасто ложилось на хрупкие женские плечи. Вот и Екатерина Алексеевна Фурцева долго отказывалась от этой незавидной должности: её вполне устраивала работа секретарём в ЦК КПСС. Это не помешало Фурцевой продержаться на посту целых 14 лет и уйти по действительно уважительной причине - собственной смерти в октябре 1974 года.
Иногда её называли Екатериной Третьей. Стиль её руководства казался спонтанным: она обожала одних и терпеть не могла других.
Например, очень любила Олега Ефремова, что заставляло злые языки говорить о том, что министр неравнодушна к его мужской харизме, недолюбливала Марка Захарова и Галину Вишневскую. При этом хорошо относилась к Мстиславу Ростроповичу и часто приглашала его к себе с милой просьбой:
- Только, Славочка, приходите один, без Гали.
Впрочем, о чём тут говорить, если непосредственный начальник Екатерины Алексеевны, Никита Сергеевич Хрущёв, вообще воспринимал культуру, исходя из курьёзной позиции "нравится - не нравится". Для тех, кто ему не нравился, он придумывал определения, которые не принято упоминать в приличном обществе. Посетив выставку авангардистов в Манеже, он сообщил советскому народу, что такое искусство ему, народу, не нужно:
- Всё это не нужно советскому народу. Понимаете, это я вам говорю!
Вот и Екатерина Алексеевна тоже однажды озаботилась вопросом, нужно ли советскому народу такое количество казачьих хоров. И на расширенном худсовете она гневно спросила:
- Зачем нам столько хоров этих?! Ансамбль донских казаков, кубанских, терских, сибирских! Зачем? Надо объединить их всех в большой казачий хор, и дело с концом!
Все испуганно притихли, и только легендарный конферансье Николай Павлович Смирнов-Сокольский, флегматично заметил:
- Не выйдет ничего, Катерина Алексеевна. Уже пробовали.
- Кто пробовал, когда? - вскинулась Фурцева.
- Антон Иванович Деникин!