Когда мы приехали на место, была уже ночь. На месте были какие-то люди, знакомые Айнуры. Мы разгрузились. Нам тут же насыпали в чашки обалденно вкусной каши и налили чаю, усадили возле костра. Огромное небо над головой, все в пронзительно-ярких звездах, просто сводило с ума. Шум реки где-то в темноте, первый сентябрьский морозец – все это было непривычно, диковато и ново.
Ай стала объяснять мне, как ставить палатку, подсвечивая налобным фонариком. С трудом вспоминая навыки юного туриста, я смогла ей оказать посильную помощь. Расстелив внутри палатки специальные коврики-карематы, она вручила мне мой рюкзак, гидромешок, гидрокостюм, спасжилет и прочив прибамбасы туриста-водника. Выпив еще необыкновенно вкусного чая у костра под звездами, Айханум отпустила машину, и та, выхватывая фарами куски тайги и гор из темноты, исчезла. Мы разошлись по палаткам.
Утро вытащило меня из какого-то необычайного сна, из какой-то волшебной страны в еще более необычайную, волшебную страну - солнечную, яркую, окруженную сопками, покрытую пестрыми, разноцветными деревьями, с далекими вершинами, на которых уже лежал снег. Саша и Сергей – так звали моих новых знакомых туристов, - приветствовали меня. Они суетились возле странного сооружения из двух надутых гондол и алюминиевой рамы. Это, видимо, и был наш «непотопляемый» будущий фрегат, то есть катамаран.
Я огляделась. Палатки стояли недалеко от не очень широкой, но быстрой реки в долинке, стиснутой поросшими лесом сопками. Поодаль, в солнечном свете, я разглядела Айханум, которая выполняла комплексы движений «Шаги Дао», комплекс земледельца, хотя это мог быть и комплекс «оисовода». Она была мастер и знала много различных комплексов упражнений, так называемых в народе «внутренних школ». Она будто плавала в этой утренней свежести и радостном солнце, среди желтых, красных, оранжевых, оттененных зеленью хвойных деревьев сопок. Будто не касалась земли, на фоне этих сопок и скал, она в своем костюме цвета бордо, была неотразима. Ее движения завораживали. Это было как восприятие красивой, очень мелодичной музыки. Мне даже показалось, что у шума реки, у света, у ветерка, у деревьев, у движений Айнуры - у всего был один ритм.
Выйдя из транса созерцания чужого совершенства и невероятной красоты сказочного мира вокруг меня, я отошла вбок. Выбрав полянку, стала сама делать движения, пытаясь соединиться с ритмом, солнцем, красотой, звуками - со всем, окружающим меня, миром. Я опять стала самодостаточной, и никуда не торопилась. Будто вся была здесь и сейчас. Когда моё тело и умиротворенный дух закончили заниматься и «тянуться», то всем существом приступила к водным процедурам. Обтерла лицо, так как вода была холодная, и ее не стоило трогать руками, в которых были открыты энергетические каналы и циркулировала энергия чи (обычно это проявлялось как нагревание центра ладоней).
Чай уже ждал меня, у костра, а котелок с ярким, красивым борщом, распространял на всю окраину запахи «вкуснотищи» типа: «А ну, попробуй меня! Я хочу внутрь!! К тебе, внутрь!!!» и склонял к сплошному «гастрономическому интиму». Солнце поднялось высоко, и мир погрузился в негу . прямо в середину «бабьего лета». Ай и ее спутники были в приподнятом настроении, как взведенные пружины. Они смеялись, остроумно шутили, порой напевали смешные куплеты, а порой просто начинали хохотать и дурачиться, подшучивая друг над другом и надо мной. Иногда было так смешно, что мы переставали есть и начинали кататься от смеха возле костра. Особенно старался Саша. Он мог пародировать, корчить рожи, петь и говорить разными голосами и был необычайно гибок и пластичен.Пародируя Ван-Дамма, он со страшным скрипом и скрежетом уселся на шпагат. Пыжась как актер и скалясь в белозубой улыбке, смешно фыркая, как лошадь, он наносил удары в воздух, издавая при этом забавные пукающие звуки. Саша был невысоким, плотным, очень быстрым и ловким. Он, казалось, светился радостью и действием, всегда готов был улыбнуться и сказать что-нибудь веселое, либо скорчить рожицу, либо подначить тебя. Сергей был повыше, внешне поколоритней, но рядом с Ай и Сашей, он казался каким-то простым, прямым. Он тоже быстро и порывисто двигался, так же был ловок, но возникало ощущение, будто чего-то недоставало. Видно было, что эта команда уже не первый раз вместе. Все понимали друг друга с полуслова, а порой и просто с одного взгляда, очень быстро подстраивались под шутки друг друга, каждый знал свои обязанности. И так им было вместе хорошо и весело,что я была порой каким то чужим довеском. Они были какие-то похожие, как родственники, из одной дружной семьи.
Я, пожалуй, впервые увидела Айханум такой: веселой, легкой, беззаботной «игруньей». Даже не верилось, что она может быть такой. Когда мы надурачились, нахохотались и доели борщ, Айханум подняла руку, и Саша с Сергеем замолчали; казалось, даже костер перестал дымить и река утихла.
- Это не просто прогулка или поход, - неожиданно серьезно и твердо проговорила Айханум, - ты будешь участвовать в охоте на Силу, осознание, и все остальное. Чем это будет - выберет река и Сила, ведущая тебя. Река выберет, что тебе подарить. Мы знакомы с этой рекой, мы знаем имя сущности этой реки. Но для тебя это впервые. Что ты поймаешь на этой охоте, что или кого ты сумеешь приручить - будет твое. От твоей безупречности и силы будет зависеть, останешься ты живой или нет. Это - настоящая охота.
Ее слова вселили в меня трепет.
- А теперь давай посмотрим – «что нам грядущий день готовит»? Найди травину побольше, и сплети себя из нее, но только из одной травинки.
Не зная, что делать, я сорвала высокую травину и начала плести какой-то венок, похожий, на человечка, то есть на меня. Мы подошли к берегу. Айханум взяла сплетенный мной венок, свой шарик, кораблик и плотик у Саши и Сергея, и бросила их все вместе, в волны реки. Четыре травяные "штучки" поплыли, тихо покачиваясь, от берега. Впереди них был камень, через который перехлестывала вода, создавая бурунчики и волны. Наши «штучки» прямиком попали на буруны. В пене бурунчиков мой венок отделился от всех, и помотавшись, был вынесен и догнал плотик, шарик и кораблик, и вновь соединился с ними. И за поворот они уплыли вместе.
- Ну, вроде, все нормально. Это такой способ заглянуть в будущее. Узнать, есть ли возможность у нас плыть по реке, или наше присутствие на ней сейчас не желательно.
- В каком смысле? - попыталась я понять ее объяснения.
- В прямом! Если бы нам река показала, что у нас нет возможности плыть, мы бы стали выяснять, почему, устранять препятствие, или уехали бы на другую реку и изменили маршрут, либо команду. А почему это тебя удивляет? Ты собираешься ехать в другой город, узнаешь маршрут, есть ли билеты на транспорт. Допустим, тебе сообщают, что дорога закрыта или размыта, засыпана, и ты решаешь, что надо вернуться и не ехать, или ехать в объезд иным путем. А почему, собственно, с рекой должно быть иначе? Самые первые дороги на Земле, особенно здесь, в Сибири - это реки. По ним осваивалась Сибирь-матушка.
Простота ее аргументов просто шокировала. Вот так просто можно выяснить - плыть или не плыть.
- Есть еще проще способы. - усмехнулась Ай, прочитав мои мысли,- но этому надо учиться дольше. Ты приготовила подарки?
- Да, как ты учила, - и я побежала к палатке и достала специально сделанные из бус, зеркалец и прочих вещей подарки. Ай заранее дала мне задание подготовить для рек, озер, и ветра такие предметы, и объяснила мне их цель и назначение:
- Все любят подарки, и это древняя традиция: завязывать знакомства, начиная с подарков. Тебе предстоит познакомиться со многими сущностями, живущими на этой земле параллельно с нами, и жившими еще раньше нас. Будь готова, встреча с некоторыми из них смертельно опасна. Для каждой, из них у тебя должен быть особый подарок, лучше необычный, или такой, какой нравиться такому типу сущностей. Большинство из них – иньские, женского рода. Например. Озерам и рекам нравятся зеркала, ветрам - блестящие, летающие фантики и ленты. Сущностей много: лесные, полевые, луговые. есть и домовые, освоившие жилища людей.
Когда я принесла подарки, Ай объяснила мне несложный ритуал обращения к сущностям и преподнесения им подарков:
- Для того, чтобы разговаривать с рекой, с ее сущностью, надо признать две вещи: что она «живая», такая же, как ты, и понимает тебя; и то, что ты не единственное невздолбенное разумное существо на этой планете, и многого не знаешь и не понимаешь.
Я попыталась пошутить о сумасшедших или обкурившихся, которые разговаривают с реками и деревьями, но тут же получила простой и недвусмысленный пинок под зад.
- Ты сама восхищалась, до соплей, книжными магами и нагвалями Кастанеды, всякими Хуанами, Хулями и Охенарами. Почему же ты не можешь представить, что мир един на всей Земле? Что здесь мир точно такой: же, как в долбанной Мексике? Он полон тайн, загадок, волшебства и невероятных чудес и опасностей. Ты же, точно также, в нем не бывала, как и в магических лесах и Кастанедовских горах и пустынях. Ты не бродила здесь, не плавала, не охотилась. Всю свою никчемную жизнь ты провела в домах и «собачьих сотах» городов и поселков. Настройся! Главное, вложи в слова свое, чистое, высокое намерение и восхищение, свою благодарность реке, горам, небу, всему этому миру!
Подведя меня к берегу, она красиво и возвышенно обратилась к peке со словами благодарности за то, что мы встретились с такой прекрасной и таинственной рекой.
Настроение Айнуры было таким возвышенным, таким романтичным - даже не как у лунной, а как у солнечной зори - а мир вокруг так прекрасен и нов, так чист и пронзителен, что это настроение затопило и захватило меня целиком. Айнура была частью этого вдохновенного мира, этой реки, чистого синего глубокого неба, солнца, разноцветно праздничной тайги, этих скал, звуков и запахов.Я тоже, как могла, обратилась к реке, небу, солнцу. А после того, как я бросила обшитое разноцветным бисером зеркальце в воду, Ай шепнула:
- Смотри.
Поток мутноватой, воды подхватил зеркальце, и оно стало вращаться и кувыркаться, разбрасывая направленные потоки отраженного солнечного света в разные стороны, и начало тонуть, но нижняя струя воды тут же подхватила зеркальце, будто забавляясь, и играя, понесла. Струи солнечного света, как лучи прожектора, вспыхивали и метались по реке. Создавалось впечатление, что кто-то там в реке взял зеркальце, и пускает солнечных зайчиков, забавляясь моим подарком. Ай улыбнулась.
- Поблагодари реку, что она приняла твой подарок, и попроси защиты, радости, силы.
Я последовала ее совету, обратилась к реке - и будто в мое восприятие добавили и цвет, и запах , и звуки. Какое-то счастье охватило все мое тело. Я хотела тут же рассказать, спросить. Но Ай закрыла мне рот и проговорила:
- Храни и молчи. Это только твое! Это твой «интим души с рекой», с ее сущностью. Чтобы эти отношения могли укрепляться и развиваться, никому не рассказывай, и береги их.
Когда мы подошли к костру, наш небольшой лагерь уже был собран Сашей и Сергеем. Ай показала мне, как надо паковать вещи в гидромешок, как его завязывать и объяснила, почему именно так. Потом я прошла краткий курс молодого «водника» по одеванию «гидры» - костюма для сплава по рекам; потом мне показали, как одевать защитный костюм. Затем я освоила спасжилет, который состоял из надутых сегментов. Далее, уже на катамаране, я осваивала посадку, весло, действия, в случае вылетания с катамарана, узнала, что такое «спасательная морковка» и куда ее толкать в случае чего и кому бросать. Потом мужчины столкнули катамаран на воду. Все одели каски, спасжилеты, закрепили баулы и снаряжение.
Вообще-то тем, кто ни разу не сплавлялся по горным рекам, трудно представить эти ощущения, страхи, восторги; это чувство, когда ты на воде, и стремительно уплывает твердый, родной, спасительный берег, твердь, на которой ты чувствовал себя спокойно; когда разноцветные камни на дне летят под катамаран, а берега плывут за спину и тебя несет в какую-то неизвестность и ты не можешь это остановить.Но особо наблюдать мне было некогда. Я училась работать веслом, и выполнять команды, который давал Саша. Оказалось, совсем не простое это дело – грести куда надо, попадать в такт с командой. Надо было чувствовать катамаран, «струю» воды, которая постоянно меняла свое направление, гребки правого борта, усилия твоего партнера на левой стороне. И держать катамаран ровно, обходя препятствия: топляки, камни, шивера, прижимы.
Первые шивера - небольшие пороги - потрясли меня. Мы, как на боевом коне, сидя верхом на катамаране - ноги в стременах, влетали в кипящую воду, и нас бросало и плескало, полоскало и несло. Восторг просто захватывал с головой, а река несла и несла; за поворотом вновь вставали плесы, а потом следующие шивера и прижимы.
К вечеру мы зачалились на выбранной поляне. Стянули гидры, жилеты, защиты. Кстати, особенно непривычно и смешно было ходить во всей этой амуниции в туалет - пока рассупонишься, как смеялась Ай, то уже будет поздно. Потом мы сидели у костра, поставив палатки и застелив в них карематы и спальники. Каша с непередаваемым вкусом дыма, чай, и все это такое вкусное, будто никогда в жизни и не пробовал такое.
Вновь выкатили огромные звезды - миллиарды, как только небо вмещало их. Сергей достал из своего баула гитару. Они запели с Сашей и Айханум. Их чистые, очень мелодичные голоса, были будто созданы друг для друга. У Сергея был хорошо поставленный, практически профессиональный голос певца - баритон. Хотя, как потом выяснилось, он мог петь и тенором. Голоса этих трех людей, казалось, сливались в какой-то один мощный, многогранный, неземной голос, который пел про этот мир, в котором мы плыли, про вечное небо, горы, реки. Про иных людей и иные намерения, в которых так поэтичны, так необыкновенны, так романтичны чувства и действия. И мир вокруг тоже слушал, подпевал шумом реки, ветром в листве где-то над головой, темнотой, треском сучьев в костре. Я не знала этих песен, этих настроений и намерений, но я чувствовала, я хотела быть такой же: также идти по бесконечным дорогам под счастливыми звездами, не сдавать друзей, видеть эти чудеса, которые встречают эти необыкновенные люди, петь так же волшебно и красиво.
Напевая про себя понравившиеся куплеты, я добрела до палатки, залезла в спальник и счастливо-пресчастливо уснула. И вновь во сне меня закачала река, прыгнуло, отражаясь, невероятное сумасшедшее рыжее солнце, и меня понесло в какие-то невероятные дали.
Утро встретило меня негромкой песней и какими-то запахами, и дымком костра, который забрался в нашу, уже открытую, палатку вместе с солнышком. Я выглянула. Оказалось, Саша с Сергеем уже наловили рыбы и запекали ее на углях. Ай уже отзанималась и махала спиннингом, недалеко на берегу, похлестывая реку.
Выполнив все упражнения и растяжки, я последовала к ней. Возле нее на берегу лежало три невероятных рыбины. Черно-фиолетовые спины, ярко-фиолетовые пятна на боках, серебряно-розовые хвосты, перламутровая чешуя. Каждая из рыбин тянула на три-четыре килограмма. Пока я рассматривала и гладила это чудо, Ай проворно заработала катушкой, сматывая леску и подтягивая рыбу. На том конце лески темная, небольшая, торпедовидная рыбина металась и упиралась всеми плавниками и жабрами. Ай начала выуживать ее, подводя к краю небольшой косы ниже по течению, там, где уже стоял готовый катамаран. Рыбина сопротивлялась, выдавая фонтаны. Я не выдержала и бросилась на мелководье, хватая ее руками. Рыбина выскальзывала, но я схватила это тугое, сильнее тело и стала выбрасывать его на берег. Огромная, разноцветная, живая рыбина не сдавалась. Наконец, изваляв основательно, я прижала ее к мелкой гальке и песку косы. Айнура хохотала в стороне, аплодируя моей удачной, и видимо, смешной охоте. Когда мы освободили рыбину от блесны и лески, обтерли и рассмотрели, это оказался настоящий таймень. Айханум торжественно объявила, что это подарок реки для меня, так как это был первый таймень - до этого ловились только ленки и хариусы. Два дня Саша и Сергей ловили рыбу, а они профи, но не смогли поймать тайменя.
Мы торжественно принесли этого пятикилограммового красавца к костру. Ай командовала, а я разделывала и готовила. Брюшко отдельно, голову отдельно, и большие куски мякоти тоже. Внутренности «за борт» - надо было оставить только жир и печень, и молоки. Тут же я впервые в жизни приготовила настоящий «согудай» - настоящее тайменье брюшко. И взялась варить настоящую, тройную, "царскую" уху - из мелких хариусов, головы и потрохов тайменя.
Мы перекусили отменными хариусами и ленками горячего копчения в фольге. Ничего вкуснее из рыб я не ела, это точно. Сергей и Саша, видимо, были такими же искусными кулинарами, как и Айнура. Невозможно передать эту нежность и изысканность мяса, всю гармонию свежего копченого запаха тальника, этот золотистый цвет рыб, лежащих в блистающем серебре фольги. Это был праздник; это была радость и все это под синим- синим небом, радостным солнцем, посреди разноцветной тайги.
Пока все остальные возились с посолом рыбы, сворачиванием лагеря и подготовкой к отплытию, мне удалось, под присмотром Ай, сварить уху «по-царски». Перед самым отплытием, мы, вооружившись ложками решили взять ее штурмом. Нет смысла рассказывать, что это была за уха. Я сама не ожидала такого от себя. Об этом нужно писать поэмы и оды. У меня еще долго текли слюни при одном только воспоминании о ней, хоть я и не любительница рыбы.
В общем, счастье продолжалось и продолжалось в самых невероятных своих проявлениях. Мы снова оттолкнулись от берега, одетые в спасжилеты и защиты, вооруженные блестящими веслами, и река подхватила нас. Меня продолжали обучать «лопатить», то есть грести, понимать и выполнять команды. Вместе с болью в мышцах груди и рук, у меня стали появляться какие-то навыки. Периодически я уже никого не «перегребала» и не «недогребала». Мы прошли еще несколько шивер и проскакали несколько порожков с небольшими «бочками». Надо отметить, у. меня уменьшились внутренние паузы «замирательного страха» перед гремящими и ревущими оскалами черных камней в пене.
На обед мы пробовали мой "согудай" и "тайменьи брюшки". Да, Айнура была совершенно права - это был царский подарок реки. Все было выше всяких похвал, и Ай отметила, что я не подвела и была достойна подарка Реки. Саша изобразил, как я кинулась и стала хватать тайменя, а потом кататься с ним в обнимку и целовать его в скользкие грязные губы, отплевываясь песком. Все засмеялись этой клоунаде. Стали пить чай. Я спросила, почему Саша с Сергеем зовут Ай - Айнурой. Саша усмехнулся.
- Ну вот если взять солнце и луну, на кого походит Ай?
Да, естественно, Ай походила на Луну.
- А на какую Луну? Висящую над унылой долиной, падающую на Запад? Или на неожиданно появляющуюся, восходящую с Востока, выныривающую из туч и делающую своим волшебным светом мир невероятным, таинственным, призрачным, таким неожиданным и порой пугающим?
Несколько удивленная таким описанием, я согласно кивнула. Действительно, это было все про Айнуру.
- Хотя порой она становиться Айгуль, а порой Айханум, а порой кем-то еще покруче, но мы в ней чаще всего видим Айнуру. Тебе несказанно повезло, что твоим ведущим оказалась Айнура, - продолжил Саша. Более преданного, самоотверженного и отважного даоса среди женщин трудно найти. Ты должна гордиться и благодарить Силу, что она послала тебе такого ведущего и защитника. Ну вот, а теперь вспомни, что говорил Гурджиев, ты же читала его?
Я помотала головой, потому что, не смотря на то, что я читала какие-то его труды, я ничего особенно не помнила
- Он говорил, что мы все служим Луне.
Я облегченно вздохнула. Этот момент мы обсуждали с Айханум, и я уже ориентировалась в позициях Ян и Инь без ссылок на всемирные авторитеты эзотерики.
-То есть, - продолжал Саша, - Луна распоряжается ритмами энергий, она дает команды когда спать, когда расти и цвести, когда быть активными, когда пассивными. Всем - деревьям, и травам, и животным, и людям и ветрам. Она - главная распорядительница. Ну а Айханум, выходит, повелительница Луны, в некотором роде - ее хозяйка.
Он подмигнул и засмеялся:
- Так что вот какое положение занимает та, которая тебя ведет. Ты ее можешь смело называть Айханум - так ты будешь выражать свое понимание того, кто она, и чем занимается здесь, на Земле, отражая позицию Луны.
Я в упор посмотрела на Сашу
- А вы что, тоже даосы?
Саша выпучил глаза и стал комично озираться, имитируя страх.
- Тс-с-с! - он прижал палец к губам.
Я инстинктивно прижала «уши».
- Не дай бог попасться им. Они из тебя сделают такого же монстра, как Айнура! - и он бурно расхохотался.
- Нет. Мы так - сочувствующие. В этих волшебных горах вот уже сколько столетий, бродят охотники за силой и знаниями, камлают шаманы, колдуют колдуны, летают ведьмы. Бродят «Рериханутые» в поисках своей "Шамбалы", кучкуются староверы по скитам и глухоманям, Экстрасенсы и экстрасексы всяких направлений устраивают выходки и вылазки, фестивали и оргии. Появились и "Кастанеьедущие", те все больше специализируются по конопле - марихуане Алтайской, да по грибочкам. В общем, тут такая история, и такая реальность, что остаться в стороне от эзотерических веяний планеты всей просто невозможно. Все время кого-то встречаешь, все время кто-то что-то тебе показывает и рассказывает. Бывает, «крышу» просто сносит. Так что вы, с твоей Повелительницей, не единственные в этой чудной стране Алтай.
Трудно описать эти дни. Они ускользают, утекают из памяти за повороты, которые мы прошли, за пороги и плесы. Они были наполнены таким пронзительным солнцем, небом, счастьем, что я просто не смогла все это вместить в себя. Я научилась грести, ловить рыбу, готовить ее, разводить костры и еще всяким самым невероятным действиям. Услышала столько песен и шуток. День, когда мы проходили один из основных порогов на реке, запомнился мне больше всех других дней. Перед порогом мы остановились. Айнура показала, как нужно будет кричать по ее команде. Мы в полсилы потренировались. Саша и Сергей уже владели этим приемом, так что тренировалась только я. После пары десятков раз Ай решила, что «сойдет». Главным было - собрать энергию в центре тела, поднять до горла и толкнуть вперед, как бы пробивая путь.
Надо отметить, что каждый день мы встречали туристов - по одной, по две группы, плывущих на катамаранах или плотах. Река была «обжитой» любителями приключений и экстрима. Мы здоровались и знакомились, обсуждали погоду, воду, пороги. Создавалось впечатление, что Айнура и ее команда здесь далеко не первый раз. Это успокаивало, так как из разговоров я поняла, что это очень «серьезная» река, и на ней устраивают чемпионаты и ралли спортсмены - профессионалы. Мои спутники были, видимо, в курсе всего этого. Они спокойно обсуждали проходы, сливы, прижимы, бочки, валы; кто что прошел, сколько погибло и утонуло за прошлый и нынешний сезон. Это, конечно, меня настораживало, но не сильно. Все говорило о том, что меня к чему-то готовят, и основное испытание впереди.
Мы стояли перед ним. Это был Порог. Его рев становился слышен только тогда, когда ты к нему приближаешься на сто метров. Сам он сверху, с реки практически не виден и не слышен. Мы подошли к катамарану. Саша и Сергей сосредоточенно проверяли крепления коленной посадки. На колени мы садились только в особых случаях, обычно сидя верхом, ноги в стременах, и я поняла - дело серьезное. Они проверили крепления баулов. Айнура затянула ремешок каски, проверила все снаряжение на мне, достала спасательный фал –«морковку»
- Не выпускай весла. Свободной рукой держись за ремень и прижимайся к гондоле, ложись на нее - отдавала она команды. - Если перевернет, не бросай весла, плыви к ближнему берегу!!!
Мы сели на наше судно и оттолкнулись, входя в неспешно убыстряющуюся струю, и уже ничего нельзя было изменить - только вперед! И мы будто замерли на мгновение, втягиваясь в створы слива, и порог открывался перед нами во всей своей ужасающей мощи и дикой красе, реве и бешенстве. Вода падала вниз, где разбрасывая пену, стоял огромный вал и торчали оскалы черных гранитных камней, все в бурунах и брызгах. Неотвратимость этого мига схватила меня за сердце, внутри все обмерло, как в детстве на качелях, когда, дойдя до высшей точки, они по дуге начинают падать вниз.
Айханум махнула рукой, и невероятный крик будто ударил с катамарана вперед, в накатывающийся огромный вал. Я еле успела присоединиться к этому крику. Все произошло одновременно: мы слетели с порога, как с трамплина, крик ударил и будто остановил надвигающийся грохот и беснующиеся пену и воду, и мы, махая веслами в такт, врезались в выросший перед нами вал, закрывший горизонт, будто в стену. Толи повинуясь нашему крику, толи у нас просто хватило скорости и инерции, но вал расступился, накрывая все вокруг и за нами, и через секунду мы выскочили с другой его стороны, почти сухие, в брызгах и пене бурлящих волн. Я радостно завопила, выпуская из руки ремень, за который держалась. В это время боковой вал догнал, и будто дал пинка мне под зад, и вышвырнул меня с катамарана. Ожог от холодной воды, которая схватила тело, страх, неожиданность - все спрессовались в одно чувство, в одно мгновение. Я выскочила из воды, отплевываясь и вцепившись рукой в весло, огляделась, погребая свободной рукой. Меня несло среди дуреющих валов, периодически ноги задевали камни. Какое-то спокойствие накатило на меня. Спасжилет держал на воде. Крутанувшись вокруг оси, я увидела рядом борт катамарана, ярко-синюю блестящую гондолу. Кто-то с криком, схватив за шиворот, буквально как мокрую куклу, выдернул меня из воды и я упала на живот поперек гондолы, цепляясь за привязанные баулы, пытаясь ползти к своему месту.
- Лежи! - скомандовала Ай, перекрикивая шум реки.
Буквально в считанные минуты катамаран был пришвартован, и мне помогли сойти на берег. Только теперь я стала замерзать: застучали зубы. Пытаясь снять прилипшую, заколдобившуюся защиту, я моментально начала трястись от холода. Айнура помогала мне стащить спасжилет и защитный костюм, Саша отвязал баулы и достал мои вещи, Сергей уже развел костер. Ай стащила с меня даже плавки и бюстгальтер. Мне было все равно, я даже не могла попасть ногой в гачу своих теплых штанов "Дружба" Она сунула мне в рот фляжку, я сделала несколько глотков. Это был какой-то обалденный и мягкий коньяк. Тепло прошло по горлу, упав в желудок, и волнами стало расходиться по телу, гася дрожь и создавая комфорт. В считанные минуты я была переодета и закутана в пуховку, на костре уже закипала вода в котелке, мы собирались пить чай. Мне становилось так хорошо и благостно.
Айнура рассмеялась:
- Жаль, не было фотоаппарата. Надо было тебя снять. Так смешно было - ты голая, синяя, в каске и с веслом.
Саша с Сергеем прыснули смехом. Я, представив себе эту картину, тоже рассмеялась. И все стали рассказывать и показывать наперебой, как все было «на самом деле». Айнура вдруг спросила - помню ли я, как мы прошли порог? Я сказала, что когда мы крикнули, в середине вала образовался какой-то проход. Вода стала другой, она будто разошлась, и уступила нам место. Это был как некий замедленный полет, мы будто оторвались от струи воды, и прыгнули на вал. Наш крик будто разрядил, деструктурировал воду посередине, и именно туда вошел наш катамаран, а вода как будто не касалась нас, создавая некий туннель. Я помнила это ощущение - вода не касалась моего лица, хотя мы шли внутри вала, только холод каких-то брызг на коже, и вибрация крика. А потом мы уже выскочили сухими из воды, на солнечной стороне, среди пляшущих гимн жизни валов, и я заорала!!!
Я смотрела на Айнуру, Сашу, Сергея, костер, котелок, и ущипнула себя. Все, что сейчас со мной случилось, не было сном. Я вышла «сухой из воды». В неком мифическом смысле.
После чая и «перекуса» мы поднялись в верхнюю треть порога. Саша и Сергей осматривали его еще перед прохождением, пока Ай учила меня кричать, поэтому мы пошли с Ай вдвоем. Если бы я раньше вот так, с десяти метров, увидела его, то, наверное, не осталась на катамаране, и вообще не пошла бы в него. Казалось, какое-то чудовищное, злобное животное, в пене и брызгах, бесновалось в воде. Двух или трехметровый вал с гребнем пены, с торчащими огрызками камней, стоял на одном месте, презирая все законы физики. Впечатление было диким и захватывающим. У меня в голове вертелась одна глупая мысль: «Неужели мы здесь прошли? Кому расскажешь - не поверят. даже я сама не верю себе.»
На скале, сбоку, висели металлические таблички. С них молодые, серьезные, открытые лица, не мигая, смотрели на нас, на реку, на скалы. на место своей гибели. Мне на мгновение стало жутко. Будто и мое фото вот так же может украсить эту скалу.
Ай махнула мне. Рев закладывал уши, и общаться можно было только жестами. Туда, куда она показала, зачалились два разноцветных ярких катамарана. Несколько человек прыгали по камням берега, шли посмотреть на порог. Радостно приветствовав нас, они что-то кричали и махали руками. Узнав, что мы уже прошли порог, они одобрительно и уважительно похлопали меня по плечам и пожали руки. Эта сдержанная похвала туристов-водников тронула меня. Хотя большая часть этой похвалы относилась к Саше, Сергею и Айнуре, что они с такой «лоханкой» прошли такой порог, но и мне было приятно, я тоже была сегодня героиней. О чем-то договорившись с Айнурой, турье пошло к катамаранам.
Мы вернулись к лагерю, и Сергей, Айнура и Саша, быстро усевшись на катамаран, пересекли реку, где Саша закрепил веревку, которая одним концом была привязана на этом берегу над самой водой, вернее даже на самой поверхности воды, и вернувшись, встали в небольшой заводи «на стреме», то есть, в полной готовности. Порог был нам хорошо виден с камня, возвышавшегося у берега реки. Мне объяснили, что нужно подстраховать ребят. Мы вскипятили целый котел чая, достали водку, сахар, сладкое. Потом мы залезли на камень и стали наблюдать за ревущим порогом.
Вдруг в самом центре слива показался катамаран-четверка. Ребята не смогли удержать кат носом, и боком свалились под вал и провалились в кипящую пену бочки слева. Кто-то вылетел, до того как это все накрыло валом. Мне стало страшно и зябко. Буквально через минуту порог вышвырнул из себя поломанный катамаран, барахтающихся людей, какие-то вещи и баулы, и все забарахталось в белой пене волн.
Саша и Сергей вышли к середине реки и стали ловить людей и хватать вещи. Кто-то, не выпуская весла, греб к нашему берегу. Один из туристов махал, что-то выкрикивал, показывая товарищам, куда надо плыть, а потом, доплыв до веревки, прищелкнулся к ней карабином, и ухватив какой-то баул, проплывающий мимо, стал подтаскиваться к берегу. Мы запрыгали по камням к костру, подбросили дров, приготовили кружки и водку. Стали подходить, вернее, подтопывать, кораблекрушенцы, махая руками и что-то возбужденно рассказывая. Мы тут же давали им по 50 грамм штрафных и кружку чая с сахаром. Они сдергивали с себя промокшие спасжилеты, костюмы, сбрасывали обувь, стягивали гидрокостюмы.
Ругаясь матом и похохатывая, сопя, как бобр, с баулом, подошел, видимо, их капитан. Он потребовал двойную дозу, как герой, спасший баул со «жратвой», а получив ее и скинув только спасжилет, преспокойненько отправился помогать Саше и Сергею выволакивать пожеванный порогом катамаран, который они уже поймали. Было очевидно, что такое приключение ему не впервой, и даже понравилось, потому что его матерные высказывания и брань по поводу того, что Вася не греб, а какой-то «чайник» Вова не табанил, были беззлобны, и снабжались каждый раз едкими, смешными оборотами и словечками.
Мы с Айнурой разливали и раздавали чай, конфеты и печенье потерпевшим, которые, кстати, выглядели, совершенно не как потерпевшие. Адреналин, казалось, выходил паром из ушей и изо рта, вместе с рассказами о том, кто и что пережил, и как порог им «врезал» по пятое число. Обросшие щетиной рожи краснели, выясняя, кто все-таки не догреб, а кто перегреб.
Какой-то красавец-мужчина, экзотического цыганского вида, с черной курчавой бородой и странным именем Фрося, выдвинул идею, что они нарушили традицию: не выпили перед проходом за дух порога и не налили ему. Вот они и «цапанулись» гондолой при входе, поэтому их боком и внесло прямо ему в пасть. А он, Фрося, между прочим, предлагал! Вот дух и обиделся! К моему удивлению, водники-туристы согласились, что нужно было, так сказать, сделать символическое «жертвенное» возлияние.
Вторая четверка была не такая опытная, и поэтому они «обносили» порог по решению капитана, которого вообще-то звали Боцман. Они подошли с рюкзаками и баулами, приветствуя своих мокрых товарищей и сказали, что наблюдали с берега за их «геройствами». Так же, по берегу, они перенесли и свое «судно», продираясь сквозь кусты.
Команда Боцмана решила сделать привал - нужно было починить поломанную раму катамарана. Мы же двигали дальше. Пришла пора прощаться с новыми друзьями, обменявшись адресами - они тоже частью были из Н-ка, частью из других городов Сибири. Боцман обнял Айнуру, трогательно, с приколами, поблагодарил за «штрафную». Меня он по-отечески облобызал и сказал, что возьмет в команду.. Мы прощались с Фросями, Сохатыми, Духами, Котами - так они звали сами себя и друг друга. в общем, со всей этой яркой, возбужденной, экзотической компанией, которая из нашей тихой полянки враз устроила радостный табор и праздник.
Они обещали «торт» и все прочее - так полагалось у турья за помощь и спасение Мы помахали и отчалили. Они всей командой рявкнули что-то типа «Гиб-гиб Ура!» Ай. Саша и Сергей рыкнули в ответ дружно и звонко, как прайд молодых львов, и мы понеслись дальше по реке.
За какими-то сотыми поворотами, шиверами и перекатами, мы остановились на просторной поляне, на которой уже было костровище и готовые места для палаток. Было видно, что это излюбленное место остановок «водников».
Пока Айнура готовила, я пошла с Сашей осваивать мастерство рыбной ловли на горной реке. Дело в том, что рыбалка, как и охота, делается по особым правилам. Она имеет некую абстрактную структуру, ядро, в которое включены намерение, время, место, способы, тактика. В общем, об этом знает каждый хороший рыбак. Суть идеи заключается в том, чтобы в данном случае заставить рыбу хватать именно эту мушку, и именно эту блесну, этого червяка. Нужно придать намерение этому предмету – естественно, после того, как выбрано время, намерение кого ловить и место действия.
Оказывается, энергетические каналы у мужчин выходят в слюнные железы, а у женщин в слезные. Поэтому мужчины плюют на наживку с намерением приманить добычу, и потом забрасывают. Если энергии достаточно, и намерение сильно, рыба почувствует и «увидит» в первую очередь эту наживку, червя, блесну, мушку. Как все просто в этом непонятном мужском мире! Действительно, мне всю жизнь было непонятно, зачем плевать на наживку, если потом ее забрасывать в воду - ведь все же смоет! Было время – брат учил меня рыбачить на нашем пруду в поселке.
Женщина должна применять другую тактику. Она должна подержать или потереть в руках, между центрами ладоней, либо ниже пупка в месте «Моря энергий», либо еще каким-то способом оставить свою энергию на наживке, с намерением приманить рыбу. Намеренную таким способом удочку, сеть, блесну и прочие снасти нельзя никому давать в руки, и тем более, нельзя разрешать пользоваться, так как чужая энергия разрушит твою концентрацию и снасть перестанет ловить. Тоже самое обычно бывает и с ловушками, капканами, ружьями.
К нам подошла Айнура, она послушала объяснения Саши, улыбнулась, одобрительно покивала головой, и хлестнула своим спиннингом вдоль реки, на который была приделана снасть, называемая «балда».
- Смотри!
Она буквально со второго раза подсекла и выволокла огромного, черного с розовыми перьями плавников красавца - хариуса.
- Дело еще и в твоих отношениях с миром, и в твоей искусности, тренировке, - проговорила она, пока я отцепляла и рассматривала это перламутровое, лупоглазое чудо, норовившее выскользнуть из моих рук.
- Иди, поговори с рекой. Подари еще подарки, поблагодари за ту силу, осознание, которые она тебе уже дала. Тебя же всему этому научили, почему ты не пользуешься этим?
Я была вынуждена пригасить свой рыболовный пыл, и пойти выполнять те ритуалы, о которых сказала Айханум, моя ведущая и защищающая меня сестра. Дело шло уже к вечеру, когда я вновь взялась за удочку, после того как мы уплели копчено-печеных хариусов и попробовали настоящее рыбное "хе" из тайменя. Удочку мне вручила Ай, сразу после того, как я, вначале нашего похода, вручную выволокла своего первого тайменя из реки. Поверив мушки, отметив их своей энергией, я закинула свою «балду», провожая взглядом ее стремительное движение по течению. Я уже поймала несколько рыб, это были хариусы, но мечтала я, конечно, о ленках или тайменях.
Дело в том, что Сергей, Саша и Ай рыбачили как-то странно. Они брали только самых больших и красивых рыбин, а всех остальных аккуратно отцепляли и выпускали. Так как они были настоящими рыбаками, то фляга, привязанная на катамаране, уже была полна малосольной, самой вкусной рыбой; в специальных контейнерах у нас был наготовлен «согудай», «хе», малосольная икра и даже вяленые брюшки. Им хватало буквально часа двух в день, чтобы «нарыбачиться».
Вдруг «балда» - поплавок дернулся и затонул, и будто пошел против течения. Я дернула леску, и мне показалось, что крючки и грузило зацепились за камни на дне реки, такое часто случается с неопытными рыбаками. Я, отложив удилище на берег и наматывая леску на руку, стала дергать ее в разные стороны, как меня учил Саша - чтобы освободить крючок от зацепа. Но вдруг леска ожила и задергалась, стала стаскивать меня вниз по течению, обжигая голые ладони болью врезавшейся лески.
Я закричала, пытаясь через боль удерживаться на одном месте. Леска дергалась в руках и тащила меня в воду. Мы стали бороться - я и рыбина, по краям натянутой до звона тонкой лески. На крик подбежали Саша и Айнура. На мое удивление, они, не сговариваясь, синхронно стали мне советовать, как, ослабляя леску, вывести рыбу к отмели, находящейся ниже.
Я пыталась неуклюже пыталась следовать советам, закусив губу от боли. Леска резала руки, но мне удалось вывести рыбу на мелководье косы, и я увидела ее черную спину. Она пыталась резко дергаться, но я валила ее, подтягивая, и не давая слабины. Рыбина только ворочалась, разметая камни хвостом. Потом Ай перехватила у меня леску, продолжая осторожно вываживать рыбину. Я, размотав руки, на которых уже выступила кровь, метнулась по берегу к отмели и рыбине. Та, видимо испугавшись, ломанулась от меня. Айнура воспользовалась этим и укоротила леску, вновь выведя рыбу уже почти к самому берегу. Я бросилась на нее и схватила под жабры, перебирая пальцами, крепко зацепила это могучее и скользкое тело. Все рыбаки и охотники, мои предки, проснулись в моей крови. Я инстинктивно знала, что надо делать. Выволокла рыбу с первой попытки. Это был таймень, настоящий таймень! В воде он показался мне больше, огромным, а на берегу он оказался примерно таким же, какого я вытащила из реки на второй день нашего похода.
Айнура, Саша и подошедший Сергей исполнили приветственный танец удачливого рыбака. Это была настоящая удача! Это было счастье! Я держала в руках огромную рыбину, которую сама поймала, впервые в жизни!!! Более острого чувства радости, счастья, какой-то эйфории от совершенного мной, я давно уже не испытывала. Это было так же красочно, остро, празднично, как в детстве.
Пока еще был вечерний свет, я рассматривала мою добычу - его совершенные формы, туповатую, хищную морду, невообразимую окраску. А потом принялась его разделывать «по науке» и варить уху, конечно, «Царскую», прямо в найденном на берегу эмалированном закопченом ведре, и делать «тайменье брюшко», "хе" и «согудай».
Ай только иногда помогала и поправляла. Сергей с Сашей пели смешные и шуточные песни. Костер то вспыхивал, то пригасал, распространяя уют и несказанно теплую негу. Звезды, мохнатые и яркие, качались над головой сказочным абажуром, напоминая, что в мире столько невиданных чудес, тайн и звездных дорог.
Следующий день нас снова встретил прохладой синеватого утра, небольшим туманом и солнцем. Когда я закончила заниматься комплексами упражнений и подошла к костру, там уже все были в сборе. Мы стали пробовать рыбные изыски и деликатесы. На нашей скатерти - самобранке было все - от икры до сырокопченого балыка. Только мы насладились ухой и всякими вкусностями, как из-за поворота как ни в чем не бывало, бодро посверкивая веслами, на солнце выскочили два катамарана. Мы помахали, и они подчалили к нашему, уже готовому в дорогу катамарану. Ай передала им почти полное ведро «царской» ухи.
Увидав в ведре огромную тайменью голову, Фрося радостно свистнул и объявил, что это настоящий подарок. А узнав, что это моих рук дело - и таймень, и уха, Боцман пообещал в любом походе мне место на своем катамаране.
Наш катамаран отчалил первым. Судя по тщательности приготовлений, впереди нас ждал серьезный порог. Я приготовила свои подарки и слова для духа реки. Когда мы чуть притормозили, чтобы договориться с нашими новыми друзьями о прохождении порога, я бросила подарок в реку. Буквально через несколько секунд, на том месте выскочила из воды рыбка, блеснув на солнце.
- Ну видишь - река тебе благоволит - улыбнулась Айнура.
Мы шли первыми. Ай спросила, помню ли я, как кричать, и как нужно держаться? Я утвердительно кивнула. Потом она спросила всех о готовности, и сказала
- Ну Саша, командуй!
- Может, вправо? - спросил он, и кивнул в сторону совсем невидимого пока порога (они, видимо, его хорошо знали)
- Нет, прямо! - твердо произнесла Айханум.
- Ну тогда бог с нами! - усмехнулся он.
- Я с вами! - хмыкнула Айханум.
- Ну, это даже больше чем бог! - засмеялись мужчины, и рев порога, в который мы стали втягиваться, поглотил их смех. Мы заходили в левый слив порога, расколотого пополам хищными скальными зубьями. Косой вал венчал основание мощной струи слива, по которой мы шли. Порог был не меньше того, что мы прошли днем раньше.
- Табань!!! - заорала у меня над ухом Айнура. Оказывается, я не услышала команды Саши. Мы бешено работали веслами, замедляя неистовый полет катамарана, гребли назад, порой хватая веслами одну пену под нами.
Когда до вала оставалось буквально два-три метра, Айханум махнула рукой. И мы издали крик, метая его в мутную воду и пену нависающего над нами вала. Катамаран рванул вперед. Мы вновь прошли разряженным в пену краем гребня, выскочили на той стороне вала, и скатившись с него, запрыгали на пенных гребнях стоявших за ним более мелких волн. Лихо развернувшись на несколько утихшей воде, мы пристроились за выступающим камнем, и стали ждать остальных. Они показались на берегу, осматривая порог и махая нам руками. Мы вновь, перейдя реку, зацепили страховочный конец поперек реки, и прицепившись к нему карабином, приготовились страховать, немного спустившись вниз.
Боцман повел свою команду по правому рукаву - сливу. Пробив носом своего тяжело груженого катамарана вал, они радостно и возбужденно подрулили к нам, и тоже встали на страховке.
Молодежь, попытавшись повторить подвиг «патриархов», потеряла одного при проходе вала, но удержав кат, они, в общем-то благополучно подошли к заводи возле берега. Выпаденца, по имени Бурбон, понесло по струе, и он, зацепившись за веревку, словил "морковку", ловко брошенную Фросей прямо перед его носом. Все поздравляли Фросю, так как именно он настоял сделать символическое возлияние и принести жертву «духу порога», не пожалев даже святое – спирт. А глупый Бурбон - единственный, кто отказался пригубить «на порожок», и вот за свою самонадеянность и показную трезвость был наказан.
Все были счастливы и говорливы. Молодежь гордилась и просто светилась своей гордостью, пытаясь скрыть ее за напускной важностью. Это был их первый серьезный порог! Такая светлая, чистая радость охватила нас всех, что показалось, что мы знаем друг друга уже давно, и мы одна команда.
Еще раз попрощавшись и выслушав комплименты и предложения вместе махнуть куда-нибудь, мы полопатили дальше, пока у них шла сушка незадачливого Бурбона, очень похожего на студента-отличника, растерянного, будто он впервые неправильно ответил на вопрос учителя.
Буквально через несколько километров мы оказались в широкой долине. На берегу реки раскинулось какое-то село, а на широкой поляне перед ним нас ждал наш УАЗик и еще какая-то машина. Мы причалили. Радостные водители встречали нас борщом и чаем со всякой всячиной. Пока мы ели и пили, наш катамаран был разобран, вещи уложены и рассортированы. Мы переоделись в «гражданское». Айнура подошла и обняла меня.
- Ну, удачи тебе! Скоро увидимся!!!
Только тут я стала понимать, что этот невероятный праздник жизни, солнца, чудес кончился. Саша и Сергей подошли и скупо обняли меня, сказав, что я была молодцом.
- Не забывай, тренируйся! Теперь ты умеешь ловить Царь-рыбу, и готовить Царь-уху! - Саша подмигнул.
Я обхватила их за шеи – этих, ставших мне за несколько дней такими дорогими, незнакомых мужчин. Они втроем сели в УАЗик и укатили, посигналив на прощание. А я уселась в микроавтобус-внедорожник со своим рюкзаком и флягой рыбы, и мы поехали совсем в другую сторону.
Что-то будто рвалось у меня внутри. Какая-то печаль, ощущение и понимание невозможности что-то исправить или изменить. Я не хотела уезжать ни телом, ни душой, не хотела покидать эту яркую, насыщенную жизнь.
Я была готова делать все, что необходимо, чтобы снова жить так, как только что жила. Наконец, под грузом усталости от впечатлений, я уснула на сидушке, заботливо накрытая спальником, пахнущим дымом, рекой, солнцем и приключениями. И проснулась только тогда, когда машина уже ехала по ночным улицам Н-ска.
Заметив мое пробуждение, водитель включил свет в салоне, и улыбнувшись, спросил:
- Ну как спалось? Наверное, видела сон, как сплавлялась по реке, ловила огромных тайменей, неслась через ревущие пороги.- он подмигнул.
- Да, видела. Это был волшебный, несказанный сон.
- Ну вот, тебе повезло - он опять улыбнулся.
На следующее утро, проснувшись в своей необычной, невообразимой для простого человека квартире, я испытала первое разочарование. Она показалось мне маленькой, закрытой, даже несколько угрюмой. Какой-то деревянной, красивой клеткой, к которой мне, «свободной птице», вкусившей неба, воды, настоящей борьбы и удачи, придется привыкать. Пожалуй, впервые я искренне разделяла скептическое настроение Айнуры по поводу моего места обитания. Ей оно никогда не нравилось - ни до, ни даже после такого капитального ремонта, который она учинила. По ее мнению, в таком месте можно обитать только по большой нужде, как в туалете. А если нужда малая, то лучше под кустом. Теперь я понимала причину и корни ее скепсиса, и даже, пожалуй, разделяла. Мне было как-то пусто и тоскливо. Я зашла в ее комнату, погладила ее кровать и почему-то легла на нее, забыв о ее запретах.
Сон незаметно сморил меня, и я заснула. И увидела Айханум во всей красе какого-то бордового балахона, расшитого золотом. Я вскочила и попыталась как-то оправдаться. Она засмеялась, и лишь погрозила мне пальцем, и жестом позвала меня во двор. Там стояло несколько мужчин и женщин. Одних я откуда-то знала, других нет, но создавалось впечатление, что они родственники, и я тоже имею к этой семье какое-то отношение. Это были, в основном, молодые женщины и мужчины. От них исходила сила, уверенность и чувство глубокого радостного покоя.
- Ну вот, - сказала Айханум, - ты вернулась с "Того Света", как кстати там?
Все засмеялись.
-Здесь лучше,- сказала я, - спасибо вам.
- Это Айгуль скажи спасибо, - сказал старший, - это она спасла тебя.
Я подошла и обняла Айханум.
- Будь моей сестрой, пожалуйста, - прошептала я ей на ухо, - если можно?
- Можно, - она в ответ, улыбнувшись, обняла меня.
- Только ты же забудешь, что я твоя сестра, да еще, наверное, не раз.
- Никогда! Клянусь! - прошептала я.
И память скачком, неким общим осознанием вернулась ко мне . Я знала их всех в лицо, людей, которые спасли меня после моего падения с запутавшимся парашютом. Они вылечили меня, научили ходить. Они оттолкнули смерть и научили меня говорить и есть. День за днем, час за часом.
Я знала Сашу, Сергея, знала Налджорпу - Васю, Аинуру-Айгуль-Ай , других женщин. И от радости, что я живу, что я могу ходить, что я рядом с этими людьми, меня вынесло из моего сна.
Права защищены