Глава 13.
Воскрешение.
В девять утра, как и было договорено накануне, доктор Фабер уже ждал профессора Кригера на крыльце гостиницы. Тот появился в дверях ровно в назначенный срок, как всегда подтянутый и бодрый. Он сразу заметил старого знакомого, немного нервно расхаживающего у входа и бросающего нетерпеливые взгляды на часы.
- Борис Михайлович! Доброе утро! Я рад нашей встрече.
- Здравствуйте, Артур Карлович, - ответил Фабер с довольной улыбкой. - Я тоже очень рад. Хотел побывать на вашей лекции, но работа... Вы же понимаете, какой беспокойный у меня контингент.
- Да-да, конечно. Ну что же, я в вашем распоряжении.
- Тогда едем, - Фабер жестом указал на "Весту", стоящую неподалеку от крыльца.
Они пошли к машине, и Кригер спросил:
- Так в чём, собственно, проблема, Борис Михайлович? Я не всё понял из нашего вчерашнего разговора...
- Понимаете, ко мне на экспертизу поступил не совсем обычный пациент. Вообще-то у нас все... необычные, но этот... С таким случаем я сталкиваюсь впервые. Парень подозревается в убийстве своей подруги. Несколько дней скрывался, но потом пришёл на могилу своей девушки и сдался полиции. А на следствии стал выдавать такое... Да вы сами всё услышите от него самого. Прошу вас, - Фабер открыл дверь автомобиля и сел за руль.
- Кажется, я знаю, о чём идет речь, - загадочно улыбнувшись, сказал Кригер.
- Знаете? - удивился Фабер. - Откуда?
- От прессы, - ответил профессор. - Вчера у меня были двое молодых журналистов. Один из них пишет статью, героем которой является ваш пациент.
- Ну надо же! Так вы уже представляете, что он выдал следователю?
- В общих чертах, - ответил Кригер. - Вы затрудняетесь поставить диагноз?
- Да, затрудняюсь, - честно признался доктор. - Мы провели полное обследование пациента, сделали электроэнцефалограмму, но никаких отклонений не выявили. Сначала я подозревал у него параноидальную шизофрению, вызванную перенесённым стрессом, но теперь весьма сомневаюсь в этом. Да и не было раньше никаких предпосылок для развития болезни, - Фабер вывел машину на улицу и уверенно повел её в потоке автомобилей, продолжая беседу с профессором. - Кроме того, этот парень, похоже, экстрасенс. Он во время нашей беседы продиагностировал меня и назвал все мои болячки. Совпадение или какое-то другое объяснение исключено, потому что он просто не мог знать о них... Случай уникальный. Вот я и подумал, что вы, возможно, поможете мне разобраться с ним.
- Что ж, попробую. Только не ожидайте от меня многого. Я же не психиатр, а психолог.
- Ну что вы, Артур Карлович, ваше мнение для меня особо значимо. Тем более, что случай этот скорее из области именно психологии, а не психиатрии. Или мой пациент - гениальный обманщик, или у него действительно психоз.
- А третьей возможности вы не допускаете?
- Третьей? Это, какой же?
- Правдивости его рассказа.
- Правдивости?.. Скажу вам честно: я тоже думал об этом и даже готов был поверить, уж слишком убедительно и логично он говорил о таких вещах, но... - Фабер смущенно замялся и, помолчав, закончил: - Но уж слишком фантастично всё это. От его рассказов и самому недолго свихнуться, если относиться к ним серьёзно.
Кригер промолчал, задумчиво взглянув на собеседника, а через минуту перевел разговор на личные темы, интересуясь житейскими и профессиональными новостями своего старого знакомого. Через полчаса они уже сидели в кабинете Фабера и вместе просматривали дело Горина, ожидая прибытия пациента. Вскоре в кабинет вошел Дмитрий в сопровождении санитара. Поздоровавшись, он с интересом посмотрел на профессора.
- Садитесь, Дмитрий, - сказал Фабер, указав на стул. - Познакомьтесь. Это профессор Кригер Артур Карлович. Я пригласил его, чтобы вы ещё раз рассказали то, что рассказывали мне. Если, конечно, вы не возражаете.
- Я не возражаю, - ответил Горин и открыто взглянул в глаза профессору. - Мне кажется, что вы - первый человек, способный адекватно воспринять мой фантастический бред, - с грустной улыбкой обратился он к Кригеру.
- Почему вы так считаете? - с интересом спросил тот.
- Вы ближе всех стоите к Истине.
- А вы, конечно же, знаете её?
- Не всю, но многое.
- Хорошо, Дмитрий, давайте поговорим о том, что вас волнует, - предложил Кригер, изучающе, но доброжелательно глядя на пациента. - Если можно, расскажите всё с самого начала...
Их беседа продолжалась два часа. Доктор Фабер в ней почти не участвовал, предпочитая наблюдать со стороны за собеседниками, увлечённо обсуждающими совершенно невероятные вещи. Даже опытному психиатру в некоторые моменты казалось, что Горин более логичен и нормален в своих суждениях, чем знаменитый профессор психологии. Наконец, когда они закончили беседу, и пациента увели в палату, Фабер осторожно спросил:
- И что вы думаете обо всем этом?
Было видно невооруженным глазом, что беседа произвела на Кригера сильное впечатление. Он о чём-то напряженно размышлял и не сразу ответил на вопрос.
- Пока могу сказать вам лишь одно: этот молодой человек не болен... Что касается двух других вероятностей, то с этим ещё нужно разбираться. Я бы хотел просить вас позволить мне поговорить с ним ещё, быть может, вечером или завтра.
- Да, конечно. Сколько угодно и когда угодно, - с готовностью ответил Фабер. - А по существу его рассказа?.. Вы считаете: такое возможно?
- Как научная гипотеза - да, но как реальность - сомневаюсь. Более конкретно сказать не могу - не имею доказательств, а без них, сами понимаете, поверить в такое крайне трудно. Однако информация Горина весьма интересна. Думаю, нам с вами пока не следует распространять её дальше.
- Ещё бы! Не хватало только, чтобы и нас сочли за сумасшедших, - усмехнулся доктор Фабер.
- Ну что ж, мне пора. - Кригер поднялся с кресла. - Сегодня у меня лекция.
- Да-да, я отвезу вас, Артур Карлович. Надеюсь, на этом мы не прощаемся.
Оба вышли из кабинета и направились к выходу, возле которого стояла "Веста" доктора.
Стас только что вернулся с "оперативки" у начальника УГРО и ещё не успел переключиться на стопку незаконченных дел, лежащих на столе, как зазвонил телефон. Тяжело вздохнув, он снял трубку и взглянул на открывшуюся дверь, за которой появился Виктор.
- Алло, Лужнецкий, - машинально сказал Стас, кивнув в ответ на приветствие старшего лейтенанта.
- Товарищ следователь, это Кондратьева, - зазвучал крайне взволнованный женский голос. - Елена Константиновна... Вы помните меня?
- Да-да, вы - соседка Харитоновой. Бывшая... - ответил Стас. - Что вы хотите?
- Товарищ Лужнецкий, я даже не знаю, как вам сказать. Дело в том, что сегодня утром я видела Катеньку! – голос Кондратьевой дрожал от волнения и едва не срывался на рыдания.
- Успокойтесь, Елена Константиновна, - нахмурился Стас. - Я ничего не понимаю... Кого вы видели?
- Да Катеньку, боже ж ты мой! - воскликнула та. - Ка-тень-ку!
Лужнецкий взглянул на подошедшего к столу Виктора, недвусмысленно повертевшего у виска пальцем, и как можно мягче ответил:
- Ну что вы, успокойтесь. Я понимаю, что вы пережили тяжёлую трагедию, но всё уже позади...
- Вы ничего не понимаете! Я видела её! Видела жи-ву-ю! Неужели вы никак не сообразите?!
- Елена Константиновна, вам лучше выпить чего-нибудь успокоительного. Может, вызвать вам врача?
- Врача я и сама вызову, если понадобится, - обиделась Кондратьева. - Почему вы не хотите меня слушать? Почему не верите?..
- Ну, мы же взрослые люди, Елена Константиновна. Вы не могли видеть Харитонову. Это всё нервы. Вас, наверное, что-то очень расстроило.
- Но я её видела! - отчаянно воскликнула Кондратьева.
Стас, скривившись, как от зубной боли, вежливо спросил:
- И где же вы могли её видеть?
- На лестничной клетке. Она выходила из своей квартиры, как раз когда я открывала дверь. Мне даже плохо стало от неожиданности.
- Может, вы её с кем-то спутали? Такое ведь часто бывает.
- Нет-нет, ни с кем я её не спутала. Это была она, - всё ещё взволнованно ответила Кондратьева.
- Но ведь вы же сами были на похоронах. Она что же, по-вашему, воскресла? - не выдержал Лужнецкий. - Абсурд какой-то.
- Не знаю, как всё это произошло, но только Катю видела не только я. Можете мне не верить, но я ещё из ума не выжила. Если вас это не интересует - дело ваше, - возмущенно закончила Кондратьева и положила трубку.
Лужнецкий тоже с раздражением бросил трубку на аппарат и хмуро выдохнул:
- Час от часу не легче...
- Что, и тебя достала старушка? - сочувственно поинтересовался Виктор.
- Да уж! Представляешь, она заявила, что видела Харитонову? Как тебе такое?
- Это я уже слышал. Она звонила раза три, пока ты был на совещании. Что-то её выбило из колеи, вот и привиделось бабке.
- Да, нехорошо получилось... Наверное, обиделась на меня, - сказал Стас, чувствуя на душе какую-то тяжесть.
- Не бери в голову. Ты говорил с ней корректно. Другой на твоём месте послал бы её куда подальше с такими шуточками. Мы же не телефон доверия, в конце концов, чтобы выслушивать подобный бред. Если нервы не в порядке - пусть лечит, - попытался успокоить друга Букин.
- Ладно, проехали, - ответил тот, махнув рукой, и взял из стопки верхнюю папку.
- Что на совещании? - спросил Букин. - Нам ничего не подкинули?
- Пока ничего. Был общий разбор полётов. Шеф торопит с подчисткой хвостов, спрашивал и о деле Горина.
- Ну и как он? Ты звонил в психушку?
- Нет ещё... Сообщат, когда закончат обследование. Ладно, Витёк, давай-ка впрягаться в работу, - Лужнецкий тяжело вздохнул и открыл папку.
Однако поработать с незавершённым делом удалось не более часа. Вновь зазвонил телефон.
- Здравствуйте. Это вы ведете дело по... убийству Харитоновой? - спросил взволнованный женский голос.
- А кто вы? - осторожно спросил Стас, жестом указав Виктору на параллельный телефон. Тот снял трубку и стал слушать разговор.
- Моя фамилия - Рюмина, Галина Рюмина, - ответила женщина. – Я была подругой Кати Харитоновой.
Виктор утвердительно кивнул головой, и Стас спросил:
- Да, и что же?..
- Я не знаю, как вам сказать... - нерешительно начала Рюмина и от волнения замолчала.
- Ну, скажите как-нибудь, - усмехнулся Лужнецкий, почувствовав смутное беспокойство. - Что вы хотите сообщить?
- А вы... Вы мне поверите? - неуверенно спросила Рюмина дрожащим голосом.
- Да в чём дело? - Стас едва сдержался, чтобы не ответить резко. - У меня много работы, девушка, так что прошу вас говорить короче.
- Понимаете, в это невозможно поверить, но Катя жива.
- Что?! И вы тоже?! - воскликнул Лужнецкий. - Что за шуточки? Вам нечем развлечься?..
- Я не шучу, - всхлипнув, ответила Галя с обидой. - Такими вещами не шутят. Я сама не могла поверить в такое, но она жива. Она пришла ко мне около часа назад... Это... это... это чудо. Я просто не знаю, как такое возможно объяснить.
- Да уж!.. - желчно сказал Лужнецкий, но быстро взял себя в руки и спросил: - И где же сейчас Харитонова?
- У меня дома, - ответила Рюмина. - Я оставила Катю в квартире, а сама решила позвонить вам с мобильника .
- А как она объясняет своё неожиданное... воскрешение из мёртвых?
- Никак. Она говорит, что ничего не помнит, что произошло с ней. Я... я не знаю, что мне делать.
- А ничего. Возвращайтесь домой и побудьте с... этой женщиной. Мы разберёмся, кто она такая и почему выдает себя за умершую. Ждите, мы скоро подъедем, - сказал Стас и положил трубку. Взглянув на ухмыляющегося Виктора, он в сердцах хлопнул ладонью по столу и воскликнул: - Чёрт знает что! С ума они все, что ли, посходили?!
- Ты в самом деле хочешь ехать? - спросил Букин.
- А что делать? Нужно положить конец этому безумию, иначе они нас достанут, - ответил Стас, нервно растирая ладонью лицо. - Ты знаешь, где она живет?
- Знаю.
- Тогда поехали.
Спустя полчаса Лужнецкий и Букин стояли возле квартиры Рюминой. Стас постарался придать своему лицу нейтральное выражение и нажал кнопку звонка. Дверь открыла хозяйка - молодая, симпатичная брюнетка с короткой модной стрижкой и большими тёмно-карими глазами. Она была в смятении и сильно волновалась, но, увидев знакомое лицо Букина, облегченно вздохнула:
- Это вы?.. Проходите, пожалуйста.
Оба сыщика вошли в коридор и направились вслед за хозяйкой в гостиную. Едва переступив порог комнаты, они застыли в столбняке, увидев сидящую в кресле у окна точную копию Харитоновой. Девушка была как две капли воды похожа на умершую, в чём Стас мог поклясться, и это неожиданное открытие потрясло его, как, впрочем, и Букина, у которого от изумления глаза стали круглыми, а лицо – глуповато-растерянным и немного испуганным.
С минуту оба молча глазели на неё, не в силах поверить увиденному и подсознательно пытаясь отыскать в облике девушки хоть какое-то различие с той, что должна была покоиться под ещё свежим могильным холмиком, но тщетно. Первым с трудом пришёл в себя Стас, выдавив сухое:
- Здравствуйте.
Букин тоже очнулся и кивнул головой, не отрывая взгляда от бездонных синих глаз девушки, спокойно рассматривающей гостей с мягкой и загадочной улыбкой Джоконды. Её роскошные соломенные волосы отливали золотом и словно светились в лучах солнца, падающих из окна, отчего она казалась нереальным видением, каким-то неземным существом. Девушка сидела в кресле с грациозностью пантеры и, похоже, была совершенно спокойна и уверена в себе.
Стас прошёл в комнату и, остановившись в трёх шагах от неё, вежливо представился:
- Меня зовут Станиславом Лужнецким. Я - капитан полиции, а это, - он чуть обернулся назад, жестом указывая на Букина, - мой коллега. А как зовут вас?
- Екатериной... Екатериной Харитоновой, - ответила девушка, пристально глядя на него.
- Извините, но вы можете это доказать? - немного смущенно спросил Стас.
- Что доказать? - удивлённо спросила она.
- Что вы и есть... Екатерина Харитонова, - ответил он, ощущая себя полным идиотом. Всё происходящее казалось ему совершенно нереальным, невозможным и потому пугающим. Мысли путались в голове, а сознание противилось принять столь вопиющий факт за реальность.
- Вас интересуют мои документы? Они находятся в моей квартире.
- И где вы живете? - на всякий случай спросил Лужнецкий.
Девушка назвала адрес. Стас удовлетворённо кивнул головой, не зная, как поступить дальше. В такой нелепейшей ситуации он оказался впервые. Пауза затягивалась, и он спросил, скорее чтобы скрыть своё состояние, так как заранее знал ответ:
- Скажите, Катя, а у вас есть сестра-близнец?
- Нет. Вас что-то смущает? - спросила она с улыбкой.
- Смущает? Ещё как смущает! - не выдержал Стас. - А вы разве не знаете, что Екатерина Харитонова мертва?! Она была убита в своей квартире и похоронена в понедельник на Центральном кладбище.
- Что вы такое говорите?! Никто меня не убивал. Вы же видите. Это какое-то недоразумение или ошибка, - ответила Катя, лишь слегка повысив голос, но внешне оставаясь такой же спокойной и невозмутимой.
- Послушайте, Екатерина... или как вас там на самом деле, я пока ещё чего-то не понимаю, что происходит, но непременно разберусь во всём. Это я вам обещаю. А пока не стоит разыгрывать спектакль, хотя, по правде сказать, играете вы прекрасно. Вам придётся проехать с нами в Управление.
- Но почему?! Катя же ни в чем не виновата, - вступилась за подругу Рюмина, всё время молчаливо стоявшая в сторонке возле шкафа и в смятении терзавшая в руках вышитую салфетку.
- Для установления личности этой женщины, - ответил Стас сухо. - По закону мы имеем на это право.
- Но это же Катя. Неужели вы не видите? - настаивала Галина.
- Я вижу лишь внешнее сходство между умершей и вашей мнимой подругой, - ответил Лужнецкий. - Я должен выяснить, почему она выдает себя за Харитонову и кем в действительности является. Чем быстрее установим это, тем скорее она будет свободна. Разумеется, если каким-то образом она не причастна к совершенному преступлению.
- Катя, прости, это всё из-за меня, - сказала Рюмина подруге и вытерла салфеткой набежавшую слезу. - Это я им позвонила. Испугалась, дура... Я не думала, что всё так получится.
- Не волнуйся, Галя. Ты ни в чем не виновата, - ответила Харитонова, вставая с кресла. - Со мной ничего не случится. Если господа сомневаются в моей личности, пусть выясняют. Это их работа. А тебе - спасибо.
- За что? - потерянно спросила Галина.
- За веру, - ответила Катя и пошла к двери, сказав мужчинам: - Идёмте, господа сыщики.
Они вышли из квартиры, спустились во двор и, усевшись в машину, поехали в Управление.
- Итак, вы утверждаете, что являетесь Екатериной Михайловной Харитоновой? - спросил Лужнецкий, изучающе глядя на девушку, сидящую на стуле перед его столом.
- Разумеется, - ответила она. - Вы видели мои документы. Какие ещё доказательства вам требуются?
- Да, вы очень похожи на Екатерину Харитонову, но вы - не она. Я не понимаю, зачем вы выдаёте себя за неё? Может, таким образом хотите завладеть квартирой? – предположил Лужецкий, внимательно наблюдая за её реакцией.
- Чушь, - чуть обиженно ответила Катя. - Я та, за которую себя выдаю. Разве у вас есть доказательства обратного?
- Есть. Есть доказательства. Главное лежит на Центральном кладбище. Желаете удостовериться? - спросил Стас иронично. Катя промолчала, непонимающе глядя на него, а он продолжил: - К тому же есть масса свидетелей, что настоящая Харитонова мертва. Наверное, вы тоже обратили внимание, какова была реакция вашей соседки, увидевшей вас выходящей из квартиры?.. Кстати, а как вы там оказались?
- Что значит "как"? Это же моя квартира.
- Предположим, ваша. Но с прошлой субботы она была пуста и опечатана. Так как же вы в неё попали, если вас там не было?
- Я не понимаю, о чём вы спрашиваете.
- Почему же? Вопрос очень простой, и если вы - Харитонова, то вам нечего скрывать, - сказал Лужнецкий, постукивая ручкой по столу.
- Но мне действительно нечего скрывать, - ответила Катя. - Я не знаю, что происходит, но я вас не обманываю... Почему вы утверждаете, что... мертва?
- Потому что это - факт. Настоящую Харитонову убили, и в этом подозревается Дмитрий Горин. Надеюсь, он вам знаком?
- Дима?! - воскликнула она изумленно. - Да что вы такое говорите? Что за бред? Вот же я... Может, вы объясните мне толком, что происходит? - Катя с беспокойством и растерянностью посмотрела на следователя.
- Я бы тоже хотел это знать, - глухо ответил Стас и коротко рассказал ей о деле. Закончив, он с минуту наблюдал за сменой эмоций на лице девушки, которая была явно поражена услышанным. "Или она продолжает играть, или... она и есть Харитонова, - подумал Лужнецкий. - Бред какой-то! Тогда кто же был убит в её квартире? Сестра-близнец? Двойник? Кто, чёрт возьми?! Скоро я с ума сойду от всего этого..." Помолчав, он спросил: - Ну, так что вы можете мне сказать по этому поводу?
- Мне нечего вам сообщить... - растерянно ответила Катя. - Я знаю лишь одно: моё имя - Екатерина Харитонова.
- Ладно... Вы не ответили мне: как вы попали в квартиру? - задумчиво спросил Лужнецкий.
- Не знаю... Я проснулась сегодня утром в своей постели и не помню ничего, что было накануне.
- Совсем ничего?
- Ну, не совсем, конечно... - смутилась она. - Я даже не сразу поняла, какой сегодня день. Потом решила пойти к Гале. Мне было как-то не по себе... Да, я заметила, как отреагировала на меня Елена Константиновна, и это мне показалось странным, но тогда я не придала этому значения. Я спешила к Гале, так как хотела застать её дома... А потом и она… встретила меня необычно. Она была очень испугана и взволнована, задавала мне какие-то нелепые вопросы, вроде ваших, а я не знала, что ей ответить… Теперь я понимаю, почему они так себя вели со мной, но… Но я не могу понять, что на самом деле реально. Всё это… странно и нелепо.
- Да уж... - выдохнул Стас. - Вот что, Екатерина... До окончательного выяснения вашей личности вам придется побыть у нас. Прошу простить за вынужденное причинение неудобств, но иначе я не могу поступить. Ваше дело стало слишком запутанным и необычным... Виктор, договорись, чтобы гражданку... Харитонову поместили в отдельную камеру и отнеслись к ней повнимательнее, - сказал он Букину.
- Так я арестована? И в чём же вы меня обвиняете? - взволнованно спросила Катя.
- Вы временно задержаны, - уточнил Стас. - Для выяснения личности. А обвинение вам пока не выдвигается... Виктор, проследи, чтобы сняли отпечатки и сравнили с теми, что были найдены в квартире.
- Хорошо, Стас, - ответил Букин, вставая со стула. - Идёмте, Катя. Да вы не расстраивайтесь, все выяснится, надеюсь, вам не придется долго "гостить" у нас.
Через два часа на столе Лужнецкого лежало заключение дактилоскопической экспертизы. Он с нетерпением прочел его, внимательно просмотрев увеличенные фотоснимки отпечатков, и воскликнул:
- Вот этого я и боялся. Выходит, она и есть Екатерина Харитонова?! Но как такое возможно?
- Понятия не имею, - растерянно ответил Букин. - Однако факт есть факт: это она.
- Тогда кто же убитая? Её ведь тоже опознали как Екатерину Харитонову. У тебя есть какая-нибудь версия? - спросил Лужнецкий хмуро.
- Нет. Можно лишь утверждать, что у неё нет сестры-близнеца.
- Тогда остается двойник. И что же получается? - задумчиво спросил Лужнецкий и сам же ответил на свой вопрос: - Настоящая Харитонова почему-то незаметно исчезает из своей квартиры, а её место занимает некто, очень похожая на неё. Настолько похожая, что ни Трутнев, ни Горин не замечают подмены. Более того, затем происходит убийство неизвестной девушки, причём совершено оно нарочито грубо, чтобы дать явный след, ведущий к Горину. Не исключено, конечно, что всё же он и убил её, но... Ладно, пока оставим это... Затем, спустя несколько дней, появляется настоящая Харитонова, но она не может объяснить, каким образом оказалась в квартире. Она вообще ничего не помнит, начиная с того самого дня, хотя в остальном память её нормальная... Абракадабра какая-то! Хоть убей, если я что-нибудь понимаю!
- Я тоже. Ты ещё не упомянул о возможном двойнике Горина, - напомнил Букин. - Тут сам черт голову сломит.
- Вот именно. А весь его бред чего стоит?.. Нет, тут дело нечисто. Мы зашли в тупик, Витюша. Окончательно зашли. Придётся всё начинать сначала, - Лужнецкий обхватил голову руками, расстроенно глядя на друга.
Тот тоже был хмур и обескуражен неожиданным поворотом дела.
- Что будем делать, Стас? - спросил он угрюмо. - Держать её у нас нет смысла, да и как мы объясним начальству...
- Нет уж, пусть ещё денек побудет здесь, может, что-нибудь прояснится, - ответил капитан. - А пока нам нужно установить личность покойной. И как можно скорее.
- Будешь просить об эксгумации?
- А что делать? Шеф, конечно, будет против, но постараюсь убедить. Другого выхода нет. Пока не разберёмся, кто есть кто, дальше не продвинемся.
- Так-то оно так, но не лучше ли нам не лезть в эти дебри, пока совсем не запутались?
- А ты что предлагаешь?
- Пока ничего... Но мне что-то не нравится все это, Стас. Это дельце может выйти нам боком. А так все хорошо складывалось поначалу, всё было ясно... Может, прикроем дело по-тихому? Харитонова-то жива...
- Да? А труп куда денем? - раздражённо спросил Лужнецкий. - Сделаем вид, что его не было? Нет, Витек, завязли мы в этом дерьме капитально. Придётся распутывать до конца.
Встав из-за стола, Стас направился к двери.
- Я к шефу...
- Ни пуха... - ответил Букин с ухмылкой и скептически покачал головой.
Утро началось для Артёма и Марины суматошно. Едва они появились в редакции, как обоих вызвал к себе Главный. Выслушав их отчёт о командировке, шеф остался доволен и даже распорядился, чтобы Марина поместила в своей рубрике статью о профессоре Кригере и его цикле лекций с последующим продолжением в других номерах, а также подробно расспросил Артёма о том, как продвигается его работа над обещанным социально-психологическом исследованием.
Едва они вышли из кабинета, как появилась сотня разных неотложных дел, требующих немедленного согласования и разрешения, отчего телефоны на их столах беспрерывно заливались звонками. Лишь к обеду всё более-менее успокоилось, и они смогли облегченно вздохнуть перед тем, как приняться за свою непосредственную работу.
Артём привёл мысли в порядок и вспомнил, что хотел справиться у Лужнецкого о результатах психиатрической экспертизы Горина. Набрав номер на клавиатуре аппарата, он включил компьютер и стал отыскивать файл с набросками статьи, слушая длинные гудки в трубке. Ему долго не отвечали, но когда он уже хотел положить трубку, раздалось чуть раздражённое:
- Алло! Старший лейтенант Букин слушает.
- Добрый день, Виктор Степанович, - поприветствовал Артем. - Это Калашников. Я могу поговорить с капитаном?
- Добрый, - хмуро буркнул Виктор. - Стаса нет на месте.
- Жаль... Но, может, вы мне скажете: что нового в деле Горина? Есть результаты экспертизы?
- Пока нет, - всё также сухо ответил Букин.
- А что вы такой хмурый, Виктор Степанович? - вежливо поинтересовался Артём, почувствовав состояние собеседника. - Случилось что?
- Да уж, случилось! - раздражённо ответил тот. - У нас каждый день что-нибудь случается.
- А что такое, если это не военная тайна?
- Да теперь какая уж тайна. Вы всё равно не сегодня, так завтра узнаете, поэтому скажу. Только держитесь крепче, - ответил Виктор с усмешкой. – Наша «жертва», оказывается, жива и здорова.
- То есть как? - не понял Артём.
- А так - жива, и всё тут! Наверное, воскресла.
- Погодите, погодите... - забеспокоился Артем, привстав со стула. - Я что-то не понимаю...
- Да мы со Стасом тоже не понимаем: откуда она взялась и что всё это значит. Мистика какая-то!
- Так вы хотите сказать, что Харитонова жива? - взволнованно спросил Артём.
- Ну конечно. Я думал, вы это поняли, - иронично ответил Букин.
- А кто же тогда был убит?
- Это ещё предстоит выяснить. Пока нам известно, что убитая очень похожа на Харитонову или наоборот, - ответил Букин. - Это всё, что я могу вам сообщить, господин Калашников.
- И где же она сейчас? С ней можно встретиться? - спросил Артём, но в трубке раздались гудки.
Встревоженный и раздосадованный, журналист резко встал со стула, взял сумку с диктофоном, видеокамерой и фотокамерой и быстро прошёл между столов к Марине. Она работала на компьютере, но заметила его и с улыбкой спросила:
- Поедем обедать?
- Нет, Марина, не получится, - ответил Артём и, склонившись к ней, прошептал: - Я только что узнал, что Харитонова жива.
- Что?! - удивлённо воскликнула Марина и с растерянной улыбкой спросила: - Это шутка?
- Вряд ли... Я еду в Управление и постараюсь всё разузнать. Извини, убегаю.
Марина проводила друга растерянным взглядом, пока он не скрылся за дверью, и только после этого к ней пришло осознание чрезвычайной важности информации. С волнением она сопоставила рассказ Горина, беседу с профессором и последнюю невероятную новость. В голове забрезжила смутная догадка, от которой ей стало не по себе. Марина мысленно выругала себя за такое «безумие», но, чем больше она думала над происшедшем, тем настойчивее возникали образы, указывающие ей на совершенно фантастическую трактовку событий. Она забросила работу над статьёй и полностью погрузилась в анализ известной информации по делу Горина и всего, что было с этим связано так или иначе. Сотрудники редакции потянулись на обеденный перерыв. Лишь двое или трое коллег засиделись на своих рабочих местах, занятые срочными делами. Марина тоже решила остаться и подождать известий от Артёма, с тревогой и нетерпением поглядывая на молчащий телефон.
Лужнецкий сидел в кресле приёмной начальника УгРо и, подперев голову рукой, напряженно размышлял над случившимся и над перспективами дела, которые теперь представлялись ему совсем призрачными. Уже двадцать минут он ждал, когда шеф освободится, и хмуро поглядывал на часы, стрелки которых всё ближе подползали к часу дня - официальному времени обеда. Жужжание принтера смолкло, и секретарша Верочка вынула из аппарата листы, быстро разложив их по папкам. Покосившись на Лужнецкого, она сочувственно улыбнулась и вспорхнула со стула:
- Я сейчас напомню Игорю Викторовичу...
- Спасибо, - ответил Стас устало и машинально проследил взглядом за её стройными ножками, скрывшимися за дверью.
Через минуту из кабинета вышел посетитель, а вслед за ним и Верочка.
- Заходи, Стас, - сказала она. - Только недолго. Игорь Викторович торопится...
- Постараюсь, - выдавив улыбку, Лужнецкий быстро вошёл в кабинет.
Подполковник был занят просмотром и визированием каких-то документов. Не отрываясь от дела, он сказал:
- Садись, Стас. Что у тебя?
- Я по делу Горина, Игорь Викторович, - ответил Лужнецкий. - Оно приняло неожиданный оборот.
- Да? И что же случилось? - спросил полковник и с интересом взглянул на него, отодвигая в сторону папку с бумагами.
Стас коротко доложил о происшедшем, с тревогой и досадой наблюдая за изменениями в выражении лица шефа. Сначала на нём появилось искреннее удивление, потом недоверие и, наконец, раздражение. Выслушав его до конца, Вольский воскликнул в сердцах:
- Ни хрена себе, поворотец! - он потянулся за сигаретами и долго прикуривал от зажигалки. Откинувшись на спинку кресла и выпустив в потолок струю дыма, подполковник спросил: - Стас, а ты уверен, что это ОНА?
- Я уже ни в чём не уверен, - угрюмо ответил Лужнецкий. - И живую, и мёртвую свидетели опознали как Екатерину Харитонову. Они абсолютно похожи друг на друга. Отпечатки пальцев... "воскресшей" совпадают с женскими отпечатками, найденными в квартире, фотография в паспорте - тоже. Я даже не знаю, что и думать... Можно проверить еще ее подпись, провести графологическую экспертизу.
- И кто же тогда убитая? Идентичный близнец?
- По нашим данным, у Харитоновой нет ни братьев, ни сестёр, тем более близнецов. Скорее - двойник... Но, чёрт возьми, до чего же они похожи! Я хотел просить разрешения на эксгумацию.
- Нам этого не позволят. Да и что это даст? Вскрытие лишь подтвердит то, что и так уже известно. Даже если отпечатки убитой не будут соответствовать отпечаткам живой, по ним невозможно провести идентификацию… так как они нигде не зафиксированы.
- А если совпадут?
- Стас, не морочь мне голову. Они не могут совпасть, если только обе не однояйцовые близнецы. А чтобы выяснить это, не требуется эксгумации. Поговори с родителями Харитоновой, покопайся в роддоме, где её родили. Ну, ты же сам знаешь, что надо делать, - сказал Вольский и, затянувшись, добавил: - А девушку надо отпустить. У нас нет оснований задерживать её. Но всё же попроси, чтобы она пока никуда не уезжала.
- Да, конечно, - согласился Лужнецкий. - Хотя я считаю, что эксгумация помогла бы прояснить кое-что. Например, точно установить, является ли погибшая родственницей Харитоновой, ведь не исключено, что в прошлом этой семьи есть какая-то тайна, о которой они сами могут и не догадываться. Анализ ДНК...
- Стас, ты думаешь, что говоришь?! Анализ ДНК! Это надо же! Харитонова не из царской семьи, а такое удовольствие не из дешёвых. Давай обойдёмся без этого. Пока... В общем, иди работай и постарайся, чтобы дело не стало "висяком". Это было бы очень некстати. Ну, ты понимаешь?
- Понимаю, Игорь Викторович, - понуро ответил Лужнецкий.
Полковник внимательно посмотрел на него и спросил:
- Стас, а ты не выдохся? Мне что-то не нравится твоё настроение.
- Да нет, я в порядке, - ответил Лужнецкий. - Разрешите идти?
- Иди.
Капитан вернулся в кабинет ещё более хмурым и озабоченным, чем до визита к шефу. Он едва переступил порог, как к нему подскочил Калашников, поджидающий его возвращения, и с ходу спросил, протянув руку для приветствия:
- Это правда, Станислав Андреевич? Харитонова жива?
Лужнецкий машинально пожал его ладонь и нехотя ответил, проходя к столу:
- Правда... Вы уже пронюхали?
- Извините, я, может, не вовремя, но такая уж у меня работа. А можно её увидеть?
- Отчего же нельзя? Если хотите, можете даже поговорить, только проку от этого будет не много. Она ничего не помнит или делает вид, что не помнит о происшедшем... - ответил Лужнецкий и попросил Букина: - Виктор, сходи за ней. Будем отпускать. Шеф распорядился.
- Понял. Сейчас приведу.
- Станислав Андреевич, я ещё раз прошу прощения, но Букин мне уже рассказал, при каких обстоятельствах всё это произошло, - начал Калашников немного смущенно, заметив на себе тяжёлый взгляд капитана. - Вам не кажется, что такое неожиданное появление Харитоновой среди живых нельзя объяснить с позиций привычной логики? Может, Горин всё же в чём-то прав, и мы являемся свидетелями сверхъестественных событий?
- Не говорите чепухи, Артём Владимирович. В этом нет ничего сверхъестественного. Дело, конечно, оказалось очень странным и запутанным, но происшедшее вполне укладывается в земные рамки. Возможно, что убита была сестра-близнец Харитоновой или её двойник. Это сейчас главная загадка. Разгадаем её, и дело снова станет вполне удобоваримым, - ответил Лужнецкий.
- А как же все прочие "странности"? Не слишком ли много их в этом деле? Мне кажется, что вы и сами здорово сомневаетесь, но не можете пересилить себя и признать возможность вмешательства внеземных сил.
- Перестаньте, ради бога! И так голова кругом идёт, а вы несете чёрт те что. Это вам, журналистам, можно себе позволить строить любые гипотезы, а мы не имеем права на такую роскошь. Мы опираемся только на факты.
- Но если факты опрокидывают наши представления о реальности, почему бы ни признать их, а не открещиваться? Попробуйте поверить в невозможное, и тогда многое станет на свои места, - настаивал Артём.
- Я-то могу поверить в россказни Горина, в инопланетян, во Вселенский Разум, в Бога, в дьявола, во что угодно, но только как частное лицо. А как быть с прокуратурой, судом?.. - спросил Лужнецкий. - По-вашему, я могу представить в заключении, что всё это - дело рук нечистой силы или инопланетян? Да меня самого отправят в психушку лечиться! Нет уж, пусть лучше будет ещё один "висяк".
Их спор был прерван появлением Букина и Харитоновой. Артём на мгновение лишился дара речи, увидев вошедшую девушку. Он уже хотел было заговорить с ней, но осёкся, заметив красноречивый взгляд следователя.
- Садитесь, пожалуйста, - вежливо предложил Лужнецкий девушке. - Прошу прощения за причиненные неудобства, Екатерина Михайловна, но я был вынужден задержать вас. Вы должны понять, что я лишь выполняю свою работу, а она не всем нравится...
- Я понимаю, - ответила Харитонова с улыбкой. - Не беспокойтесь, жаловаться я не буду.
- Вот и хорошо... Теперь, когда мы установили, что вы действительно являетесь гражданкой Харитоновой, у нас нет оснований задерживать вас. Но следствие по делу об убийстве пока ещё неизвестной женщины в вашей квартире продолжается, а потому я прошу вас никуда не уезжать из города и явиться ко мне в Управление, как только это потребуется. Вам всё понятно?
- Да, вполне.
- Тогда подпишитесь вот здесь, - сказал Стас, указывая место на бланке, который только что заполнил.
Харитонова поставила подпись и спросила:
- Я свободна?
- Да. Виктор, оформи пропуск и проводи Екатерину Михайловну, - распорядился Лужнецкий.
Когда формальности были закончены, Артём спросил девушку:
- Извините, я могу с вами поговорить?
- А кто вы? - спросила она.
- Я - журналист, Артём Калашников, - представился он. - Я слежу за вашим делом с самого начала, думаю написать статью о вашем друге Дмитрии Горине.
- Я не знаю... - неуверенно сказала Катя. - А что вы хотите?
- Может, поговорим на улице? Я могу подвезти вас, - предложил Артём.
- Да-да, идите и говорите где-нибудь в другом месте, - хмуро сказал Лужнецкий, выпроваживая их из кабинета.
Артем стремительно вошёл в зал редакции и сразу же направился к Марине, сгорая от нетерпения поделиться с ней последними новостями и догадками.
- Она действительно жива, - возбужденно прошептал он подруге, подойдя к её столу и склонившись поближе. - Я говорил с ней и даже сфотографировал.
- А кто же тогда покойная девушка?.. - взволнованно спросила Марина, стараясь не привлекать к их разговору внимание коллег.
- Давай выйдем и поговорим, - предложил Артём, заметив обращенные на них любопытные взгляды.
Они вышли на улицу и, свернув за угол, пошли к небольшому павильону с разноцветными зонтиками, под которыми стояли столы и стулья. Они уселись за свободный столик, сделали заказ и продолжили беседу.
- Ну и как она? - спросила Марина.
- Выглядит прекрасно. Но есть одна странность: она ничего не помнит, начиная с субботы и до того момента, как проснулась в своей квартире сегодня. А в остальном её память не пострадала. Она даже призналась мне, что флиртовала с Трутневым только для того, чтобы расшевелить Горина, а теперь очень сожалеет о своей ошибке и переживает за Дмитрия. Мне показалось, что Катя действительно его очень любит, но... Я даже не знаю, как выразить своё ощущение... Понимаешь, в ней что-то не так, уж больно она спокойна и как бы погружена в себя. А глаза... Ты бы видела ее глаза! Это что-то потрясающее.
- Артём, а ты часом в неё не влюбился? - забеспокоилась Марина.
- Ну что ты, глупышка? Ты меня ревнуешь? - смущенно улыбнулся Артём. - Я же совсем другое имел в виду... В её глазах было нечто такое... что трудно передать словами. Я в какое-то мгновение даже испугался. В них было нечто сверхъестественное, будто она читала мои мысли и знала обо мне всё.
- Ты думаешь, что она - не настоящая? - полушёпотом спросила Марина, испытующе взглянув на него.
- А у тебя есть другое объяснение внезапному "воскрешению"? Я не верю ни в сестру-близнеца, ни в двойника Харитоновой. По-моему, и Лужецкий не верит в это, но у него нет выбора. Он мне так и сказал… Ну, сама посуди, разве такое возможно? А даже если и возможно, то, как объяснить подмену девушек, убийство одной из них и исчезновение, а затем появление другой, у которой стёрта память обо всём происшедшем? А рассказ Горина об «ангеле-хранителе»? А гипотеза профессора?.. Нет, всё это взаимосвязано. Я чувствую это, но у нас нет никаких реальных доказательств вмешательства в происходящее высших сил.
- Знаешь, я тоже думала над неожиданным "воскрешением" Харитоновой и тоже пришла к выводу, что она, возможно, и не человек вовсе. То есть, она, конечно, из плоти и крови, но как бы дубликат умершей.
- Ты и в самом деле так думаешь? - изумленно спросил Артём. – С чего это вдруг такие фантазии?
- Не знаю, просто интуиция, наверное... Ведь она как-то появилась в нашем мире. И эта потеря памяти...
- Ладно, нам всё равно в этом не разобраться. Может, позвоним профессору?
- Обязательно. Мы ему обещали сообщать о новостях в деле Горина, вот и повод. Интересно, что он выдвинет в качестве гипотезы на этот раз?
Завидев официантку с подносом, неторопливо идущую к их столу, они прервали разговор и через пару минут принялись за лёгкий обед, а вскоре вернулись в редакцию. Марина сразу же стала звонить в Самару, но профессора не оказалось в номере. Она вспомнила, что Кригер должен читать лекцию в университете. Дозвониться до него удалось лишь поздно вечером, когда они, поужинав, собирались лечь в постель. Марина на всякий случай ещё раз набрала номер гостиницы. На этот раз в трубке раздался голос Кригера.
- Добрый вечер, Артур Карлович, - обрадовалась Марина и присела на край кровати, жестом подозвав Артёма, который прильнул ухом к трубке, чтобы слышать их разговор. - Это Марина Разина вас беспокоит. Извините, что так поздно...
- Нет-нет, вы меня не потревожили, - ответил профессор бодро. – Я рад, что вы мне позвонили. Есть какие-нибудь новости?
- Да, профессор, очень важные и неожиданные... Дело в том, что сегодня объявилась убитая подруга Горина. Только она жива и здорова.
- То есть как?!
Марина рассказала обо всём и спросила:
- Как вы думаете, профессор, что всё это может значить? Не кажется ли вам, что это - за пределами любых "земных" версий?
- Возможно... - задумчиво ответил Кригер. - Но, какие бы версии и гипотезы мы с вами ни строили, нельзя утверждать однозначно, что ко всему причастен внеземной разум. Может оказаться и так, что и в самом деле есть более прозаические объяснения случившемуся. Тем не менее, ваша информация весьма интригующая. Спасибо за звонок. Я пробуду в Самаре ещё два-три дня, так что сообщите, если появятся новые факты. Всего хорошего.
Профессор положил трубку, а Марина разочарованно сказала Артёму:
- Он так ничего и не сказал...
- А ты что ожидала? Он такой же человек, как и мы, и тоже не всевидящий. По крайней мере, он воспринял это как факт, хотя и поразительный и необъяснимый. Сдается мне, что профессор просто не хочет особо распространяться о том, что он думает обо всём этом. И он прав. Не забывай, что такая информация может представлять интерес не только для любопытствующих интеллектуалов, но и для той самой "конторы"... Ладно, дорогая, на сегодня с нас хватит всех этих чудес, - сказал Артём, с нежной настойчивостью опрокидывая её на постель. - Займемся лучше земными утехами. Ты не возражаешь?..
- Не возражаю, милый, - ответила она с улыбкой, отвечая на его поцелуи.
Кригер долго расхаживал по комнате, напряжённо размышляя над полученным сообщением и сопоставляя новую информацию с тем, что он услышал от Горина. Многое ему ещё было непонятно, но в одном профессор почти не сомневался: по воле случая он стал свидетелем потрясающих событий, которые, быть может, являются предвестниками величайшего переворота в судьбах человечества. Важность сделанного им открытия не давала ему покоя, и он мучительно искал пути к Истине, сознавая, что в одиночку эта задача для него неразрешима.
Кригер подошёл к столу и, раскрыв кейс, достал записную книжку. Через минуту он уже набирал номер телефона своего давнего ученика, который, как ему казалось, мог помочь разобраться в происходящем. Они редко общались с тех пор, как Михаил закончил аспирантуру и успешно защитил диссертацию, но Артур Карлович продолжал следить за его научной карьерой, столь стремительной, что вызывала у него чувство гордости за своего питомца. В последний раз они виделись лет пять назад, но уже тогда Михаил занимался парапсихологией и экстрасенсорикой в каком-то засекреченном научном центре, тематика работ которого была полной загадкой для профессора. Впрочем, оба тактично обходили эти вопросы стороной, предпочитая обсуждать лишь чисто профессиональные проблемы. Но всё же Кригеру запали в память некоторые весьма интересные подробности из рассказа Михаила о своей работе. Именно это натолкнуло профессора на мысль обратиться за помощью к ученику.
Московский телефон довольно долго не отвечал, но Кригер продолжал прижимать мобильник к уху, хмуро слушая гудки, пока, наконец, не послышался усталый мужской голос.
- Михаил?.. Добрый вечер, это Кригер... Да-да, спасибо, я тоже... Миша, у меня к тебе очень важный разговор имеется. Мы можем говорить по телефону?.. Хорошо, сейчас я всё объясню...
Они говорили долго, а после разговора Артур Карлович ещё час просидел в кресле, продолжая размышлять над загадочными феноменами, взбудоражившими его пытливый ум.