Мне сейчас 71 год, и большую часть своей жизни я прожил в СССР.
Часто приходится невольно сравнивать: что было и что стало.
С большим сожалением, вынужден отметить, что многое поменялось не в лучшую сторону.
Я закончил обычную среднюю школу в небольшом шахтерском поселке в 1966 году. В 1965 и 1966 году были выпуски одиннадцатых классов с дополнительным, как тогда называлось, производственным обучением.
Я и мои одноклассники мужского пола дополнительно к школьной программе обучались специальности «чертёжник-деталировщик». Обучал нас не школьный учитель, а самый настоящий производственник – главный механик шахты «Центральная» нашего рудника.
Он приносил какой - нибудь узел от шахтной машины или механизма в сборе, состоящий из 3 – 4 х деталей и учил нас вычерчивать этот узел в изометрии и разных проекциях, а потом, разбирать узел и вычерчивать рабочие чертежи, для изготовления каждой детали этого узла, на соответствующих станках, по размерам, с соответствующей точностью, требуемыми допусками и чистотой поверхности.
Потом, когда я учился в институте по специальности – инженер по эксплуатации железных дорог, мне это производственное обучение очень пригодилось при изучении курсов: начертательной геометрии, теоретической механики и технического черчения.
Пригодилось и еще в одном очень важном выборе.
На шахту нас пригласили на небольшую производственную практику. Практику я не запомнил, видимо не было ничего запоминающегося. Во время практики нам организовали экскурсию в саму шахту, и мы получили редкую возможность, что называется «на своей шкуре» ощутить все «прелести» некоторых шахтерских профессий, побывав на глубине более 200 метров под землей.
Эта экскурсия произвела на меня неизгладимое впечатление и предопределила одно важное решение.
Самый большой шок случился от посещения «забоя». В шахту мы спустились в клети рудоподъемки, облачившись в полную амуницию шахтера: войлочный костюм и прорезиненную робу с каской, фонарем и сумкой с аккумулятором.
Главные штреки были довольно благоустроены. Проложены рельсы по которым ходят шахтные электровозы, везущие вагонетки с рудой, освещение, деревянные тротуары, с журчащими под ними ручьями воды. К слову: шахтные насосы работают непрерывно днем и ночью, откачивая грунтовые воды на поверхность, О том, что случается с шахтой, когда воду перестают откачивать, расскажу отдельно.
Кроме главных шахтных ходов с электровозами, есть еще, так называемые, «восходящие» это вертикальные ходы между «горизонтами» в которых закреплены деревянные вертикальные лестницы, скользкие от шахтной грязи.
Но самое адское место это «забой» - главное место непосредственной добычи руды. В нашем случае это руда медная. Шахтер, работающий в «забое», то есть «забойщик», бурит в руде шпуры под взрывчатку с помощью специального инструмента – шахтного перфоратора. Это такая большая, похожая на дрель машина на пневматической ноге, к которой подведен шланг с водой. Бурят с водой, поэтому в забое (это такой каменный мешок, нора) грохот и грязь, брызги воды. Потом в эти шпуры закладывают взрывные заряды «взрывники», которые приходят вместо забойщиков и заряды подрывают.
Руда обрушивается в специальные воронки и ссыпается в вагонетки, которые находятся на путях, проложенных на более низком «горизонте» по сравнению с «забоем». Из плюсов медной шахты, следует отметить, отсутствие попутного взрывоопасного газа, который присутствует в шахтах угольных.
Неизгладимое впечатление от шахты подвело меня, после этой экскурсии, к решению: «в шахте я не буду работать никогда и ни за какие деньги».
На этом я, пока, своё повествование прерываю. Вам надо от меня отдохнуть, а мне надо собраться с мыслями.
До следующих встреч, мои внимательные читатели.