Не пошла, а он звонил и звонил. Звонит и звонит.
Ее знобило, горячая волна дрожи накрывала тело от ног к голове. Глаза болели, сознание темнело. Не выходя из тупого оцепенения, Кира еле слышно гудела вместе с мобильным.
Дурацкая мелодия. Нужно поменять. Нужно вообще все поменять, бросить. Все старое, избитое, серое. Нужно взяться за новое. Так много планов было еще недавно, а сейчас они куда-то ушли, забылись.
Из рук все валится, ломается, крошится. Так и повседневность раскололась на мелочи, которые перебираешь, как бисер, сортируешь, раскладываешь, а они не кончаются, только множатся…
Кто сказал, что нужно делать так? Родители и друзья? Общество и предрассудки? Каждый сам решает, что для него лучше, что хорошо и что плохо. Нет законов, по которым ты должен жить. Есть истины, вроде не убий, не укради, не лги… Но нет инструкций к их применению. Как узнать, что лучше: горькая правда или ложь во благо? Риторический вопрос, даже философский. Все вопросы нашей жизни философские, мы, как один, — мыслители.
Почему я должна один раз обжечься и больше «не наступать на те же грабли», и кто сказал, два раза в одну и ту же воду не войти? А если постараться? Да, и стараться не нужно. Разве не ошибается кто-то на одном и том же? и не один раз… А что, если наступать на грабли раз — не повезло, второй раз — опять не повезло, третий… а на десятый или еще какой-нибудь повезет. И ведь везет же! Да и эти же самые «прописные истины», «народные мудрости» говорят: «упорство и труд все перетрут». Может, стоит попробовать… нужно только начать…
Труднее всего начать, сделать первый шаг… Банальность, но справедливая. Ломать легче, чем строить, а что, если совместить приятное с полезным. Ломать старое, строя новое. Или еще лучше на старом хорошем начале, построить еще лучшее продолжение, сломав то, что не нравилось раньше. Интересно… Пробовать всегда интересно…
…У меня жар, бред… Градусник. 39,1… Таблетку…
Есть несколько вариантов дальнейшего развития событий: умереть от обжорства таблетками, подавиться сиропом от кашля, заработать мигрень от жужжания телевизора, ослепнуть от бесконечного глядения в голубой экран ноутбука или просто сойти с ума от безделья и одновременной безнадежности положения.
Наверное, пора заканчивать болеть, а то недолго стать заядлым меланхоликом, пессимистом или каким-то еще схожим серым, бесполезным и гнусавым существом. Вряд ли мне такая участь по душе… Господи, уже конечности затекают, и диван прогнулся от бесконечного лежания.
— Алло, красота!! — Вика ответила практически одновременно с первым гудком и тут же услышала хриплый сип подруги.
— Алло… Ты меня слышишь? Понимаешь, что шепчу? — еле различимо пролепетала Кира.
— Да, конечно. Вот только микрофон поднесу к телефону. Так. Ты — меня точно слышишь, вот и слушай: хватит киснуть! Заваривай чай, доставай свой мед и малиновое варенье и всякие прочие бирюльки, которыми ты там наслаждаешься, я подъеду через полчасика. Ок?
— Ах-ха… кхе-кхе…
— Ой, ну не кашляй и не хрипи мне в трубку так страшно, а то от одного звука заболеть можно. Ладно, кидай трубку, выхожу.
— Ну, привет, дорогуша! — Вика светилась позитивом.
— Эй, кто там киснет, ну-ка покажись! — Кристя (в миру Кристина) выглядывала из-за Вики, отпихивая ее ручками в лайковых перчатках и пакетами с чем-то неопределенным, скорее всего, больнично-выздоровительным, решила Кира.
Люди могут только завидовать мне: мои подруги — умные, добрые и роскошные. Ну, и скромные еще — всего-то недостатков…
— Девочки, я так рада…кхе-кхе…., что вы пришли. Я уже вешаюсь одна…
— Кир, ну, о чем ты! — Вика улыбалась во все свои голливудские 32, — как мы можем бросить чахнуть свою любимую подружку! Так, поползли все на кухню, нечего в прихожей толпиться, будто поговорить больше негде.
— Вик, она чаек так и не согрела! Знаешь, Кируха, прощаю только в виду твоего болезного состояния. А так ни-ни… — Кристя уже хозяйничала на кухне, позвякивая чашками.
Кира приползла (как выразилась Вика) на кухню и упала на табурет.
Кристина оценивающе оглядела девушку и, протянув к Кире руку, нахмурилась.
— Дай свой лоб… Горячий.
А как же. Я болею, если вы вдруг не заметили. И перестаньте указывать, молчать мне или нет. То же мне воспиталки… Ох, жаль, что сказать сейчас всего этого не могу. Может написать? Не поймут, наверное. У меня, кажется, от болезни слезливость повысилась, сейчас расстраиваться начну.
— Кристина, а ты откуда? Ты же на работе сегодня….кхе-кхе..
— Что? Не понимаю. Вик, чего она шепчет… Ты перестань разговаривать, а то еще осложнение заработаешь...
Опять…
— Спрашивает, почему ты не на работе. Это я ее вытащила, — Вика присела и кивнула в сторону Кристины, — Да, чего ей в офисе своем штаны просиживать. Все равно, кроме инета больше ничего не видит там.
— Ой, кстати, насчет инета, — Кристя подпрыгнула на стуле.
Кажется, моей подружке опять пришла в голову «сногсшибательная» идея. Собрали волю в кулак. Приготовились.
— А давайте на сайт знакомств!
— Кристя, ты чего, тоже заболела? — Вика недоумевающе уставилась на подругу, — тебе мужиков мало? Да, там же одни извращенцы и аферисты! Я только на днях пост читала про все эти «виртуальные» знакомства с последующими встречами. Бред! Налей мне еще чая, пожалуйста…
Кристина заулыбалась еще шире. Правда, куда уж шире — реклама зубной пасты отдыхает.
Не буду вмешиваться, пусть поспорят. Мне нужна бумага и ручка.
Кира встала, ушла в комнату, через пару минут вернулась, положила на кухонный стол бумажку и опять ушла.
«Девчонки, не могу больше. Слабость — падаю. Я полежу. Не уходите. Я недолго. Будьте, как дома. Хотя вы и так не стесняетесь)). Я».
— Бедняга. Совсем на ней лица нет. Может врача вызвать? — Кристина озабоченно покачала головой и схватилась за трубку.
— Да, какой врач! — скривилась Вика, — Во-первых, обычный грипп, просто нужно отлежаться. А во-вторых, ей хуже не из-за болезни, а потому что на душе хреново. Ты разве не видишь? Кирке нужно в себе для начала разобраться. Работа, родственники, мужики… У всех в жизни рано или поздно наступает период, когда нужно разложить все по полкам и найти себя, свою дорожку, нишу, поле деятельности. Называй, как хочешь. У Киры наступил такой момент. А ты знаешь, какая она эмоциональная, все близко к сердцу принимает, переживает, и упрямая к тому же. Пока сама не докопается до сути, не добьется определенности, к которой стремится, не успокоится. А еще Антон этот… Откуда он взялся? Не мог момент поудачнее выбрать? — Вика в сердцах хлопнула ладошкой по столу.
— Тише, ты! Смотри, чай разлила. Блин… Да, откуда же он знал? — Кристина взмахнула салфеткой, которой вытирала лужицу, — Такое не выбирают, и не договариваются о том, когда встретится, чтобы влюбиться, понравиться, сексом заняться… Хотя, о последнем, может кто-то и договаривается… Короче, она жаловалась на мужиков? На их отсутствие? Теперь болеет об их присутствии!.. Точно, ты права. Ей надо определиться, — Кристина уставилась в окно.
Не по времени случившиеся заморозки заставили уже прилетевших птиц жаться на ветках и подоконниках, растопыривая перья. Почки уже хотели распускаться, а погода еще не определилась с температурой и солнцем. Остатки зимы выдавали никому не нужные фокусы, вроде инея или ночного мороза. Определенности ждали все.
— Ой, давай в твой инет залезем. А, то и сами закиснем, — Вика принесла ноутбук.
Глава IV. Весна…
Кира зашла в любимый салон… Она улыбалась – ей улыбались. Здорово.
— Здравствуйте, Кирочка! — админ Леночка расплылась в приветствии и сразу принесла любимый черный кофе для девушки.
— Подождите, пожалуйста, немного. Солярий еще не освободился. Присядьте на диванчик.
— Да, спасибо, — Кира блаженно опустилась на диванчик и поняла, что не одна его занимает.
Так. А это кто? Не помню, чтобы здесь молодые люди раньше работали. Обидно, из-за кепки мне его боковым зрением, которое еще хуже, чем обычное, не разглядеть. Оййй! Бррррр! Ну, что Вы делаете со своими рукам? Жуть, как пальцами хрустит…
— Вы знаете, молодой человек, так делать очень вредно, — Кира пренебрежительно ткнула пальцем в сторону хрустящих ладоней, — для суставов…
— Да, я знаю, спасибо – сообщил некто в униформе.
А голосок ничего. Профессии соответствует — врачующий…
Униформа перекочевала на парикмахерский стул, окинул Киру взглядом. Молодой человек в этой самой униформе вальяжно сполз по его спинке и стал монотонно раскручивать сидение в разные стороны, отталкиваясь от лакированного пола своими длинными ногами.
Как всегда в таких ситуациях: минута неловкого молчания не заставила себя ждать. Господи, быстрее бы солярий освободился. А с этого ракурса мне его гораздо лучше видно. Брюнет. Высокий. Очень высокий… Стильный. Даже в этом больничном нарядике. И молодой. Очень молодой… Для косметолога ну прямо очень-очень молодой. Странно.
— Девушка, а Вы не желаете сделать массаж? — и лицо униформы расплылось в такой стеснительно–слащявой улыбке.
Ага… ясно. Клиентов-то, наверное, завались, вот и сидим тут. Хрустим.
А я что? Я похожа на председателя благотворительного фонда помощи бедным массажистам?
— Желаете массаж? — широко улыбаясь, повторил.
Ну, вот и подвох. Он меня разводит. И, оказывается, он массажист. Для массажиста он вообще юный.
— Нет, спасибо, — Кира улыбнулась в ответ.
Ну, нельзя же такой обаяшке в ответ не улыбнуться.
— Я сегодня не смогу.
Я и вообще не знаю, когда я смогу… Романсы моих финансов пока не содержат сюжета о сеансе релакса под сильными руками молодого массажиста. Хотя звучит, конечно, ой, как заманчиво.
— Ну, что вы Кирочка, — админ вся расплылась.
Ага! Вот и Лена подключилась.
— Воспользовались бы нашим новым предложением. Расслабились. Нельзя себе в удовольствии отказывать.
Ой, дорогуша. Отказывать в удовольствии, это, когда на диете ротовая полость обильно смачивается слюной при пролистывании очередного меню в кондитерской, когда подруга заказывает себе двойной эспрессо с двойным пирожным, а ты в это время безнадежно тыкаешь пальцем в осточертевшее название зеленого чая.
— Нет, Лена, я думаю, я все-таки откажусь, — Кира деликатно улыбнулась.
Еще раз предложат и моя пластилиновая упертость прогнется. Надо как-нибудь сходить на тренинг «Умей говорить «НЕТ». Его стоимость обойдется мне дешевле, чем соглашаться на подобные соблазнительные предложения.
— А может быть Вы все-таки подумаете? — Молодой не отставал.
Да, он явно упрямее меня.
— Представьте только, как приятно после солярия расслабиться на массаже. Выйдете из салона сегодня полностью обновленной.
Ага, зато мой гардероб после этого не будет знать обновления довольно долго и зимним сапожкам в Пассаже придется подождать. Еще! один сезон. Потому что я их и так ждала всю зиму до скидок.
— Подумайте, подумайте!
Так, и Ленка с ним заодно. Это диверсия! Это заговор!
Ой, а глазки, кажется, коричневые, т.е. карие, но мне больше нравится, когда «коричневые». А, может и правда, попробовать… Когда тебя Кирка последний раз кареглазый юнец щупал? Еще и в зеленой униформе… Мой любимый цвет. И высокий… Мой любимый размер.
А может все-таки согласиться?.. Я так сразу в штыки, а сама и стоимость услуги не узнала. А вдруг, все не так страшно. Так. Я уже начинаю сдаваться. Или просто обдумывать? Ладно. Сделаем так. Я сейчас запишусь. Завтра позвоню в салон, узнаю детали и, если что, форс-мажорные обстоятельства, по которым я не смогу прийти на сеанс, не заставят себя ждать.
— Ну, хорошо. Уговорили. Давайте, запишемся. Только не на сегодня. И не на завтра… В пятницу смогу.
— Извините, я в пятницу не работаю, — вставил Молодой, — в субботу Вас устроит?
Кира сделала вид, что задумалась.
— Да. Устроит.
Лена спохватилась, открыла запись.
— Тогда в субботу, Кирочка, мы Вас ждем.
Весна. Странное состояние природы, людей, сознания, чувств. Биология проповедует весной возрождение, восход, расцветание… Поэты в голос воспевают весной прилив эмоций, чувств, ощущений: ясных, свежих, новых… Влюбленные молодые и не очень пары поют о вечной жизни, красоте, необходимости иметь счастье любить и быть любимыми… Но никто не задумывался о том, что перед рассветом всегда сгущается космическая темнота ночи, гладь моря успокаивается в недвижимом штиле после прошедшей разрушающей мощи бури, почка распускается только после того, как ветка перемерзла под коркой льда и навалившейся тяжелой шапкой снега… Сначала все плачет промозглым дождем, проливая морось слез из опухших глаз мутного неба, все страдает от не ушедшего еще холода. Мученически переживает та же природа едва показавшееся тепло. И только совсем окрепнув, постепенно приходит в себя. Так и душа просыпается не на пустом месте, а после бурного девятого вала, раскачавшего струны внутри груди до максимальной амплитуды и вечной мерзлоты, опускающейся на чуть успокоившийся водопад чувств, и затем опустившейся на весь внутренний мир непролазной тьмы и пустоты… и тишина… Такая мертвая, что начинает болеть голова, не стучит в висках, но давит, давит… И только, когда терпеть больше не хватает сил, когда руки опускаются совершенно, а ноги идут сами собой в неизвестном направлении, где-то глубоко внутри начинает тлеть тоненький фитиль восковой свечи, едва различимый в тишине оглушенных и почти отсутствующих чувств… И если найдется что-то, что заставит свет стать ярче, тогда эмоции смогут вернуться в раненую, измученную душу и голову, опустошенную сердцем…