Представляете, я знаю многих людей, которые родились, выросли, женились и состарились в одном и том же доме, в одном и том же дворе в той же квартире. Изредка, бывая на своей малой родине, а это - "Рязанка", так в Москве называют район от метро "Рязанский проспект" и ниже к тогдашнему метро "Ждановская", я брожу по кварталам, застроенным в основном лагутенковскими пятиэтажками и знаю, что зайдя в этот дом, точно застану там своего одноклассника или одноклассницу, а в этом - сразу двух, потому, что любили друг друга со школы, и за почти сорок прошедших лет успели родить детей, а у многих уже народились и внуки.
Это, так называемые лагутенковские пятиэтажки. Академик Лагутенко получил за этот проект Государственную премию. Кстати, он дедушка Ильи Лагутенко, который - Мумитроль
На протяжении многих десятков лет, глядя в одно и то же окно они наблюдали, как наша Рязанка превращалась из неуютной бетонно-панельной новостройки в город-парк. Виной всему, наверное ясени. Неприхотливые деревья. Их не замечаешь, пока они еще кустарники. Так, поросль какая-то между подъездами стандартных панельных домов. Но проходит время и из кустиков вырастают деревья - исполины, Вырастают выше крыш старомодных пятиэтажек. Своими ветвями они застилают солнечный свет на первых этажах. И нередко приходиться видеть, как а разгар летнего дня на нижних этажах включают электрический свет.
Мне выпала другая судьба. За свою жизнь я сменил наверное квартир шесть. И шесть разных районов. И про каждый район можно написать отдельную историю. Но особенно хочется написать про Рязанку. Знаете, бывает берешь биографию известного человека, и там принято на первых страницах прикладывать фотографию дома, где он родился. Правильно ли это? Что толку от того, что этом здании появился младенец, с точки зрения личности - чистый лист. Не лучше бы показать место где человек состоялся, где получил воспитание и не только родительское. Представьте себе некую абсурдную , вымышленную ситуацию, что я, ваш покорный слуга, вдруг оказался бы каким-то известным человеком. И на страницах моей биографии поместили бы фото Люблинского роддома, где я физически, действительно появился на свет
или фото пятиэтажки на улице Шкулева, куда меня сразу привезли и я прожил там первые четыре года, о которых имею самые смутные воспоминания. Лев Толстой, например обладал невероятной детской памятью и даже утверждал, что помнил, как мать кормила его грудью. Таких феноменальных способностей у меня нет, и первые мои воспоминания открывают мне немыслимо длинный и широкий коридор общежития АЗЛК, по которому можно было кататься на велосипеде и огромную кухню, какие бывают в столовых с гигантской общей плитой посередине помещения, а еще местный туалет с кабинками, какие бывают на вокзалах и других присутственных местах. Наша маленькая семья занимала крохотную комнатку с одним окошком. Говорят, что дом строили пленные немцы.
Поэтому окна были арочные, а в комнатах и на фасаде имелись разные архитектурные излишества. Жили мы на последнем этаже. Выше нас был только чердак, и каждое утро, самостоятельно отправляясь в детский сад неподалеку, я неизменно слышал их громкое курлыканье. Вспомнился забавный случай. В детском саду готовился какой-то праздник. Может быть Новый год. Вечером воспитательница каждому родителю, пришедшему за своим чадом , выдавала рулон цветной бумаги и объясняла как склеить колпак. Мы должны были на следующий день изображать каких-то звездочетов в высоких колпаках со звездами. типа как у Гарри Поттера. Мама слепить такую конструкцию не взялась. Поздно вечером пришел с работы отец. достал готовальню и заверил, что к утру колпак мне построит. Проснувшись утром, я увидел настоящее произведение искусства. Это был высокий, идеально ровный колпак голубого цвета. Звезда на нем была правда одна - большая, красная - на лбу. Еще помню, у соседей по комнате было чудо техники - телевизор КВН с крохотным экраном. Он стоял как раз напротив входной двери и я смотрел его в замочную скважину. Не то чтобы меня не пускали, просто родители мои были люди деликатные и строго настрого запрещали мне беспокоить соседей.
По иронии судьбы, довелось мне пожить в этом доме еще один раз,недельку. Пятьдесят лет спустя. Там сейчас наркологическая клиника. Комнатку нашу угловую я не нашел. Все помещения перепланировали , да и не пошастаешь там особо. Не везде пускают.
После этой комнатки мы получили целую огромную (как тогда казалось) квартиру на Рязанке. Дом этот имел прозвище - "Китайская стена". Он был в целых девять этажей и неимоверно длинный - целых 10 подъездов.
Дом этот был заводской, то есть построил его завод АЗЛК, и жил там народ заводской, причем самый разный.
В основном конечно простые работяги, но было и начальство. Фамилий называть не буду, но в соседнем подъезде жил зам. генерального директора по производству, армянин. Человек осень простой и доступный. Любил выйти во двор, погонять с мальчишками в футбол. Было у него два сына: Рубен и Гарик. Рубен был постарше меня. Помню очень был спокойный, справедливый парень. Однажды, в летнем лагере на море (лагерь, понятно тоже был заводским) спас меня, когда я начал тонуть.Со временем стал он прибиваться к местной шпане, о которой расскажу ниже. Отец заметил такую тенденцию и отправил его в военное училище. Милый, дорогой Рубен, как жаль, что это не спасло тебе жизнь. Во время армянско-азербайджанских терок зарезал его, уже лейтенанта какой-то азербайджанский отморозок. Что стало с Гариком - не знаю. Но в последние годы нашего детства мы отдалились. Я видел его только с местной шпаной. Собственно видел я его последний раз в 1982 году. Одет он был по тогдашней моде. Если кто помнит, во все швы на джинсах и рубашке, а так же на обуви вшивался белый кант. Это такая была типа униформы, как позднее у люберов клетчатые штаны. А в целом была очень приличная скромная семья. Мы в детстве иногда забегали к нему посмотреть телевизор. Входная дверь не запиралась. Просто ручку надо повернуть не вниз, а вверх. Посреди большой гостинной стоял круглый, ничем не покрытый стол, вокруг несколько простых стульев. В уголке сидел смуглый старик в бараньей высокой шапке с замысловатым посохом в руках. Молча смотрел на всех добрыми глазами, постоянно кивал и улыбался.
Могу себе представить, как в наше время живет зам. директора крупного предприятия. но их семья жила очень скромно. Точнее будет сказать так: скромно жила моя семья, а их - очень скромно. В то же время, семья моего соседа по квартире и лучшего дворового друга Антона (Антоша, ты ведь читаешь эти сроки) жила как на обложке журнала "Советский быт завтрашнего дня." Или что-то в этом роде. Его отец был военпредом на АЗЛКА, мама - большой начальник в сети магазинов "Березка". Огромный книжный шкаф был заставлен коллекцией моделей автомобильчиков, так что достать книгу из шкафа было делом проблематичным. Отца Антона я запомнил как человека приветливого, но строгого. Помню, мы валяли дурака у Антона на кухне и вдруг подъехала машина отца. Мне пришлось похватать в руки пальто, шапку, ботинки, все остальное и мухой взлететь на верхний этаж. Там я уже одевался, слушая из-за двери каких люлей получает Антон за несделанные уроки.
В целом же наш заводской дом был заселен обычными заводскими работягами с ежевечерним домино, пьянкой и перебранками. Большинство жильцов знали друг друга по заводу и потому дом наш напоминал большую деревню на 300 с лишним квартир и семей. По сути это и была деревня. Большинство жильцов составляли лимитчики, привезшие в Москву свой уклад и образ жизни. Если свадьба - то на весь двор. непременно с ряженными, в шутку гонявшимися за детворой по улице. Если похороны - непременно с оркестром, да и покойника следовало обнести вокруг дома в сопровождении толпы провожающих: 10 подъездов туда, да 10 обратно. Путь немалый. Детей во дворе было великое множество. Выйти во двор и затеять поиграть в войнушку было самым обычным делом, только свисни. А главное, все в одинаковой униформе: болоньевая курточка пегого цвета, резиновые сапоги и советские треники, пузырящиеся на коленках. Антоша несколько стеснялся своего вида. У него никогда не было резиновых сапог и пузырящихся треников. Его родители всегда тщательно следили за его внешним видом . Он всегда выходил в джинсах уже тогда и светлой японской куртке. А больше всего он ненавидел, мне кажется картуз с козырьком, похожий на жокейский, но надеть какую-нибудь вязанку с помпоном ему не позволялось. И хотя, в нашей тогдашней затрапезной компании он выглядел, мягко говоря, излишне элегантно, никаких насмешек в его адрес я не слышал, во-первых от природной способности поставить себя в коллективе, во-вторых из-за крепких кулаков, в третьих был он самый отчаянный хулиган и заводила в нашем подростковом коллективе. Если во дворе случалось что-то экстраординарное - будь уверен, без Антона дело не обошлось. Как ему удавалось не иметь дело с милицией - наверное только одно объяснение - очень приличные, респектабельные родители, репутация серьезного, интеллигентного мальчика, в отличии от нас - остальной шантрапы. Я догадывался, что с нами, сверстниками он хулиганил по мелочи. Основная его компания была ребята постарше и посерьезней и шалости у них были на гране фола.Лишних вопросов я никогда никому стараюсь не задавать, но думаю, что эти ребята постарше занимались и мелким криминалом. Как-то раз затеяло наше домоуправление крышу в доме латать. Привезли ёмкость с жидким гудроном - кубометров 8 - 10 и поставили за трансформаторной будкой, напротив окон кабинета пения. Вдруг! Дым, огонь. пожарные машины. Какое тут пение - повыскакивали все из окон, а на улице паника, все мечутся, а в сторонке стоит Антон с другом своим Мишей Ничаевым, меня подзывают;"Видал," -говорят.-"Это мы того... сами не хотели." Вот такой у меня был сосед, друг детства. Кстати, мои отношения с дворовыми ребятами были со всеми ровные. Я всегда мог за себя постоять, но если уже начинали заедать какие-нибудь отморозки, всегда про запас, где-то в заднем кармане лежал железный аргумент: "Антону скажу". Видя, что Антон все больше отдает времени улице и своим, порой не самым респектабельным приятелем, отец его поступил мудро, но радикально. Взял его прямо такого, в дорогих джинсах и белой японской куртку и повел на завод на экскурсию и показал самые горячие цеха:литейный, кузнечный, сварочный и все остальное в таком роде. Грохот, искры летят. Ад кромешный. Антоша только успевал поворачиваться, чтобы не прожечь белую японскую куртку.А потом и накормил еще обедом в местной цеховой тошниловке. Доходчиво при этом объяснил, что если в институт не поступит, то он окажется в одном из этих цехов. А что? Хорошо.
Зарплата - 250 - выше чем у инженера. Вредность запредельная, так что пенсия будет досрочная. При этом никаких нотаций. Только объективный показ альтернативного варианта. Судя по результату - подействовало. Результат - окончание МГИМО.
Мой папа тоже был не подарок. Он был человек, остро чувствовавший несправедливость и мимо пройти не мог. В памяти остались два-три случая, хотя. конечно их было больше. Просто я тогда относился к ним привычно, и даже эмоций во мне эти случаи практически не вызывали. Раз папа так делает, то значит так и надо.
По утрам папа бегал вокруг школьного стадиона. потом подтягивался. Была у него синяя спортивная кофта, называемая тогда "олимпийка". По тем временам считалась модной вещью. Он ее обычно вешал на школьный забор. Тут хватился после своих упражнений - нет олимпийки. Вещь модная, дефицитная, увели. Папа не был детективом, но где искать пропажу понял сразу. Вечером, когда за доминошным столом собралась приличная толпа он подошел туда и тут же обнаружил свою пропажу на одном из молодых игроков. Папа вежливо отвел его в сторону и попросил снять кофточку. Тот - ни в какую; "Моё. мама подарила!" После недолгих препирательств олимпийку папа с него снял, а в качестве компенсации дал рублишко на опохмелку, типа за то, что за вещью проследили, просто искали, кто владелец.
Следующий случай; возвращаюсь вечером, зима, а у нашего подъезда скопился народ в непонятном оживлении. Спрашиваю крайнюю знакомую девочку:"Что случилась?". Она мне так буднично: "Да твой папа какого-то дядю бьет." Оказалось, какой-то местный мужик. Сильно поддатый неполадил в подъезде с двумя соседками и давай их по этажам гонять. В подъезд зашел отец, поинтересовался: "Кескесе?". Мужик увидел более достойную добычу и кинулся на отца. Отец выволок его на простор к подъезду и отоварил под общие причитания сочувствующих. В общем я застал уже занавес. Мужик лежал на снегу. Сочувствующие собирали вокруг него всякий хлам, выпавший у него из карманов.
Или вот, например. Начистили мы с отцом ботинки, нагладили брюки и воскресным утром отправились то ли в музей. то ли в театр. Спускаемся мимо мусоропровода. видим.:подвыпивший джентльмен открыл крышку и справляет туда малую нужду. Два других джентльмена поддерживают его с боков. Отец ни слова ни говоря , хватает за шиворот ссущего джентльмена и волочет его по лестнице на выход, приговаривая;"У тебя же жена и дочь дома без хлеба сидят, а ты в это время ссышь у меня в подъезде!,,ит.д." Что характерно, его коллеги послушно заняли места в конце колонны и всю дорогу канючили: "Ну отпустите, он больше не будет... и т.п."
А летом любим развлечением было - обливаться водой из брызгалок. Особенно ценились флаконы от средства "Самоблеск" - они были ухватистые и емкие. Само средство стоило копейки , да и матерям всегда было необходимо. Паркета в нашем доме не было - сплошь линолеум.
Во дворе дома стояла большая АТС, где за невысоким заборчиком складировались здоровенные катушки с телефонным кабелем.
Вон она, АТС. Спряталась между двумя 12-ти этажками и нашим домом "Китайская стена"
Кабель был освинцован, диаметром сантиметров десять, по всей видимости - финский. А внутри было великое множество медных слаботочных проводов в разноцветной оплетке. Оплетка была практически любого цвета: от нежно-салатовой, до сиреневой. Десятки расцветок самой необыкновенной красоты. Катушки охранялись, но слабо. Операция по краже провода готовилась тщательно и заранее. Добывали топор, выставляли по углам часовых. и поздно вечером делали налет. Задача была - быстро отрубить пару метров свинцового кабеля и быстро унести ноги вместе с добычей, пока не прибежал сторож. Сегодняшним умом я понимаю, какой ущерб мы наносили этому предприятию и сколько могла стоить такая катушка. В конце концов, руководство спохватилось, вместо ветхого заборчика выстроили высокую кирпичную стену, а ко двору приставили милицейскую охрану.
Зато чего только не делали из этого провода: Вся школа пользовалась плетеными ручками, плели перстни, браслеты, даже поясные ремни. Так что на Рязанке процветали,самые настоящие народные промыслы.
Все, кто знаком с компьютерной игрой "СIM-CITY" знакома маленькая хитрость. Чем больше ты развиваешь в городе промышленность, тем выше у тебя в городе растет криминал. И наоборот, Чем меньше промышленности, тем уровень криминала меньше. Разработчики были неглупые люди и в свою игру включили реальные закономерности. Например я в свои подростковые годы знал, что в Измайловском парке опасно появляться не только вечером, но и днем. Я помню даже был целый выпуск передачи "Человек и закон", посвященный Измайловскому парку. Запомнилось мне это потому, что во времена СССР такие антиобщественные явления не афишировались, а здесь - целая передача. Объяснялась проблема просто: вокруг парка было много всяких заводиков и заводских общежитий. Умерли заводики - исчезла уличная преступность. Простой пример: Пять лет, учась в институте, я регулярно ходил в ДНД, патрулировать кварталы рабочих общаг в районе Дубнинской улицы. И дня не проходило без драки или задержания. В то же время наш студенческий городок на Листвиничной аллее, вполне сопоставимый по площади никому в голову не приходило патрулировать и охранять. Там всегда было спокойствие и порядок. К чему я это все рассказал. Окружавшая нас на Рязанке среда диктовала и свои полукриминальные порядки. Рязанские бились с Ферганскими. Кузьминские бились против всех. Если где-то не справлялся "молодняк", подключали "взросляк" - парней за 18, многие отсидевшие.
Хорошо запомнил драку между лимитчиками на пустыре, там где сейчас стоит кинотеатр "Волгоград". Поэтому порядки на районах были построже нынешних. Вечером идешь - навстречу компания. Обязательно проверят:кто такой, зачем сюда пришел? Как-то раз беседовал с подвыпившей молодежью, рассказывал про нашу тогдашнюю жизнь. Слушали недоверчиво, посмеивались: "Вот, мол , дед заливает."
- Как же это можно человека проверить? Паспорт спросить?, Так их только в 16 давали.
- Зачем паспорт? - говорю.
- Первый вопрос: здешний? Молодец, если так. А Босса знаешь? А Гасыча? А Холеру? А где они живут? Не ответишь - считай ты в кустах со сломанным носом и пустыми карманами. Надо отдать должное, сильно не били, ну смотря насколько пьяные.
Были конечно отморозки, которых в любом случае стоило обходить стороной. Я думаю, все сгинули давно. Остались в памяти только кликухи:братья Гасычи, Рабинос, Сопа. Всех их подмели лихие девяностые.
В общем, вот так. Может быть чего-то забыл, а кое о чем вспомнить стыдно.
Году в 1976 или 77 Антон переехал на новую квартиру. А в 1979 году и наша семья подалась в новую "трешку" в Выхино под самый новый год. И снова бетонные джунгли и тонкие прутики высаженных деревьев. Одно было хорошо - лес рядом. Но это уже совсем другая история.