Это был счастливый год. С того момента, как 1 января в ноль часов пять секунд меня поцеловал тот, кого я любила. Он прошептал: - С новым годом, мои девочки! Как же я вас люблю... Малышка, которую я носила под сердцем, шевельнулась. Никогда раньше я не была так счастлива... Нельзя думать, что Небеса дали тебе слишком много счастья.
Нельзя бояться, что однажды все исчезнет. Нужно просто наслаждаться каждой минутой рядом с тем, кого любишь. А я - боялась. По ночам прислушивалась к его дыханию, днем звонила ему, чтобы убедиться: жив, здоров, а если он уезжал в командировку, ходила по дому в его рубашке. Я списывала свои страхи на беременность и гормоны, а теперь понимаю: это было предчувствие.
...Мартовским утром зазвонил мобильный телефон. Незнакомый мужской голос сообщил, что Ромы больше нет. Полчаса назад он скончался по дороге в больницу от травм, полученных в результате автомобильной аварии...
Наверное, той весной тоже всходило и заходило солнце, шли дожди, зеленела трава... Я этого не помню. Я умерла вместе с Ромкой. Погрузилась в черную пустоту, в бесконечную ночь. Что-то делала, куда-то ходила, с кем-то общалась, но внутри была мертва. Я вынырнула из черноты, только когда услышала первый крик своего ребенка. На дворе был конец мая.
Малышку назвали Любой - так, как хотел мой муж. Домой, в нашу супружескую квартиру, я вернуться не смогла, и мы с Любой переехали к моей маме. Благодаря Любе я снова захотела просыпаться по утрам. Вместе с ней я делала первые шаги к другой жизни, в которой не было Романа.
Когда Любе исполнилось 3 года, я вернулась к работе. Снова начала рисовать проекты интерьеров, «обставлять» их воображаемой мебелью. Я всегда старалась продумать все до мелочей, вдохнуть в пустое пространство жизнь. Может быть, поэтому сидеть в ожидании заказчиков мне не приходилось.
Валерий Сергеевич был непростым клиентом. С дизайн-проектом внутренней отделки его дома я провозилась полгода. Что-то переделывала, убирала, добавляла. По завершении всех работ вздохнула с облегчением, но не тут-то было: Валерий Сергеевич заявил, что ему некогда ходить по магазинам в поисках светильников, мебели, текстиля и... поручил это мне.
- А если вам не понравится мой выбор?
- Выбирайте, как для себя, - ответил он, вручая мне ключи и банковскую карту.
Обустройством дома Валерия Сергеевича я занималась круглыми сутками. Однажды поймала себя на мысли, что действительно делаю это будто бы для себя. Выбирая кресла, представляла, как буду сидеть в одном из них у камина. Расставляя на полках чашки, ощущала аромат чая, который буду из них пить. И почему-то в мыслях всегда рядом был он, мой капризный клиент... Правда, капризничать Валерий Сергеевич перестал. Ему нравилось все, что я делаю.
Я отчаянно скучала по дочке и иногда брала ее с собой. Мы вместе ездили по магазинам и наводили уют в чужом жилище. Однажды задержались с дочкой допоздна, Люба уснула, а я прилегла рядом. Думала - вздремну полчаса, и поедем домой, а проснулась... утром. Любы рядом не было, я нашла ее на кухне. Моя дочь уплетала круассаны и рассказывала Валерию Сергеевичу о том, что в садике дружит с Машей; что мечтает о собаке, а мама говорит - еще не время; что раньше мама много плакала, а теперь перестала. Валерий Сергеевич, подпоясанный полотенцем вместо фартука, жарил омлет и живо поддерживал беседу.
- Простите, мы уснули... - пролепетала я. - Сейчас уедем.
- Без завтрака я вас не отпущу. И вообще: оставайтесь на все выходные.
Мы почему-то остались...
На прошлой неделе мы всей семьей убирали елку. Любаша разбила десяток игрушек, а ретривер Боня растащил по дому гирлянды. Потом дочка и щенок, умаявшись, уснули, мой муж растопил камин, а я сварила глинтвейн. Мы вдвоем втиснулись в одно кресло (как знала - выбирала широкие) и пили горячий напиток, глядя на огонь. Я больше ничего не боюсь. Я знаю: это будет счастливый год.
