В последний день пребывания в Париже мы пошли на Монмартр и там я подглядела эту сцену. Сын привёз старика- отца на своей машине к паперти Базилики Сакре -Кёр. Сын прогуливался, а отец стоял и смотрел.
Я уже тогда поняла, что обязательно напишу об этом. Не знаю, какое название дать рассказу..?)
Предлагайте свои идеи.) И, надеюсь, вам не будет скучно...
***
Паскаль остановил машину у тротуара и заглушил мотор. Сейчас все повторится: он выйдет, подойдёт к двери другого пассажирского сидения, откроет эту дверь, подаст руку. Отец, тяжело оперевшись на неё, вытащит сначала одну ногу, потом вторую. Будет ждать, пока Паскаль усилием вытянет отца к себе и достанет ему трость. Отец отряхнет сбившуюся куртку, поправит складки брюк, обопрется на трость. Больше ему предлагать своей помощи не надо. Мужчине всегда тяжело принимать помощь, трудно чувствовать свою немощность. На самом деле, отец хорошо ходит с тростью. Только из низкой машины трудно выходить.
Они приезжают раз в неделю , в выходные, сюда, на смотровую площадку перед Базиликой Сакре-Кёр на Монмартре. Просит об этом отец. Они подходят к железной ограде, облокачиваются на перила и смотрят с высоты на Париж. Паскаль немного постоит рядом с отцом, потом, не выдержав однообразного стояния и такой же однообразной картины вокруг, прохаживается вдоль дороги.
Ничего не меняется из года в год. Толпы туристов, снующих взад и вперёд, сидящих, как птицы, на лестнице перед Базиликой, фотографирующих друг друга или делающих селфи. Паскаль смотрит на лица девушек разных национальностей, которые смотрят в камеры своих смартфонов, улыбаются, чуть наклонив голову, и вытягивают по-утиному губы, что начисто стирает с их лиц все национальные, генные различия и делает похожими на однотипных конвейерных кукол.
Даже гуляющий по миру вирус не останавливает толпы туристов от суеты,толкотни и однообразных действий. Но сегодня они с отцом приехали в последний раз. Надо поберечь старика.
Железные ограды ломятся от висящих на них гроздьями замочков с именами влюблённых. Каких только алфавитов тут не встретишь...
Паскаль не ездил бы сюда ни за что, но последние три месяца об этом просит отец. А ему недолго осталось...
***
Когда умерла Коринн, Себастьян вздохнул с облегчением. Она мучилась весь последний год, стала невыносимой. То впадала в злость, то притворялась маленькой девочкой, недополучившей ласки и требующей к себе внимания и жалости. Но даже, даже если бы это было все не так и она бы уходила легко, без мытарств, Себастьян все равно был бы этому рад. Он давно уже не любил свою жену. Он думал, что так честнее: когда ее не станет, больше не надо будет играть роль, не надо будет соблюдать приличия. Хотя какая роль? Живя в одной квартире, они разбредались по своим комнатам и встречались только на кухне. В общем, и роли никакой не было.
Коринн похоронили в апреле. Стояла весна. Цвели платаны. Себастьян чувствовал, что задышал полной грудью. Он был ещё не стар - 58 лет. Тут же всплыли старые связи, женщины, с которыми он обсуждал когда-то горести своей семейной жизни, да и не только обсуждал. Паскаль совсем стал самостоятельным, открыл свою адвокатскую контору, жил отдельно со своей девушкой. Все так устроилось, как будто не было никогда самой брачной жизни.
Когда Себастьян изредка думал о Коринн, он вспоминал только один эпизод: как они вместе с ней, молодые, бежали по одной из лестниц, ведущих на Монмартр. Молодым он преодолевал ее за минуту. Коринн поспевала за ним, тоже легкая, юная, тонкая. Лицо с удивлённо приподнятыми бровями, синими глазами, густые волнистые каштановые волосы. В тот раз это она затащила его на Монмартр. Как все влюблённые, они сначала долго целовались, потом она отстранилась, стала копошиться в сумочке, достала со смущенной улыбкой маленький замочек. С хитрой, женской улыбкой посмотрела на него из-под бровей.
- Конечно, прикрепим! - смеясь и предваряя все её слова, сказал он.
- Но только не там, где лестница. Там уже много! Давай здесь, на балюстраде. Мы тут будем почти единственные! - совершенно счастливая предложила Коринн. - Я отдала в гравировку, попросила написать вот это...
Он взял замочек в руки и увидел первые буквы их имён и пронзённое стрелой сердце. «Глупышка, -подумал он, но по-доброму, - это ж со временем затеряется среди множества таких же». Но вслух ничего не сказал. Они защелкнули замок под самыми перилами, на чугунном завитке ограды, тоже напоминавшем сердце. Даже тогда он поймал себя на мысли: Боже, как все банально. Но потом они опять целовались, потом , держась за руки и с криками, сбегали с лестницы вниз, потом дружно выбросили ключик от замка в Сену.
***
Двадцать лет без Коринн. Полгода назад она ему приснилась. В том самом платье, в котором она была тогда, когда вешали замочек. С той поры Себастьян стал плохо спать. Врач прописал ему успокоительное, но оно не очень помогало. Себастьян мог уснуть под его воздействием, но просыпался в три часа ночи и до утра уже не спал. Шёл на кухню, делал себе кофе - это с его-то сердцем... Заходил в комнату Коринн, которую посещал редко, как будто соблюдал ту же дистанцию, что установилась между ними при жизни. Паскаль спустя год после смерти матери сделал в комнате ремонт, остался только диван и туалетный столик, да ещё какие-то безделушки - ее любимые шкатулки и вазочки. Теперь они так же, как и тогда стояли на туалетном столике. Себастьян вертел их в руках, открывал крышки, нюхал. Иногда ему казалось, что он улавливал запах ее духов. Тогда он застывал и втягивал воздух шкатулки что есть силы, чтобы поймать, удержать этот маленький, мимолетный ароматный шлейф.
Как-то он разбирал коробку с разным старым скарбом в поисках гвоздя, чтобы укрепить висящую картину. Вдруг в коробке ему попался точно такой же замок, как и тот, который они вешали на ограде. Он никогда не покупал его. Зачем было Коринн покупать два одинаковых?
Себастьян вытащил замочек из коробки. Больше он с ним не расставался, все время носил в кармане домашних брюк. А спустя три месяца стал просить Паскаля отвозить его каждые выходные на Монмартр.
Старик был рад, когда сын, немного постояв рядом, уходил мерять шагами мостовую. Себастьян всегда стоял там, где они с Коринн привесили свой замок. Он не мог позволить себе наклониться и разглядывать среди гроздьев навешенных замков тот, который повесили они с Коринн. Но он надеялся нащупать его рукой под перилами. Форму замочка он знал наизусть, потому что тот , второй замок, стал своего рода игрушкой, брелоком, который старик все время крутил в руках дома.
Найти на чугунной ограде тот, первый их замок, стало для Себастьяна навязчивой идеей. Но замок никак не находился. Обычно Паскаль прогуливался минут двадцать, а потом подходил к отцу, и Себастьян угадывал молчаливую нетерпеливость - пора и честь знать- у сына дела.
Но две недели назад Себастьян нашёл замок. Сомнений быть не могло. Та же форма, те же выступы, та же прорезь для ключа.
Впереди, как на ладони, лежал Париж. Был конец февраля, и парижское небо ещё было сурово. Темное, величественное, нависшее над городом. Вокруг шумели туристы, особенно китайцы. Они стрекотали как сороки на своём птичьем, быстром языке, смеялись и фотографировались на свои телефоны. Французов было мало. В основном, одни иностранцы. В тот день Себастьян возвращался домой счастливым.
Паскаль помог выйти отцу из машины у дома.
- Папа, мы больше пока не будем ездить на Монмартр. Ты видишь, что делается из-за этого коронавируса. Италию уже всю закрыли. Говорят, что эта зараза опасна для пожилых. Давай пока отложим эти поездки до лучших времён. К тому же, ещё достаточно холодно. А потом, когда это все закончится, я буду опять тебя туда возить. Тебя ведь из-за мамы тянет туда?
До этого момента Паскаль возил отца, не задавая вопросов.
***
На следующей неделе они никуда не поехали. А потом опять приснилась Коринн. Она приснилась 6 марта, в ее день рождения. Себастьян не запомнил сна. Он только знал, что она назначила ему свидание.
Себастьян позвонил Паскалю.
- Сын, последний раз, в эти выходные, отвези меня туда. Обещаю, мы не будем долго. Не говори нет. Со мной ничего не случится.
Паскаль пробовал возразить, но быстро понял, что легче уступить. Купит медицинскую маску отцу, чтобы обезопасить.
Оставшиеся до субботы дни Себастьян готовил второй замок. Он знал, что напишет на нем. И даже придумал как. Выстучит молотком по гвоздю. Для этого он придумал специальный зажим, и все вечера до субботы он садился к своему импровизированному станку и выбивал слова. Он и сейчас не хотел быть банальным.
***
В субботу в одиннадцать часов утра заехал Паскаль. Себастьян был красиво одет. Казалось даже, что он немного помолодел. Пока ехали говорили о том о сём, потом слушали радио. Макрон сообщал, какие меры предпринимает Франция, чтобы уберечь жителей от эпидемии. Маску надевать отец категорически отказался.
На Монмартре было по-прежнему много туристов. Себастьян дождался, пока Паскаль пошёл проделывать свой недолгий променад. Под самыми перилами - Себастьян это точно знал за долгое время поисков первого замка - оставалось свободное место. Старик достал из кармана плаща замочек, открыл его и быстро привесил к ограде. Этот второй замок висел над первым, погребённым под другими собратьями.
Было 13-ое марта. И весна в Париже ещё не очень думала начинаться.
За плечами Себастьяна высилась Сакре -Кёр и лежал долгий путь долгой жизни. А перед ним был тот же город, на который он смотрел молодыми глазами. На Париж всегда смотрят молодыми глазами.
-Encore une fois! Encore une fois! *
Себастьян вздрогнул и оглянулся. Молодая француженка, смеясь и дурачась, просила своего парня сфотографировать её.
Старик улыбнулся. Откуда эта девочка могла знать, что он написал на замке...
* -Encore une fois! Encore une fois! - ещё раз! Ещё раз!(фр.)
