Подводная Лодка.
Наверное, за время короткого отпуска Герман отвык от своей работы и очень утомился, и поэтому он так и не вспомнил момент, когда решил позвонить Алине. Он просто поймал себя на том, что кому-то звонит. Успел посмотреть на экран мобильного телефона и прочесть: «Алина Гора».
- Привет, Алина! Это Герман. Мы у Улия…
- А, да, конечно. Ты извини, я твой номер случайно стёрла. Нет, ты ничего не подумай, я правда не специально. Мне показалось, что утром…
Герман не дал развиться мысли Алины, и перехватил инициативу:
- Алина, вот скажи, когда ты последний раз гуляла по ночному Машуку? – он был почти уверен, что, как и большинство жителей курорта, Алина не пользуется его благами. Поэтому на её протяжное «Нууу…» он начал расхваливать удивительную ночную подсветку Провала и Эоловой беседки. Соблазнял таинственными контурами колоннады Академической галереи и её удивительной акустикой, которую можно понять только ночью. Уже расписал ей прелести безлюдной Китайской беседки, но Алина всё ещё не решалась сменить домашний вечер на романтический. Тогда он пустил в ход последний аргумент.
- Ладно, раз ты ленишься, подводная лодка в эту ночь останется без экипажа, - Герман хотел ещё добавить, что: «Не будет у неё ни капитана, ни штурмана. Будет она в каменных тисках застывшей лавы тосковать по путешествиям и радоваться лишь тусклому свету звёзд». Но Алина, как и большинство женщин, очень любила верить в невероятное. Поэтому лучшим ответом на её вопрос «Какая ещё лодка?» можно считать этот: «Окаменелая подводная лодка древних людей времён неолита». Всё. Главное было не засмеяться, и Герман не засмеялся. А то, что на месте Кавказских Минеральных Вод было древнее Сарматское море, так это вам любой школьник скажет. Призрак моря до сих пор бередит душу поэтам и нетрезвым курортникам. Особенно хорошо можно представить море вечером с вершины Машука, когда опускается густой туман и городские огни становятся похожими на искрящийся морской планктон, потревоженный чьей-то неосторожной рукой. Контуры Большого Кавказского хребта можно принять за далёкие облака, и если представить Машукскую телевышку мачтой, то можно крикнуть «Земля!» и грести в сторону Арарата, хоть его и не видно.
Герман и Алина доехали на такси до нижней станции канатной дороги и неторопливо пошли к Провалу. У Германа в кармане взбалтывалась фляжечка целебного прасковейского вина.
В курортной зоне Пятигорска грешно быстро ходить. За две сотни лет миллионы отдыхающих напитали это место романтической медлительностью. Даже игривый смех обязательно будет сопровождаться медленным поворотом головы. Они гуляли по свежеуложенной тротуарной плитке бульвара Гагарина, смотрели на серые безликие бетонные бордюры и тосковали о старых, исчезнувших неведомо куда. Те бордюры, цвета слоновой кости, вырубленные когда-то из машукского камня, изъеденные временем, исчезли после реконструкции вместе со старыми липами и ясенями, которые придавали бульвару вековую солидность и основательность.
Туннель освещался неживым загадочным светом, приглашая пройти к провальскому сероводородному озеру, но оттуда слышался шум, смех, а Герману с Алиной хотелось тишины и звёзд. Тем более что Алина вспомнила про подводную лодку.
При яркой луне тропинку было видно хорошо, она петляла по гребню горы Горячей мимо колючих кустов шиповника и чудом выживших кривых дубов, иногда подбираясь к самому обрыву. Снизу, сквозь ровный шум города, прорезался скрип запоздавшего трамвая.
Когда спускаешься сверху, подводную лодку сложно заметить, особенно в темноте, но есть отличный ориентир. Два массивных швеллера торчащих прямо из вершины скалы. В лунном свете они выглядят как прицел гигантского дуэльного пистолета.
Герман специально обошел скалу слева, чтобы Алина смогла сама разглядеть в контурах скалы застывших в безвременье пятигорских подводников.
- А это вот, посмотри, посмотри, это прям как рубка, а хвост теряется прямо в скале! А эти ветви сзади, будто брызги! - Луна явно их баловала, не пряталась за облака.
- Я здесь часто в студенчестве бывал с друзьями. Если повезёт, то сейчас найдём и нашу старую нычку, - Герман полез куда-то в кусты и вполголоса матерясь, вытащил щит, сколоченный из досок и толстой фанеры. - Есть!
Они пили вино, усевшись на старом щите, спиною облокотившись на швеллеры. Внизу гудел город, мерцал огнями, танцевал лезгинку и тёплым осенним вечером пел «Ой мороз-мороз…».
- Алин, Улий звонил. Он сделал деталь. Я завтра к нему еду. Поедешь?
- Нет. Не хочу. Мне и здесь хорошо, - она развернулась, уложив голову к нему на колени.
- Это тоже хорошо, - сказал Герман, и они вновь замолчали.
Несколько минут они сидели молча, вглядывались в звёзды. Потом Алина, прямо глядя в глаза, сказала:
- Гера, я хочу у тебя одну вещь спросить, но ты пообещай не обижаться. Обещаешь?
- Ага.
- Нет, скажи: обещаю.
- Обещаю, обещаю.
- Скажи, а ты правда хочешь лететь в космос? Веришь, что Улий сделает недостающую деталь космолёта? Он, конечно, забавный и очень талантливый, но…
- Я не знаю. Честно не знаю. Это всё очень похоже на дешевое фэнтези. Особенно в свете того, что происходит со мной последние десять дней. Иногда я даже думаю, что сошел с ума, но каждый раз убеждаюсь в обратном. Мне очень хочется в это верить. Согласись, ведь очень страшно подумать, что я здесь, на этой Земле, появился для того, чтобы повышать объём продаж консерв. Или, может быть, ты хочешь всю жизнь сдавать баланс и подводить сальдо?
- Ну, всё не так. Я уверена, что выйду замуж, рожу детей. У меня и у мужа будет достойная работа, которая позволит нам делать то, что мы хотим. Вот, взять того же Улия. Его нужно принимать дозировано, не больше пяти дней в месяц. Его раздолбайство очаровывает и уводит за собой. Кажется, вечно бы так: беседы о литературе, живописи, метафизике, космосе, вселенной, о мировых заговорах и забавных идиотах. Сидеть до утра в покосившейся беседке и любоваться тёмными контурами горы, на фоне тёмно-синего неба, усыпанного звёздами… С ним можно говорить бесконечно и обо всём, но быстро кончается еда. Это всему мешает, понимаешь?
- Понимаю, - Герман шумно вздохнул и задрал голову вверх.
- Обними меня, - Алина повернулась спиной к Герману. Он ещё раз шумно выдохнул.
- Понимаю, но ведь хочется, - ещё раз тоскливо пробормотал Герман и рукой случайно пробрался Алине под куртку и кофту. И вдруг понял, что прямо сейчас Космос ему не нужен.
И если бы в эту ночь здесь оказался какой-нибудь фотограф со штативом, то он бы пополнил свою коллекцию эротичными силуэтами с мягкими контурами, который даёт лишь лунный свет.
Луна уже не в первый раз наблюдала, как на скальной рубке подводной лодки люди, насмотревшись на звёзды, ищут их отражение друг у друга в глазах.
---