Как мы рассказывали в серии публикаций о "Рейде Дулитла", из шестнадцати самолетов, взлетевших 18 апреля 1942 года с палубы авианосца «Хорнет» на бомбардировку японской столицы, до китайских аэродромов не долетел ни один. Большинство было покинуто экипажами после полной выработки топлива и разбилось на территории Китая; несколько машин утонули в море. И лишь B-25 под командованием капитана Йорка совершил мягкую посадку. Командир этого бомбардировщика в нарушение прямого приказа подполковника Джеймса Дулитла посадил свой самолет на советском аэродроме. С тех самых пор не утихают споры на тему «Что это было?»
Попробуем собрать и проанализировать известную информацию об этом.
Экипаж Йорка был добавлен в команду в самый последний момент по личному указанию Дулитла. До налета на Токио члены экипажа ни разу вместе не поднимались в воздух. Командир экипажа Эдвард Йорк и второй пилот Роберт Эмменс тренировались отдельно от остальных пилотов отряда.
Еще в период подготовки операции моторы всех участвующих в ней B-25 были самым тщательным образом отрегулированы для достижения наилучших показателей экономичности, ибо предстоял полет на предельную дальность. И требуемая дальность была достигнута, что видно по карте, где отмечены места падения бомбардировщиков. Более того, до Китая долетел даже тот самолет, который изначально не планировалось использовать в операции, он должен был лишь продемонстрировать экипажам возможность взлета сухопутного бомбардировщика с палубы авианосца; соответственно, его регулировки были далеко не идеальными.
А самолет капитана Йорка – не долетел, хотя и был подготовлен так же тщательно, как остальные.
Как следует из рапорта самого Йорка, еще на пути к цели он обнаружил, что двигатели его «митчелла» расходуют в час 445 литров горючего вместо расчетных 340. Это, по словам летчика, означало, что до Китая бомбардировщик не долетит даже теоретически. В таких обстоятельствах единственной альтернативой японскому плену становилась посадка в СССР, и Йорк без колебаний повернул на северо-запад. Капитан рассчитывал, что союзники «плеснут бензинчика» в сухие баки его самолета, и он спокойно отправится дальше, но что-то пошло не так.
Около пяти часов вечера, на девятом часу полета B-25 пересек советскую береговую линию в районе села Валентинова Приморского края. Через 20 минут пост ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи) 7516 19-го отдельного полка ПВО Тихоокеанского флота засек "митчелл" в районе мыса Сысоева, в 160 км от первой точки. Самолет, летевший на высоте 3000 м, приняли за свой, а потому докладывать о происшествии не стали. Так же поступили и на двух других постах ВНОС, засекших пролет американца. Зенитчики 140-й батареи 63-го зенитно-артиллерийского дивизиона вообще «не заметили» B-25, в течение двух минут находившийся в зоне действительного огня.
В 17:22 самолет Йорка снизился до бреющего над долиной реки Сучан (ныне Партизанская) и направился к аэродрому в районе поселка Унаши (ныне – Золотая Долина). Здесь он был замечен парой истребителей И-15 лейтенанта Лугового и сержанта Зиновьева, совершавших учебный вылет. Луговой начал преследование американца, но огня не открывал. Йорк расценил это как разрешение совершить посадку, каковым немедленно и воспользовался. В 17:25 «митчелл» сел на ВПП аэродрома Унаши, где базировался 39-й ОИАП. Бортстрелок дал приветственный салют очередью в воздух, чем переполошил местный гарнизон.
Стоит ли говорить, что внезапное прибытие самолета союзников создавало для местного аэродромного начальства огромную проблему. Да если бы только для местного! От Владивостока до Москвы не было ни единого начальника, знавшего о появлении в Унаши Йорка сотоварищи, который не мечтал бы, чтобы янки растворились в воздухе.
Но они растворяться не планировали.
Они планировали попасть в Бирму. Причем на своем самолете.
Впрочем, выяснилось это не сразу, ибо на аэродроме Унаши ни одного человека, говорящего по-английски, не нашлось. Тем не менее, союзников приняли радушно, особенно, когда узнали про участие в бомбардировке Токио. Устроили американцам дружеский стол с некоторыми излишествами, после чего наутро тепленькими передали в комиссию штаба ВВС ТОФ. Там летчиков допрашивали жестко, но без пристрастия (союзники все же). Советские власти подозревали, что американцы имели разведывательное задание – мало ли, что союзники? Сегодня союзники, а завтра – нет. Но экипаж Йорка на вопросы отвечал весьма правдоподобно, и, в конце концов, контрразведка от него отстала. Тут встал вопрос: что делать дальше?
В апреле 1941 года СССР и Япония подписали Договор о нейтралитете. Не то, чтобы Советский Союз так уж верил в честное соблюдение Японией положений этого договора, но и провоцировать агрессивного соседа в разгар тяжелейшей войны с Германией ему, ну, совершенно не хотелось. Если бы японская разведка прознала, что американский самолет, бомбивший Токио, приземлился в СССР, и даже не был интернирован – это, вообще говоря, могло стать настоящим casus belli – поводом к войне.
Просьбу Йорка – дозаправить самолет и отпустить – естественно, даже не рассматривали. B-25 остался в Унашах, экипаж перевезли сначала в Хабаровск, а потом в Пензу, где и поселили в относительно комфортных (по советским меркам) условиях, но под строгой охраной.
Самолет, оставленный Йорком в поселке Унаши, как ни странно, большого интереса у советских военных не вызвал, особенно с учетом того, что перед вылетом с него сняли все потенциально ценное прицельное и радиооборудование. «Митчелл» приписали к одной из частей и время от времени перегоняли с одного дальневосточного аэродрома на другой. В июле 1943 г. самолет числился за 52-м БАП (аэродром Николаевка). К октябрю 1945 года на нем было выполнено 33 полета общей продолжительностью 107 летных часов. Последний раз он поднимался в воздух осенью 1949 года. После этого исторический экземпляр оттащили на дальнюю стоянку и начали потихоньку каннибалить. Потом следы его теряются – видимо, порезали на металл.
…Через несколько дней посол США в СССР адмирал Уильям Стэндли был поставлен в известность об обстоятельствах инцидента и смог навестить интернированных в лагере под Пензой. В августе 1942 года пленников перевели в Оханск Молотовской области (ныне Пермский край), где им предстояло провести следующие 7 месяцев, пока решалась их судьба. Жили они по-прежнему не худо, получали письма от родных и посылки, а 11 сентября 1942 года к ним прибыла делегация в составе посла и аж трех американских генералов со свитой. Среди прочих там был генерал-майор Брэдли, организовывавший перегон через Сибирь самолетов, поставляемых в СССР по ленд-лизу. Йорку вручили майорские погоны.
Несмотря на этот праздник, экипажу Йорка, естественно, не слишком нравилось затянувшееся вынужденное пребывание в СССР. 7 января 1943 свежеиспеченный майор написал письмо начальнику Генерального штаба РККА генерал-полковнику А.Василевскому с требованием отпустить летчиков:
«Чем дольше мы сидим здесь, бездеятельно следя за борьбой, тем больше в каждом из пяти интернированных растет чувство бесполезности в нашей общей борьбе… Я обращаюсь к вашему чувству реальности. Неужели вы полагаете, что при подобных обстоятельствах японцы за бомбежку советской территории держали бы под стражей германский экипаж, сделавший посадку в Японии?»
Американский врач, посетивший летчиков весной 1943 года, констатировал, что экипаж находится в неплохом физическом состоянии, но близок к нервному срыву. Офицеры даже сообщила ему по секрету, что с наступлением тепла намерены бежать – вниз по Каме и Волге в Иран, где есть американская военная миссия.
Вряд ли упомянутое выше письмо могло провернуть тяжелые маховики советской канцелярской машины. Вероятнее всего, оно вообще никакой роли не сыграло, а вот личная просьба Рузвельта (которая также имела место) – очень даже сыграла. Да тут еще этот побег, совершенно невыгодный ни советским, ни американским властям... Мало ли что американцы увидят-узнают?! Да еще их и подстрелить могут, как шпионов.. Вместо неконтролируемого побега была организована и проведена спецоперация.
Сперва, в ответ на письмо Йорка Василевскому, последовало распоряжение «о переводе экипажа в район с теплым климатом с предоставлением работы по специальности». Летчиков доставили в Молотов, а оттуда через Чкалов (Оренбург) – в Ташкент, и далее – в Туркмению.
В документах пишут, что для пущей конспирации интернированные были одеты в красноармейскую форму. В военное время в глубоком советском тылу пять здоровенных «красноармейцев», говорящих между собой исключительно по-английски, плохо понимающих русскую речь… Та еще секретность. Каждый первый просто обязан был сдать их «органам».
В поезде, следующем из Ташкента в Ашхабад, с «красноармейцами» познакомился «майор Александр Якименко (на самом деле - начальник отделения 2-го Управления НКВД СССР Владимир Боярский), возвращавшийся в свою часть в Ашхабаде». После пары бутылок водки «случайно» оказавшейся у Боярского, между ним и майором Йорком, к тому времени сносно говорившим по-русски, возникли вполне приятельские отношения.
Под контролем Боярского прибывших в Ашхабад 7 апреля 1943 года американцев «трудоустроили» в местном аэропорту, обеспечили жильем (естественно, под «колпаком» НКВД), и начали готовить им «побег», но так, чтобы они были уверены в том, что «бегут» сами. Масштабы мероприятия впечатляли. Привлеченные к операции пограничники оборудовали фальшивый «участок государственной границы» - с контрольно-следовой полосой, контрольно-пропускным пунктом, колючей проволокой и всеми полагающимися атрибутами. «Случайно» познакомившийся с Йорком «контрабандист» согласился за 250 долларов (все деньги, имевшиеся у экипажа) перевезти летчиков через эту «границу» на грузовике под тентом.
11 мая 1943 года экипажу «удалось бежать».
На «попутной машине» (с сотрудником НКВД за рулем, конечно) американцы добрались в Мешхед, где обратились в британское консульство. Английский дипломат доставил их в британскую зону оккупации, а оттуда - - в Пакистан. Дальше уже было дело техники. Через Ближний Восток, Северную Африку и Южную Атлантику летчики попали в Майами. После короткого отдыха экипаж перевезли в Вашингтон, где состоялась аудиенция у президента Рузвельта.
Любопытно, что из всех пятерых на войну (в Европу) вернулся только сам майор Йорк, остальные летчики продолжили службу на территории США.
А теперь – самое интересное.
После войны бывший член экипажа Йорка штурман-бомбардир Нолан А. Херндон неоднократно высказывал мнение, что его командир и второй пилот имели особое задание, возможно, полученное лично от президента Рузвельта. Остальных членов экипажа, по его мнению, использовали «втемную».
Херндон полагал, что отнюдь не повышенный расход топлива стал причиной отклонения его самолета от маршрута в Китай. Как мы упоминали выше, моторы всех самолетов были отрегулированы самым тщательным образом, более того – даже самолет Джойса, который вообще не должен был лететь в Китай, успешно добрался до цели.
Перед рейдом пилоты были предупреждены о нежелании советской стороны принимать у себя на аэродромах американские самолеты. Существовала совершенно реальная опасность быть сбитым советской ПВО. Тем не менее, Йорк без колебаний выбрал маршрут на советский Дальний Восток.
По мнению Херндона, главным заданием Йорка было проверить, как отреагируют русские на появление «внепланового» союзника на приморском аэродроме. Не собьют ли? Разрешат ли посадку? Позволят ли дозаправиться? Отпустят ли для продолжения вылета? Как будут обходиться с экипажем? Ну, а попутно требовалось собрать данные о состоянии посадочных площадок, чтобы в дальнейшем их использовать как запасные аэродромы.
Надо сказать, что никаких документов, прямо подтверждающих версию Херндона, нет. Но косвенные свидетельства имеются, и их немало.
- В феврале 1942 года Дулитл подал генералу Арнольду рапорт, в котором писал: «Если русские согласятся, мы могли бы передать им в аренду 18 самолетов B-25B прямо во Владивостоке. Таким образом, наша задача сильно упростится…» Действительно, расстояние от Токио до Владивостока – примерно 1000 км, а до незанятой японцами территории Китая – вдвое больше.
- Послеполетный рапорт Йорка тоже подтверждает эту версию. Упомянув чрезмерно высокий расход топлива в качестве причины, заставившей его проложить курс на северо-запад, Йорк много внимания уделил в своем отчете описанию советских аэродромов. Зачем, если это не было целью полета?
- На официальном сайте «рейдеров» есть упоминание о послевоенном разговоре, состоявшемся между Херндоном и Дулитлом. Штурман прямо спросил генерала, что тот думает о посадке его самолета в СССР, и получил такой ответ: «Я скажу тебе одну вещь, Херндон: не я отправил тебя туда».
- В 1989 году второй пилот экипажа Йорка лейтенант Роберт Эмменс писал своему другу: «Наш экипаж был собран буквально из тех, кто под руку попался. Его сформировали тогда, когда все остальные уже улетели из Эглина на западное побережье. Мы никогда не летали и даже не тренировались вместе до того памятного взлета с палубы авианосца». А ведь в Эглине проходили подготовку 24(!) экипажа… Зачем же нужно было в последний момент брать на такое ответственное задание совершенно «левых», незнакомых друг с другом людей, которым еще и достался «плохо подготовленный» самолет?
- Ну, и вишенка на торте: буквально через пару недель пребывания в СССР Йорк и Эмменс уже бегло говорили по-русски, в отличие от других членов экипажа. Учитывая, сколь сложен наш язык для носителей английского, это вызывает больше, чем удивление.
Если подозрения Херндона верны, то надо сказать, что Йорк блестяще выполнил задание. Он долетел; его не сбили; он благополучно сел; экипаж принимали довольно тепло, хотя в Китай и не выпустили; через какое-то время дали «убежать». В целом, все закончилось благополучно, а это значило, что советские аэродромы вполне могут рассматриваться как запасная посадочная площадка при организации стратегических бомбардировок Японии.
В 1944-1945 годах это знание спасет жизнь более чем 250 членам экипажей американской бомбардировочной авиации…
Делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам понравилась.
Не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала.