Когда-то я думала, что та самая Таня будет моей подругой на веки вечные. Я ходила с ней в дорогущее Пралине, следила за её 15 фотографиями на странице и раз в месяц спрашивала про дела. Таню я пыталась ковырять пальцами, пытаясь выудить сердцевину и понять, почему же она такая бессердечная тварь. Таня не поддавалась и лишь больше расспрашивала меня, каково это быть в сантиметрах от плоти того мужчины.
Тане было тридцать с лёгким хвостиком, мне восемнадцать. Тане было всё равно, а мне безумно обидно. Так в моих глазах падала женщина. Тогда я считала, что женщина может стать счастливой только пережив такое (нет, даже ТАКОЕ!!!). Сейчас Таня одна, ей все так же тридцать с хвостиком, она удалила фотографии и открыла ателье. Я смотрю на Таню гордо и свысока, тяжело вздыхая. У Тани так и не случилось то самое "такое". Теперь я знаю, что Таня никогда не умрет, её сердце будет все больше и больше заполнять ее изнутри, пока она не превратится в большой камень. И если бы меня спросили про самую жёсткую женщину всех времён, я бы извинилась перед Маргарет Тэтчер и сказала:
Таня.